признанию «украинской культуры». Про «москалей» говорить не буду, как лицо заинтересованное, но хочется всё-таки отметить, что не каждый первый русский пьёт кровь украинских младенцев… Мир, в общем, куда более симпатичное место, чем его рисует эта дама, да и Малороссия — тоже ничего себе местечко.
В чём же дело? В романе это прописано довольно откровенно. Забужко просто помешана на идее конкуренции. Ей ужасно хочется успеха, признания, — причём явно превышающего её дарования, какими бы они ни были. Компенсировать разницу между притязаниями и результатом можно по-разному. Забужко применяет простейший приём: списывает всё на лень и нелюбопытство мира, не желающего учить украинскую мову, на которой она пишет свои шедевры. Бедность собственной культуры, в свою очередь, списывается на «имперский глум».
В принципе таких людей хватает везде. И это всё было бы малоинтересно, если бы не исключительно благоприятная идейно-политическая обстановка, благодаря которой именно такие люди и получили на Украине доступ к умам. «Страдальная» история Украины, как ни странно, вполне успешно встраивается в ряд политических проектов, позволяя, с одной стороны, объяснить травматическими причинами какие угодно внутренние проблемы, с другой — предъявить России моральный счет. Это, конечно, удобно. Но вот украинцу, особенно «культурному», таким способом успешно навязывается комплекс неполноценности — мужской, национальной, какой угодно ещё.
Невольно начинаешь думать, что литературно-художественные претензии украинских националистов, в общем-то, играют против них же самих. Рассуждая чисто прагматически, можно было вполне себе обойтись без попыток «делать культуру». Обошлись же без этого куда более успешные прибалты. Автор этих строк хорошо помнит рижский журнал «Авотс» времён перестройки, который из номера в номер публиковал своего рода рекламу независимости Латвии: фотографии прилавков, заваленных копчёностями и колбасами. Весомо, грубо, зримо, в лоб — вот они, преимущества национального суверенитета! Что ж, колбасная реклама прокатила на ура, безо всяких дурных последствий. Собственно, почему бы украинским самостийщикам не ограничиться тем же и выбрать в качестве предмета национального самоутверждения горилку медовую с перцем? Это было бы и убедительнее, и веселее. Напротив, претензии на «культурку» всё время опускают самих претендующих.[117]
Одно радует. Украинский народ в массе своей читает отнюдь не Забужко, а какую-нибудь русскоязычную попсятину, типа Марининой. И пока он будет её читать, определённое количество здравого смысла в крепких украинских головах ещё останется. Но не дай Бог, забужкина дурь и в самом деле распространится: тут можно ждать всякой сквернотени, и далеко не только в сфере изящной словесности.[118]
За кулисами нации
Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ. М.: 2002.
Эта книга — результат работы Международной научной конференции «Мультикультурализм и трансформация постсоветских обществ», состоявшейся в Московском Центре Карнеги в сентябре 1999 г. Последнее обстоятельство сразу настораживает осведомлённого читателя: мы уже привыкли, что мероприятия такого рода собираются в основном ради того, чтобы российское гуманитарное сообщество могло доложиться по начальству (то бишь потенциальным грантодателям) об успешном освоении очередного западного «концепта». Многосуставчатое слово в начале заголовка превращает сомнения в уверенность: неповторимый стойкий аромат этнолюбивой политкорректности шибает в нос. Так что книжку я разворачивал с неприятным чувством: вот сейчас нам в очередной раз будут демонстрировать инструментарий защиты «малых культур и сообществ», уестествляемых «тоталиратным большинством» — с особенным вниманием к доброму чеченскому народу. «Культур-меньшевизм», плавно переходящий в правозащитную риторику, надоел хуже горькой ре.
Скажу сразу: опасения такого рода в данном конкретном случае не оправдались. Сборник состоит из достаточно критических статей, авторы которых по большей части стремятся не столько воспеть новую моду, сколько подвергнуть её испытанию на прочность. То, что получилось в результате, можно без особого преувеличения назвать коллективной манифестацией
В данном случае значимы оба слова, а также их порядок. Обращение к постсоветскому опыту, в том числе и к опыту этнических конфликтов, само по себе является методологически проблемным. Принятые сейчас подходы к рассмотрению этого опыта обычно подразумевают признание его заведомой вторичности (если не второстепенности), подчинённости нормативной модели «нормальных этнических процессов». Норма, разумеется, отсчитывается от «гринвичского меридиана»: «нормальная этничность» (в том числе и «нормальные этнические проблемы») — это, в общем-то, всё то, что происходит в этой сфере в развитых странах.
Далее, «скептицизм» по отношению к «этническому» — это осознанная методологическая позиция, основанная на недоверии к обычно предъявляемым манифестациям «национального самосознания» и прилагаемых к ним пакетов обид, требований и претензий. Разумеется, это не имеет ничего общего с отрицанием этничности в каких бы то ни было формах, в том числе и самых одиозных. Речь, скорее, идёт о том, что нет никаких оснований доверять «голосу» этнического (и тем более — услужливо договаривать
Всё сказанное имеет прямое отношение к «мультикультурализму». Сама концепция этого самого «мульти» была выработана в ситуации жёсткого социального заказа: она была сработана для объяснения- понимания-излечения[120] национальной проблемы в Канаде. Прежде всего это касалось франкоязычного меньшинства, никогда не подвергавшегося
В настоящее время «Мультикультурализм» (как практика) используется в качестве универсального
Умудрённый опытом житель постсоветского пространства тут же вспомнит аналогичные советские практики — «национальные квоты» при поступлении в ВУЗы или при партийных «наборах», издание книг и журналов (как правило, «планово-убыточных») на «национальных языках», этнографические привелегии (право «сохранять свою культуру») и прочие бенефиции и преференции, получателями которых были все «советские народы» (кроме русских, назначенных «большинством», с обычными правами и обязанностями донора, и нескольких «плохих наций»,[123] подозреваемых в нелояльности). Эти ассоциации законны. Директор Центра независимых социологических исследований Виктора Воронков в своём докладе «Мультикультурализм versus деконструкция этнических границ?»
