В следующем заезде поставили лучших наездниц. Девушки, словно кошки, замерли, готовые к прыжку. Вот мчатся под платаном кони; момент — и крики восторга взметнулись над трибунами! Все трое скачут по кругу. Но только одной суждено было ухватиться за сук и подняться на дерево. Ее подруги ухватились за сук тоже, но подняться на него у них не хватило сил...

Последняя тройка от скачек отказалась.

Годейра вышла на поле, ей подвели призового коня.

Победительница подошла к царице, опустилась на одно колено и приняла повод коня. Потом, вскочив на него, проехала круг почета. Игры закончились.

Ферида коснулась рукой плеча Мелеты и сказала:

— Проведи меня вниз. Что?то затекли ноги.

— А Кадмея?

— Она побудет одна; мы недолго. Ты очень любишь Кадмею? —спросила Ферида, когда они вышли на край беговой дорожки.

— Мы подруги и всегда вместе.

— Скоро испытания. Ты боишься?

— Не за себя. Кадмея плохо держится на лошади.

— А если она упадет?

— Да сохранят ее боги! Ей нельзя... Нам сказали... она дочь царицы.

— Тогда ей надо помочь.

— А как?

— Ты же подруга. Подумай. Богиня Ипполита благословляет тебя на это.

— Хорошо, я подумаю.

Парад, игры и состязания, конечно же, интересны, но самая волнующая часть праздника—обряд удочерения. Его с нетерпением ждут многие. Те, что ходили на агапевессу шесть лет назад, переживают сейчас больше всех. Кому?то из них выпадет счастье, и ей подведут дочь; какой?то несчастной вручат пустой щит, который она унесла в храм пять лет тому назад, собираясь рожать. Те, что не были в тот год на агапевессе, сгорают от обычного любопытства.

Годейра и Лота сели на свои места, сейчас вести обряд будут жрицы. С пением молитв они вышли на поле палестры, вынесли восковые дощечки с именами девочек и матерей. Паннорийки с венками из цветов в руках стоят на краю поля.

Атосса, величественная и торжественная, с жезлом Священной в руках, стоит впереди. Ей подают восковку, пение молитв прекращается.

— Лидонта, подойди, — громко провозглашает Атосса, и девочка с венком выходит на площадку.

— Итона, подойди, — это приглашают ее мать. Она встает перед девочкой на одно колено.

— Это твоя мать, Лидонта, —- говорит Атосса. — Возложи ей на голову венок, отдай ей твою любовь, верность и счастье. Отныне и навсегда.

— Отныне и навсегда, — повторяет Лидонта и кладет венок на голову Итоны. Мать молча берет девочку за руку и отводит ее на свое место. Она, конечно, волнуется, ей бы обнять дочку, прижать к груди, но нежность не почитаема в Фермоскире.

— Мелета, подойди, — слышит голос Священной Лота. Она поднимается и выходит на поле. Мелета кладет ей на голову свой венок, повторяет последние слова Атоссы и берет мать за руку. Лота чувствует тепло ее маленькой ладони и ведет по краю поля.

За Лотой вызвали Годейру и потом всех остальных.

Во второй части обряда прошло удочерение сирот. Дочерей убитых в боях амазонок брали к себе чаще всего жрицы.

И в конце обряда вручали щиты тем, кто родил мальчика.

После небольшого перерыва начались испытания. Вести их — удел кодомархи Антогоры.

На круговую дорожку храмовые амазонки выводят двух лошадей. Это серые, в крупных яблоках, кобылы. Они встряхивают длинными гривами, паннорийки хорошо знают их. Одну зовут Деката, вторую Менада. Кобылы на испытаниях не впервые, им привычен шум на трибунах. Привыкли они также и к детям. Взрослые не садились на них с тех пор, как Декату и Менаду отдали в паннорий. Кобыл приучили к выходной поступи — они идут на круг пританцовывая, гордо вскидывая головы, так что храмовые повисают на поводьях.

В середине круга кодомарха с длинным бичом в руке. Лошади косят на нее глаза, останавливаются, переступая с ноги на ногу. Атосса машет платком, и к коням подходят паннорийки в несколько ином порядке, чем при удочерении. Сейчас в первой паре идут Кадмея и Мелета. На девочках розовые хитончики выше колен — вся их одежда. Кодомарха берет их под мышки и усаживает на коней. Храмовые амазонки подают в руки девочек по две пряди гривы, отстегивают поводья. Мелета видит, как побледнела Кадмея.

Антогора щелкает бичом, и кобылы срываются с места, переходят в галоп. Мелета идет чуть позади Кадмеи, она видит, как у подруги розовыми крылышками трепещут за спиной полы хитона. А лошади все ускоряют бег, все оглушительнее становится треск бича Антогоры.

Первый круг пройден благополучно. Мелета приникла к шее коня, до боли в руках сжимая пряди гривы. А кони все ускоряют и ускоряют бег. В конце второго круга, на повороте, лошадь Мелеты обошла кобылу Кадмеи, девочка не смогла попридержать ее. И в этот момент она услышала сзади вскрик. Оглянулась и увидела, как подруга начала сползать набок и, не удержавшись, свалилась на песок. Ее лошадь сразу остановилась как вкопанная. Мелета рванула пряди гривы, осадила своего коня и, не раздумывая, спрыгнула на землю. Она подскочила к Кадмее, помогла ей подняться, крикнула:

— Хватайся за гриву! —и подсадила на спину лошади.

Правила испытаний разрешали это. Кадмея ударила пятками в бока кобылы, и Менада снова понеслась по кругу. Мелета подбежала к своему коню, уцепилась за гриву, но подняться на спину ей не хватило сил. Она глянула вперед и улыбнулась — Кадмея завершала третий, последний круг.

Под одобрительный гул трибун дочь царицы подошла к Антогоре, чтобы получить пояс гимнасийки. Опоясав им девочку, кодомарха хлестко ударила Кадмею по ягодицам. На большую ласку она была неспособна...

... После испытаний девочек повели к подножью храма, чтобы принести жертвы богам. Ипполите каждая мать и дочь жертвуют козленка. Его убивают, омывают внутренности вином и возлагают на огонь алтарей.

Здесь пятилетние прощаются с паннорием.

В Фермоскире все уже давно привыкли к мысли, что Агнесса — богорожденная. В это начинают верить даже Лота и Ферида. На исходе шестой год, а боги не только не покарали девочку, но и покровительствуют ей. Она выделяется среди воспитанниц паннория умом, ловкостью, силой, ростом. Боги словно хранят ее от бед и болезней. Только одна Гелона да, может быть, Лаэрта знают, что боги тут ни при чем. Они свято выполняют наказ Атоссы: следят за здоровьем девочки, оберегают ее и кормят лучше, чем других.

Нынешней весной ясновидящей приснился вещий сон; она видела Агнессу взрослой, на ее бедра был надет пояс Ипполиты. На золотой колеснице Арея она возвратилась из похода. Покорены два царства, владения Фермоскиры раздвинуты вширь, несметными богатствами одарен храм города.

Все эти годы царица и Лота были настороже. Но Атосса мало беспокоила их, предоставив всю власть Годейре. Она редко выходила из своих храмовых покоев, ссылаясь на болезнь, а если выходила, то только для того, чтобы посетить паннорий и оба гимнасия.

В один из вечеров к Атоссе зашла Антогора.

— Ты бы шла к себе, сестра, —сказала Атосса недовольно. — Я очень устала. Болит голова.

— У меня худые вести.

— С хорошими ты ко мне не ходишь. Говори.