прислать для выполнения важного государственного задания более адекватного сотрудника».
Поэтому Игорь вначале не поверил в свое счастье, когда за ним явился тот самый капитан Пятаков, которого он от волнения назвал Копейкиным. Куратор буднично сообщил, что время вылета окончательно согласовано с синоптиками и диспетчерской службой.
— Сейчас пройдете медицинский осмотр и инструктаж по безопасности и системе катапультирования. Затем получите все необходимое снаряжение, — деловито инструктировал капитан благодарно хлопающего на него ресницами мальчишку. — Потом представлю вас командиру корабля. В столовую пойдете уже вместе с экипажем.
Первым делом Нефедову пришлось сдать капитану документы и все находящиеся при нем личные вещи, вплоть до носового платка и початой упаковки мятных конфет. У Игоря неприятно засосало под ложечкой, когда он увидел, как особист сложил его одежду в черный мешок. «Словно с покойника снял, чтобы в случае чего выдать то, что от меня осталось, родственникам».
Взамен Игорю выдали полный комплект летной одежды, который включал в себя не только высотный костюм, летный гермошлем и высокие ботинки на молнии, но даже носки и специальное шелковое термобелье. Поверх высотно-компенсирующего костюма полагалось надеть обычное летное обмундирование: комбинезон, кожаную куртку и перчатки.
В нагрудном кармане комбеза Игорь обнаружил целлофановый пакет с упаковкой каких-то «корочек». На картонной обложке верхней книжицы кумачового цвета золотом были отштампованы иероглифы. В последние годы отношения с Китаем настолько ухудшились, что в армии стали всерьез изучать нового вероятного противника. Поэтому Игорь сразу обратил внимание на красную звезду с золотой окантовкой и причудливым иероглифом в центре.
Впрочем, задумываться над этим загадочным фактом времени не было, ибо надо было получать снаряжение. На случай долгого купания в океане после внезапного катапультирования Игорь получил надувной спасательный жилет. В жилет была встроена ампула с яркой краской. Оказавшись в воде, ее требовалось разломить, чтобы оранжевым пятном обозначить свое месторасположение для поисковой авиации.
Будучи пилотом истребителя, Игорь и не подозревал, что «бомберов» так основательно экипируют. Следом ему вручили «лифчик» — разгрузочный жилет с комплектом выживания и кобуру-приклад девятимиллиметрового пистолета Стечкина. Благодаря специальной плечевой подвеске кобура удобно крепилась под мышкой вплотную к жилету и не могла потеряться или стать причиной травмы при экстренном покидании самолета. Сотрудник склада показал специальный кармашек в нагрудном жилете, в котором лежали две запасные обоймы к пистолету.
Тут же на складе для Игоря был проведен короткий инструктаж, как в случае катапультирования пользоваться всеми этими компактно упакованными консервами, охотничьими спичками, лекарственными ампулами и шприцами, опреснителями и обеззараживателями воды, москитной сеткой, миниатюрной удочкой, примусом, заправляемым специальными таблетками сухого спирта, и много еще чем весьма полезным.
Как кадровый летчик Игорь сразу обратил внимание, что на всех выдаваемых ему предметах отсутствовала маркировка — ни одного фабричного штампа и учетного кода. Особенно странно было видеть совершенно гладкие пуговицы на одежде без обычных штампованных армейских звездочек.
С одной стороны, забота о снабжении сбитых летчиков всем необходимым не могла не радовать. Но с другой — возникала закономерная мысль: раз тебя снабжают даже отпечатанными несмываемыми красками на специальном полотне подробными картами огромного региона, а также долларами и золотыми монетами для расплаты с вероятными проводниками и письменными обращениями к местным жителям, обещавшими им щедрое вознаграждение за оказание тебе помощи, значит, тебя вряд ли собираются быстро спасать. На этот счет офицер-секретчик ничего определенного Нефедову не сообщил, лишь туманно намекнув, что по существующим нормативам предполагается, что в случае катапультирования сбитый летчик способен просуществовать автономно на вражеской территории как минимум десять дней. Вот и неизвестно, что было лучше: приземлиться на земную твердь и почти две недели скрываться в джунглях или часик поплавать среди голодных акул, пока не подоспеют спасательные вертолеты с находящейся в нейтральных водах эскадры.
Впрочем, к чему размышлять о том, что тебя ожидает в случае неблагоприятного варианта развития событий, если вероятность такого исхода дела, согласно всем прогнозам, теряется где-то в тысячных долях процента. Гораздо приятнее получать удовольствие от новых впечатлений.
Особенно Игорю приглянулся внушительных размеров нож выживания. Его клинок был изготовлен из нержавеющей стали, что имело большое значение в условиях влажного тропического климата. Лезвие даже было снабжено зубьями пилы. Таким ножом можно было не только дров для костра заготовить, но и одним правильным ударом с потяжкой прикончить леопарда или вражеского солдата.
В пустотелой рукояти ножа имелся «сюрприз» в виде различного, весьма полезного в условиях дикой природы инструмента. Сама рукоять была снабжена компасом.
По словам инструктора, этим ножом можно было и парашютные стропы обрезать и укрытие быстро соорудить. Опытный специалист по выживанию даже успел за пятнадцать отведенных на инструктаж минут показать с помощью специального иллюстрированного альбома, как быстро из нескольких толстых веток и пучка тростника соорудить в условиях джунглей плот, чтобы положить на него вещи, а самому плыть рядом в теплой воде, держась за него рукой. Потом опытный «выживальщик» продемонстрировал Игорю на картинке, как быстро сделать из обложенной ветками для маскировки плащ-палатки и укрепленной на колышках москитной сетки укрытие-лежку для ночлега или чтобы схорониться от преследователей.
Игорь с удовольствием рассматривал, открывал-закрывал, учился обращаться под руководством опытного наставника со всеми предметами аварийно-спасательного авиационного комплекта. Настроение у парня при этом было не слишком серьезное, словно он оказался в магазине взрослых игрушек или попал на увлекательную экскурсию.
Потом Нефедов отправился знакомиться с экипажем. Но по дороге сопровождающего Игоря офицера окликнули.
— Извините, я на минуту. — «Гид» оставил подопечного в коридоре корпуса предполетной подготовки, а сам куда-то удалился. Из-за двери с табличкой «комната экипажей» доносились голоса. Игорь не сразу догадался, что там обсуждают именно его. Точнее, экипаж ракетоносца говорил о «пассажире», который должен пойти с ними в предстоящий рейс.
— Интересно, за каким лешим его к нам подцепили в последний момент? — простодушно задавался вопросом какой-то парень, может быть даже того же возраста, что и Нефедов.
— У нас в станице говорят «вздрючить», когда имеют в виду, что человека высоко вознесли за какие- то достижения, — посмеивался обладатель колоритного казачьего говора. — Только мыслю я, что скоро мы узнаем иной смысл данного выражения. Обычно в инспекторское кресло за этим и садятся.
— А нас-то за что?! — заволновался, видимо, самый молодой член экипажа. — Мы же лучший экипаж во всей дивизии.
— Э, хлопчик, надраить корму всегда найдется за что. Вот ты в крайнем полете, когда по азимуту Сейшелы маячили, слушал по бортовой радиостанции местную волну с пляжными песенками. А разве тебе не известно, друг мой Мячиков, что гонять без надобности рацию и тем более слушать капиталистические станции без особого разрешения категорически запрещено?
— Так ведь Элвис пел! Я его случайно поймал. Как тут можно пройти мимо?!
В разговор вступил обладатель солидного густого баса с импозантной хрипотцой. Похожий на трубное звучание самого солидного духового инструмента этот голос мог принадлежать только командиру экипажа. Во всяком случае, Игорь в этом не сомневался.
— Это тебе пришлось бы спеть в особом отделе арию профессиональной плакальщицы, если б там только прознали про твои «левые концерты», — пробасил старший летчик, впрочем, вполне добродушно. — Смотри, Шурик, доиграешься!
