дворцы аристократовъ, между т?мъ какъ еще покорная и трусливая толпа ждетъ, пока пламя пожара охватитъ холмы и осв?титъ облака, чтобъ вздернуть сборщиковъ податей на т? вис?лицы, на которыхъ погибли провозв?стники революцій. Войска отсутствуютъ; они заняты въ другомъ м?ст?. Возстаніе идетъ отъ хижины къ хижин?, изъ деревни въ деревню, и скоро полъ-Франціи пылаетъ огнемъ. Будущіе революціонеры изъ буржуазіи гнутъ еще спину передъ королемъ, будущіе герои революціи пытаются подавить возстаніе незначительными уступками. Но города и деревни требуютъ свободы и предъявляютъ свои права, не дожидаясь созванія Генеральныхъ Штатовъ и зажигательныхъ р?чей Мирабо. Сотни мятежей (Тэнъ ихъ насчитываетъ бол?е трехсотъ) вспыхиваютъ въ деревняхъ и подготовляютъ тотъ день, когда парижане, вооруженные пиками и н?сколькими пушками, овлад?ваютъ Бастиліей.
Если-бы революція разразилась только въ Париж?, если-бы это была парламентская революція, ее можно было-бы залить потоками крови. Тогда контръ-революціонеры, высоко поднявъ б?лое знамя, толпами ходили-бы изъ деревни въ деревню, изъ города въ городъ, избивая крестьянъ и санкюлотовъ. Но, къ счастью, революція сразу приняла другой характеръ. Она вспыхнула почти одновременно въ тысяч? м?стъ. Революціонное меньшинство, черпая силы въ правот? своихъ стремленій и въ безмолвномъ сочувствіи народа, поб?доносно шло изъ деревень, селъ и городовъ всей Франціи взять Бастилію, королевскій дворецъ и городскую думу. Оно терроризировало аристократію и крупную буржуазію и увлекало за собой народъ, который гордо шелъ уничтожать привилегіи и завоевывать свою свободу, свои права.
Таковъ же будетъ путь наступающей революціи. Идеи анархическаго коммунизма проникнутъ въ сознаніе массъ и привлекутъ ихъ на свою сторону. Тогда меньшинство, поддерживаемое народомъ, подыметъ красное знамя возстанія. Вспыхнувъ почти одновременно во-вс?хъ концахъ міра, препятствуя учрежденію какого-бы то ни было правительства, могущаго задержать ходъ событій, революція будетъ свир?пствовать до т?хъ поръ, пока не исполнитъ своей миссіи: уничтоженіе частной собственности и государства.
Въ этотъ день меньшинство станетъ большинствомъ. Народъ, перешагнувъ черезъ частную собственность и государство, придетъ къ анархическому коммунизму.
Порядокъ.
Насъ упрекаютъ часто въ томъ, что мы избрали своимъ девизомъ слово анархія, запугивающее трусливые умы. „Ваши идеи прекрасны”, говорятъ намъ, „но согласитесь, что вашъ девизъ неудаченъ. Анархія — синонимъ безпорядка, хаоса. Это слово вызываетъ въ сознаніи представленіе о непрерывномъ столкновеніи интересовъ, о в?чной борьб?, о полной невозможности установить гармонію”.
Зам?тимъ прежде всего, что активная партія, партія новыхъ теченій, р?дко им?етъ возможность сама себ? выбрать имя. Санкюлоты 1793 года не сами дали себ? это прозвище. Оно было придумано врагами народной революціи. Но разв? это прозвище не заключаетъ въ себ? опред?ленной идеи — идеи возстанія изстрадавшагося народа противъ роялистовъ, этихъ такъ называемыхъ патріотовъ, и якобинцевъ, которые, какъ-бы ни поклонялись имъ историки-буржуа, — были настоящими врагами народа, ненавид?ли и презирали его за нищету, за стремленіе къ равенству и свобод?, за революціонные порывы.
То же самое можно сказать относительно слова нигилисты, которое такъ долго занимало вниманіе журналистовъ и служило темой для безконечныхъ каламбуровъ, пока не выяснилось, что нигилисты не изступленная религіозная секта, а настоящая революціонная сила. Употребленное впервые Тургеневымъ въ его роман? „Отцы и д?ти”, оно было подхвачено „отцами”, которые мстили этимъ прозвищемъ своимъ непокорнымъ „д?тямъ”. Д?ти спокойно приняли его; когда же они зам?тили, что это слово служитъ поводомъ къ серьезнымъ недоразум?ніямъ, избавиться отъ него было уже невозможно.
Пресса и общество не хот?ли величать другимъ именемъ русскихъ революціонеровъ. Да и нельзя сказать, чтобъ оно было неудачнымъ; оно заключаетъ въ себ? вполн? опред?ленную идею. Оно выражаетъ отрицаніе всей современной цивилизаціи, основанной на господств? одного класса общества надъ другимъ, отрицаніе существующаго экономическаго строя, отрицаніе правительства и власти, отрицаніе буржуазной политики и морали, рутинной науки и искусства, способствующихъ эксплоатаціи, отрицаніе лицем?рныхъ нравовъ и обычаевъ, зав?щанныхъ намъ прошлыми в?ками, — словомъ отрицаніе всего того, передъ ч?мъ благогов?етъ буржуазная цивилизація.
Такъ это было и съ анархистами. Въ Интернаціонал? возникла партія, которая отрицала всякую власть въ Ассоціаціи и возставала противъ какого-бы то ни было авторитета; она называла себя въ начал? партіей федералистовъ, а потомъ партіей анти-
Анархисты приняли все же это названіе. Они настаивали сначала, чтобъ писали ан-архія, говоря, что это слово, написанное такъ, означаетъ по-гречески отсутствіе власти, а не безпорядокъ. Но потомъ они перестали обращать на это вниманіе и сами называли себя анархистами.
Вотъ что говорилъ объ анархистахъ англійскій философъ Бентамъ въ 1816 году: —„Философъ, стремящійся къ преобразованію какого-нибудь закона, никогда не призываетъ къ возстанію противъ него. Анархистъ поступаетъ иначе. Онъ отрицаетъ самое существованіе закона и уб?ждаетъ своихъ посл?дователей не признавать его и противиться его исполненію”. Теперь же мы скажемъ, что анархистъ отрицаетъ не только вс? существующіе законы, но и всякую возможность власти и авторитета. Онъ начинаетъ съ того, что возстаетъ противъ какой-бы то ни было власти, противъ какого-бы то ни было авторитета.
Анархизмъ, говорятъ намъ, отрицаетъ порядокъ, исходя изъ понятія о безпорядк? и хаос?.
О какомъ же
Порядокъ, в?рн?е, то, что они называютъ порядкомъ, — это девять десятыхъ челов?чества, работающихъ для доставленія роскоши и наслажденія избраннымъ для удовлетворенія самыхъ низкихъ страстей горсти безд?льниковъ.
Порядокъ — это лишеніе девяти десятыхъ челов?чества всего того, что составляетъ необходимыя условія нормальной жизни, раціональнаго развитія умственныхъ способностей. Свести девять десятыхъ челов?чества на положеніе вьючныхъ скотовъ, живущихъ изо дня въ день, не см?я даже думать о радостяхъ, доставляемыхъ челов?ку наукой, искусствомъ и творчествомъ, — вотъ что называютъ они „порядкомъ!”
Ихъ порядокъ — это голодъ, нищета, ставшіе нормальными условіями жизни современнаго общества. — Это ирландскій крестьянинъ, умирающій отъ голода; это треть Россіи, погибающая отъ дифтерита и тифа, умирающая отъ неурожаевъ, когда ц?лые вагоны пшеницы вывозятся за границу. Это народъ Италіи, вынужденный покидать свои роскошныя, плодоносныя поля и итти искать работы въ какомъ- нибудь тоннел?, рискуя каждую минуту быть задавленнымъ. Это земля, отнятая у крестьянина и отданная подъ пастбища, чтобъ разводить скотъ для стола богачей. Это заброшенныя, невозд?ланныя поля, въ то время какъ у крестьянина н?тъ клочка земли для обработки. Это женщина, продающая себя, чтобъ прокормить своихъ д?тей; это ребенокъ, прикованный къ фабрик? и умирающій отъ истощенія; это рабочій, сведенный на положеніе машины. Это призракъ возставшаго рабочаго у порога богачей, призракъ
