l:href='#n_1' type='note'>[1], понимаете? Как же, как же, Эмили моя старинная подруга. — Лицо ее омрачилось. — Надеюсь, с ней ничего не случилось? Ничего плохого, сэр?

— Нет, нет, — поспешил заверить ее Кадогэн. — Я встретил вашу приятельницу некоторое время назад, и она сказала, что, если я когда-нибудь буду в Оксфорде, то должен обязательно повидать вас. К сожалению, я забыл ее имя, хотя ваше запомнил твердо…

— Очень приятно, сэр, — лицо миссис Уитли вновь засияло. — Я очень рада. Друг Эмили — желанный гость. Если вы пожелаете пройти вниз, в мою гостиную, и выпить чашку чая, я вам покажу ее фотографию, чтобы освежить вашу память, сэр.

«Вот это удача», — подумал Кадогэн, спускаясь за миссис Уитли в нижний этаж.

Он почти не сомневался, что Эмили Тарди и женщина, которую он видел в игрушечной лавке, одно лицо.

Гостиная была забита плетеными стульями, дешевыми статуэтками, календарями с цветами, выгоревшими репродукциями и плохими тарелками на стенах с изображениями висячих китайских мостов. У стены стояла огромная плита с кипящим чайником. Быстро заварив чай, миссис Уитли поспешила к комоду и извлекла оттуда довольно сильно пожелтевшую фотографию.

— Вот она, сэр. Ну, та ли это леди, с которой вы познакомились?

Несомненно, это была она, хотя снимок был сделан лет десять тому назад, и он видел это лицо распухшим и посиневшим. Мисс Тарди улыбалась с фотографии ласково и рассеянно, на носу сидело пенсне, седые волосы слегка растрепались. Но это отнюдь не было бесхарактерное, безвольное лицо старой дамы. Напротив, несмотря на рассеянную улыбку, в нем чувствовалась уверенность.

— Да, это она, — кивнул он.

— Могу ли я спросить, сэр, вы ее видели в Англии?

— Нет, за границей, — на подобный вопрос это был безопасный ответ, — и довольно давно, месяцев шесть-семь назад, я думаю.

— Ах, это когда она была во Франции? Большая путешественница, наша Эми! И откуда у нее столько храбрости — жить среди всех этих иностранцев — понять не могу. Вы простите мое любопытство, сэр, но вот уже четыре недели, как от нее нет писем, и это довольно странно, она всегда была очень аккуратна в переписке. Я боюсь, уж не случилось ли с ней чего.

— К сожалению, я тут ничем не могу вам помочь.

Попивая чай с сигаретой в этой уродливой комнате под взволнованным взглядом миссис Уитли, Кадогэн чувствовал отвращение к своему притворству. Но рассказывать ей о грубой действительности не имело смысла, даже если бы он знал все точно.

— Она много путешествовала… Э-э… путешествует, значит? — спросил он, поддерживая светский разговор.

— О, да, сэр. В основном по маленьким городам Франции, Бельгии и Германии. Иногда она останавливается в них всего на день-два, иногда на несколько месяцев — в зависимости от того, понравится ли ей место. Вы знаете, вероятно, прошло уже три года с тех пор, как она в последний раз была в Англии.

— Довольно неблагоустроенный способ существования, я бы сказал. Есть ли у нее родственники? Должен вам заметить, мне она показалась какой-то одинокой.

— По-моему, у нее была только одна тетка, сэр… Давайте я налью вам еще чаю. Вот так… Но она недавно умерла. Некая мисс Снейс, очень богатая и эксцентричная особа. Она жила на Уор-Хилл и любила смешные стишки. А что касается Эмили, она обожает путешествовать и, знаете, это ее устраивает. У нее есть небольшие сбережения, и то, что она не тратит на детей, она тратит на то, чтобы увидеть новые места и новых людей.

— На детей?

— Она без ума от детей. Жертвует деньги больницам и детским домам. Это очень благородное дело, на мой взгляд. Но разрешите спросить, как она выглядела, когда вы ее видели?

— Не очень, мне кажется. Я не очень хорошо ее знаю. Мы жили в одном отеле два дня, не больше. Мы оказались там единственными англичанами и, естественно, немного поболтали друг с другом…

Кадогэн был потрясен непринужденностью своей речи. Но ведь недаром кто-то сказал, что поэзия это всего лишь усовершенствованная ложь.

— Ах, — сказала миссис Уитли, — я полагаю, вас раздражала ее глухота?

— Э-э… Да, немного. Почти забыл об этом…

Кадогэн невольно подивился складу ума тех людей, которые способны подойти сзади к старой глухой женщине, стукнуть ее по голове, а потом удавить тонкой веревкой.

— Мне, право, очень жаль, что она вам не пишет.

— Ну, может быть, потому, что она находится на пути к дому. Она ужасно любит делать сюрпризы — появляться на пороге без малейшего предупреждения. Она ведь всегда останавливается у меня, когда приезжает в Англию, хотя бедняжка, наверное, будет чувствовать себя в Оксфорде не очень уютно — я ведь переехала сюда только два года назад, и я точно знаю, что она никогда раньше не была здесь, — миссис Уитли сделала паузу, чтобы перевести дыхание. — Я так беспокоилась о ней, что пошла и спросила мистера Россетера.

— Мистера Россетера?

— Это стряпчий мисс Снейс. Я подумала, что, поскольку Эмили была близкой родственницей покойной леди, возможно он получил от нее письмо, когда старушка умерла. Но он ничего не получал, — миссис Уитли вздохнула. — Но нечего раньше времени бить тревогу, ведь правда? Я не сомневаюсь, что все будет хорошо. Еще чаю, сэр?

— Нет, благодарю вас, миссис Уитли.

Кадогэн встал под аккомпанемент громкого скрипа, который издал плетеный стул.

— Мне пора. Благодарю за гостеприимство.

— Не за что, сэр. Если Эмили приедет, как передать ей, кто приходил?