Девушка скромно молилась. Сцилла и Харибда вставали и садились невпопад. Только с «Отче наш» они, казалось, попали в точку, так как эта молитва была немного им знакома, но они, очевидно, не знали, что она сокращена, и поэтому громко провозгласили «ибо твое есть царствие небесное», когда все остальные сказали «Аминь».

В конце службы возникла серьезная проблема. Выход из часовни подчинялся строгим правилам, за соблюдением которых строго следили специальные дежурные из студентов. Женщины, и без того уже отделенные подобно азиатскому гарему, выходили через особую дверь. Хор и священник удалялись в ризницу, остальные же выходили затем через западные двери в порядке их рангов, начиная с президента и членов Совета. Дело еще больше замедлялось привычкой многих преклонять колена перед уходом. Тем, кто не знал всех этих тонкостей, лучше было посидеть на своей скамье, делая вид, что слушаешь орган, пока все не выйдут.

А неприятность заключалась в следующем: в то время, как девушка могла уйти немедленно и без задержки, ни Сцилла, ни Харибда, которые находились довольно далеко от двери, ни тем более Кадогэн и Фэн, сидевшие еще дальше, не могли рассчитывать выбраться из часовни раньше, чем через три минуты. Поскольку Фэн не сидел сейчас вместе с другими профессорами, он не мог протолкаться и присоединиться к ним. Очевидно, девушка это учла. Если бы она ушла во время службы, они могли бы разыграть недомогание и последовать за ней. Но когда служба кончилась, не иначе, как только апоплексический удар мог дать им возможность уйти из часовни, нарушив строго установленный порядок. Девушка же вышла немедленно после молитвы, как только органист грянул так называемую токкату Дориана, и Фэн и Кадогэн осознали всю сложность ситуации.

Три минуты давали ей возможность скрыться в обширных владениях колледжа, и они могли потерять ее навсегда — дежурные, мускулистые и угрюмые студенты, не допускали ни малейшего проявления беспорядка. Оставалась только одна возможность, и после короткой инструкции Фэна они ею воспользовались. Пристроившись в хвост хору, они вместе с облаченным в пурпур капелланом проследовали из часовни. Скосив глаза, Кадогэн увидел, как дежурный задержал Сциллу и Харибду, вскочивших с места. Другой дежурный, захваченный врасплох таким наглым способом ухода, растерялся, а когда спохватился, было уже поздно. Упершись взглядом в костлявую шею и одетую в стихарь спину идущего впереди баса, Кадогэн продолжал торжественно и неторопливо шаркать к ризнице. Там они с Фэном поспешно протолкались сквозь толпу хихикающих мальчиков-певчих и выскочили через дверь, которая вела в северный двор. Капеллан сердито сверкнул на них глазами.

— Спокойно, — сказал он мальчикам и объявил заключительную молитву. В конце молитвы ему пришла в голову идея. — «И ниспошли, Господи, молим Тебя, — понес он отсебятину, — на профессоров этого древнего и благородного университета долженствующее чувство уважения к Дому Твоему и к их собственному достоинству. Аминь».

Никаких следов девушки во дворе не было, Парсонс ее не видел, не заметили ее и два праздношатающихся студента, которых расспросил Фэн.

— Послушай, есть что-то такое, — сказал Кадогэн, — что адвокаты называют «косвенным свидетелем». Мне кажется, что эта девушка как раз подхо…

Фэн прервал его. Его худощавое лицо выражало недоумение, а волосы торчали больше, чем всегда.

— Она должна быть где-то в колледже, но я не представляю себе, как мы сможем обыскать каждую комнату в этом проклятом заведении… Пойдем на южный двор.

Им не везло. По двору с фонтаном рококо и колоннами в стиле короля Иакова I в одиночестве лениво слонялся молодой человек — обладатель прыщей, небрежно повязанного красного галстука и зеленых вельветовых брюк. Его смущенная, заискивающая речь тоже ничего не прояснила.

— Ну, кажется, мы ее потеряли, — произнес Кадогэн. — Как насчет ланча?

Он терпеть не мог пропускать время принятия пищи.

— Мы должны заглянуть в наиболее очевидное место, — ответил Фэн, игнорируя призыв Кадогэна. — А именно — в часовню. Пошли обратно.

— Хорошо бы сначала поесть.

— Она не могла, черт побери, уйти далеко. Идем и перестань стонать и причитать о жратве. Противно!

Они вернулись в часовню. Никого и ничего. В ризнице тоже. Из ризницы темный коридор без окон вел в холл, куда выходили комнаты двух профессоров колледжа. Выключатель там есть, но никто не знает, где именно, и поэтому свет никогда не горит. Со стороны Фэна и Кадогэна было неосторожностью входить в этот короткий темный колодец. Слишком поздно — лишь в тот момент, когда он почувствовал руку, обхватившую его сзади за талию, как стальные тиски, и услышал придушенное восклицание Фэна, — только тогда Кадогэн вспомнил о Сцилле и Харибде.

Их безобидное преследование внезапно переросло в опасную активность. К обоим ответвлениям сонной артерии, пролегающим под ушами Кадогэна, были крепко прижаты опытные пальцы. Он пытался крикнуть, но не мог. В те мгновения, которые пронеслись перед тем, как он потерял сознание, Кадогэн слышал слабый, до смешного слабый шум драки около себя. Вертя головой из стороны в сторону в тщетной попытке избавиться от жесткой хватки, Кадогэн почувствовал, что колени его подгибаются и перед глазами плывут яркие пятна…

Больше он ничего не помнил.

— «Фэн вмешивается…» — произнес Фэн. — «Возвращение Фэна», «Фэн бросает вызов смерти, или история Джерваса Фэна».

Кадогэн застонал и приоткрыл веки. К его изумлению темнота перед глазами не исчезла, лишь узор из зеленых и красных звезд померк, сменившись орнаментом из оранжевых теннисных мячей. Фэн по-прежнему оставался покрытым мраком. Кадогэн закрыл глаза. Мячики исчезли, а звезды появились вновь.

Он опять застонал. Рядом бубнил голос Фэна. Кадогэн постепенно начал ощущать свое бренное тело. Он попытался двигать отдельными членами, но не достиг в этом больших успехов, так как его руки и ноги были связаны. Тогда он потряс головой и почувствовал, что ему значительно легче. Кроме того, оказывается, он не ослеп, как подозревал, — слева наверху виднелась узкая полоска света.

— «Смерть крадется по университету». «Шаги убийцы». «Кровь на священных ступенях». «Фэн наносит ответный удар»…

— О чем это ты? — спросил Кадогэн слабым булькающим голосом.

— А, дорогой друг, как ты себя чувствуешь? Я придумываю заголовки для Криспина.

— Где мы?

— Думаю, что мы в шкафу в конце коридора, где на нас напали. Я, идиот, не принял мер предосторожности. Ты связан?

— Да.

— Я тоже. Но они должны были спешить, так что. наверное, будет не слишком трудно распутаться.

— Валяй, факир, покажи пример!

— Ладно, — обиженно сказал Фэн. — Придумай-ка, как выбраться отсюда.

— Шуми! Кричи!

— Я уже шумел на все лады. Беда в том, что здесь очень редко ходят, особенно во время ланча. Тут рядом комнаты Уилкса и Берроуза. но Уилкс глухой, а Берроуз вечно болтается в Лондоне. Мы просто должны ждать, пока кто-нибудь не пройдет мимо. Эта часть колледжа слишком изолирована, чтобы нас могли услышать.

— Я считаю, мы все же должны попытаться.

— Какой ты надоедливый… Ну, и что мы должны делать?

— Надо кричать «Помогите!» и стучать ногами в дверь.