его. Свет исчез совсем. Ноги у него одеревенели и стали тяжелыми, спина болела, в голове билась какая-то жилка. Он не отдавал себе отчета в том, что делает, но теперь надо было все обдумать. Главное – уйти подальше от охотников за ним. Если бы он имел хоть малейшее представление о том, куда идти, но это было пустынное незнакомое место. Нигде ни огонька, только серое небо и темные деревья.

Он споткнулся. Постепенно он перестал соображать, перестал бояться преследования, механически переставляя одну ногу за другой, заставляя себя двигаться вперед. У него не было часов, и он потерял счет времени. Все тело, каждый мускул болели, острая боль пронизывала спину, саднила правая нога, а левая ныла в том месте, где он ударился о проволоку. Но он знал, что нужно идти вперед и не сдавался, заставляя себя двигаться. Однако вскоре почувствовал, что придется остановиться или он совсем не сможет идти. Ноги казались свинцовыми. В голове стучало, как после удара в «Ресте». Рот был все время открыт – Роджер задыхался.

Холмистая местность осталась позади, и он оказался на равнине. Постепенно появилось странное ощущение – ноги стало трудно отрывать от земли. Он прошел еще немного и понял, что идет по болоту. Возникла новая опасность. Болото, а там и трясина. Боже, куда он попал? Как выйти на дорогу?

Он вышел не на дорогу, а на поляну, откуда были видны далекие огоньки всех цветов – зеленые и голубые, красные и желтые, они были так же далеки, как звезды. Он остановился, качаясь и держась рукой за дерево. Вода доходила ему до лодыжек. Он всматривался в огни и постепенно понял – перед ним озеро. Темный провал впереди – гладкая поверхность воды. На другом берегу виднелся поселок.

Роджер все еще тяжело дышал. Он заставил себя сосредоточиться. Огни были прямо перед ним, но какой путь к ним ближе – направо или налево? Он мог пойти не в ту сторону и никогда не добраться до поселка. Что это, одно озеро или цепь озер? Невозможно определить. Положившись на случай, Роджер пошел направо.

Под ногами были вода и песок. Он слышал плеск воды, которая сначала казалась холодной, а затем просто ледяной. Деревья подступали к самой воде, но иногда он шел и по сухой земле, правда редко. Огни были все так же далеко, и он боялся, что одно озеро переходит в другое, и он никогда не дойдет до поселка. Впереди не было никакого просвета, никакой надежды.

Он вышел на поляну, вынул из кармана пистолет Гиссинга, и, отойдя от воды, потащился дальше, но ноги охватила дрожь.

Боль стала такой острой, что он застонал и остановился ноги больше не слушались его.

Хорошо бы сесть или лечь, отдохнуть. Он посмотрел на землю, но ничего не увидел. Он споткнулся, ободрал голень и упал. Пистолет булькнул в воде. Что это? Пень? Камень? Ветка? Он присмотрелся и увидел очертания маленькой лодки, длинной как каноэ. Из нее торчало весло.

В мозгу тупо вертелось: «Лодка! У него есть лодка!»

Он повернулся в сторону манящих огней. Приблизились они или нет?

«У него есть лодка!»

Он увидел что-то, выступающее из воды, – небольшой причал. Лодка и причал могли означать, что сюда кто-то приходит, кто-то живет где-нибудь поблизости. Он медленно огляделся и увидел очертания постройки, небольшой, но похожей на дом. Света нет.

Он свернул к постройке, не ожидая найти там кого-нибудь. Если там кто-то ночует, то дверь будет заперта, а окна надежно закрыты. Он закричал, но получился какой-то хрип. Он закричал снова, но понял, что его голос дальше нескольких ярдов не услышишь. Подойдя к дому, он постучал – на большее сил не было.

Никто не ответил, ничего не произошло.

Он пошел налево. Дом стоял фасадом к озеру. Роджер споткнулся о лестницу, которая вела к передней двери. Перил не было. Шатаясь, он поднялся по ступенькам, толкнул дверь, и она открылась.

Это было так неожиданно, что он остановился, покачиваясь как пьяный. Вытянув руку, он опять коснулся двери– и та заскрипела, распахнувшись. Прошло какое-то время, прежде чем он перешагнул порог. В доме было темнее, чем снаружи. Испытания подошли к концу в пустой хижине и с лодкой, пользоваться которой не было сил. Но он мог отдохнуть. Нужно отдохнуть. Здесь должен быть стул, конечно, здесь должен быть стул.

Он начал осторожно двигаться по комнате. Ему не привыкать бродить в темноте с вытянутыми руками. Он нащупал только неотесанные деревянные стены и ничего больше и решил, что здесь ничего нет. Вдруг рука коснулась полки. Пошарив по ней, он что-то сдвинул с места и медленно ощупал: что-то холодное, гладкое, круглое. Он схватил это и понял – фонарь.

Работает ли он?

Роджер нажал на включатель. Сил не было, и включатель не сдвинулся. Он напрягся, и фонарь засветился. Он светил ему прямо в лицо, и Роджер откинул голову. Желтое пятно света поплясало на стенах, на полу и застыло. Он посветил на полку. Было тихо, только под его ногами скрипели половицы. Фонарь осветил банки, веревки, «летучую мышь». Вдруг какое-то движение заставило его обернуться. Прежде чем он рассмотрел, сильный удар по рукам заставил его выпустить фонарь. Тот упал и погас. Темнота – всегда темнота. Сердце его гулко забилось, он начал задыхаться.

«Они его поймали!»

– Вы что-нибудь здесь ищете? – спросил человек.

Роджер открыл рот и издал невнятный звук.

Человек сказал:

– Вы слышали меня. Что вы здесь делаете?

Роджер осторожно ответил:

– Я заблудился.

– Неужели? – Голос был резким. – Зайдите в комнату, я хочу взглянуть на вас.

Голос шел от двери, но Роджер ничего не видел. Он медленно двинулся. Прямо ему в глаза брызнул свет, но не ослепил и опустился на пол. Женский голос сказал:

– Майк, это еще один бродяга.

– Похоже на то, – произнес Майк.

Свет опять заиграл на его лице.

– Кажется, он прошел долгий путь. Вы чужой в этой местности?

– Я только что пришел, – слова звучали как-то неуверенно, – я из Англии.

Для них это едва ли что-нибудь значило, может быть, он лжет.

– Из Англии, – повторила женщина.

– Ничего себе! – Голос Майка был спокоен и звучал даже дружески. – Тогда вы оказались весьма далеко от своего дома.

Он продолжал светить ему в лицо.

– Дорогая, посмотри, нет ли у него оружия.

Она, не колеблясь, двинулась к Роджеру. Он почувствовал, как ее руки шарят по бокам, ощупывая пиджак и брюки.

– Нет, – сказала она.

– Ну хорошо, чужеземец, – сказал Майк. – Можете пройти.

Он сдвинулся с места под светом фонаря. Женщина взяла его за руку, будто поняла, насколько он слаб. Роджер почти терял сознание. Они помогали ему удержаться на ногах, замешкались у ступенек лестницы, прежде чем он, спотыкаясь, вошел в тускло освещенную комнату. Его усадили в кресло. До него доходили слова из их разговора:

– Кофе, принеси кофе. Выглядит довольно плохо. Не разбуди ребят.

«Дети! А мальчик!»

Он широко открыл глаза и начал говорить, но Майк заставил его замолчать. Майк был большим, суровым на вид человеком с седеющей бородой, в потрепанной клетчатой куртке, брюках, поддерживаемых поясом с серебряными пряжками, и старых башмаках.

Комната была невелика, с двумя дверями в другие комнаты. Женщина ушла, и Роджер услышал звон посуды. Вскоре она вернулась с подносом, на котором стояли кофейник, чашки и тарелка с сандвичами. Она наполнила чашку: