о нынешнем местонахождении Гиссинга или же похищенного мальчика.

Миссис Кларис Норвуд была все еще в Париже. Ее допросил специально посланный туда агент Скотленд-Ярда, но она могла сообщить лишь, что Гиссинг отослал ее в Париж на «каникулы». Гиссинг управлял всем, и дом был снят по его настоянию. За Кларис следовало бы понаблюдать, но не было никакой уверенности, что она знала что-нибудь о преступной деятельности Гиссинга.

В докладе содержались какие-то пустяковые сведения, в том числе и то, что у Эда Скаммеля был собственный автомобиль, старый «воксхолл», который он держал в закрытом гараже. Когда его нашли, у него была сломана ось.

Роджер вышел из машины у Ярда. Он механически улыбался всей встречной братии в полицейской форме, без конца повторяя: «Отлично, благодарю вас», – всем тем, кто справлялся о его здоровье. Он вошел в свой кабинет и позвонил Слоану, который пришел сразу. Он был явно рад видеть Роджера снова на месте. Слоан был все такой же массивный, чисто выбритый, с маской ангельской невинности, которая уже обманула многих.

– Ты встречаешься с Харди в одиннадцать часов. Так?

– Да, – ответил Роджер, – я не знаю, чего он хочет, возможно скажет, что мне повезло, что я еще на этом свете. – Было без четверти одиннадцать. – Билл, а что с машиной Скаммеля?

– С осью было все в порядке в то утро, когда состоялось похищение, вернее, в предыдущее утро, – сказал Слоан. – Скаммель покинул свое логово рано вечером: слышали, как он звонил кому-то и говорил, что не может воспользоваться своей машиной. Совершенно ясно, что «остин» взяли из-за этого. Ты как думаешь?

– Похоже что так. У них один прокол – машину Скаммеля нельзя было использовать так же быстро, как новую. У них было две машины – «остин» в Илинге и «бьюик» в аэропорту, они не стали рисковать и пользоваться одной и той же машиной в обоих случаях. Что еще?

– Мне удалось снять показания с миссис Мередит. Бог мой, что за женщина! – Слоан был покорен. – Единственное, что все трое Шоунов пили в тот вечер, – молоко. Мальчик ел что-то еще. Вся посуда, из которой он ел, была вымыта. Все, что вы изъяли из квартиры Шоунов, проверили, но наркотиков не обнаружили. Единственное, с чем повезло, – это с машиной.

– Повезло? – почти проревел Роджер. – Это никуда нас не привело. Есть предположение, где сейчас Гиссинг?

Слоан не знал, но попытался догадаться:

– Если бы спросили меня, то думаю, он увеличил расстояние между собой и Англией на несколько тысяч миль. Уже около одиннадцати – тебе лучше не заставлять старика ждать.

Харди сидел в своем кабинете, таком же невзрачном и ничем не примечательном, как и он. Харди вышел из рядовых, и иногда именно из-за этого возникало впечатление о его ненадежности. Грузный, обычно носивший серую одежду, он чувствовал себя неловко в черной шинели, не сходящейся на животе, и вздернутых брюках. У него было болезненное лицо, седые волосы, пролысина и морщины вокруг бледно- серых глаз.

Его одежда говорила о том, что предстоит какое-то большое событие.

– Ты пришел как раз вовремя, – сказал он, – я собирался посылать за тобой. Нам предстоит встреча с Марино.

Сняв с вешалки шляпу, он осмотрел Роджера с головы до ног:

– Посимулировал немного?

Беда Харди заключалась в том, что, когда он шутил, все думали, будто он говорит серьезно.

– Это единственная возможность получить один или два свободных дня, – ответил Роджер.

Харди пошел впереди к лифту, и его приветствовали все, кто был по рангу ниже инспектора-детектива. Его большая черная машина с шофером стояла в полной готовности. Когда они уселись и машина тронулась, Харди спросил:

– Видел доклад по делу Шоуна?

– Да, я говорил об этом со Слоаном.

– Тогда ты знаешь столько же, сколько и я. Я думаю, с Шоуном легко можно было справиться, если бы не его жена.

– Жены иногда любят видеть своих мужей, – сказал Роджер, явно намекая на свою жену.

Харди не клюнул на эту удочку:

– Марино беспокоит, что это – шпионаж и цель похищения – помешать Шоуну работать. Думаешь в этом что-то есть?

– Я такими данными не располагаю, и Марино признался, что он тоже.

– Ни у кого нет, но дело этим пахнет, – сказал Харди. – Сегодня утром появилась еще одна новость – Марино сообщил мне об этом по телефону.

Роджер знал, что он набивается на вопрос.

– Ты попал в переплет, – продолжал Харди, ничего не дождавшись. – Кажется, ты единственный свидетель.

– Свидетель чего?

– Физиономии Гиссинга, – ответил Харди, искоса наблюдая за Роджером. – Шоун не может или не хочет ни дать его словесный портрет, ни опознать по фотографии.

Роджер почувствовал интерес, но постарался не показать вида.

– Там есть эта женщина Кларис Норвуд, но мы не считаем ее надежным свидетелем, – продолжал Харди. – Ты заметил из доклада, как мало людей видело Гиссинга? Все дают различное описание. Его, конечно, видели, но он как-то мелькал мимо, незаметно приходил и уходил из своего дома на берегу. Один из наших сержантов видел его во время расследования в Париже. И это все. Надеюсь, у тебя хорошая память.

– Что касается Гиссинга, то фотографическая, – сказал Роджер. – Чего хочет Марино?

– Не спрашивай меня, – резко ответил Харди, но Роджер знал, что Марино хотел получить детальный портрет Гиссинга не просто так.

– Гиссинг все еще в стране? – заставил себя спросить Роджер.

– Если бы он был здесь, то уже сидел бы за решеткой. Или я бы уволил половину сотрудников.

Они повернули к Гросвенор-сквер. Несмотря на нависшие тяжелые облака, туристы все еще фотографировали статую Рузвельта.

Большие американские машины, подавляющие размерами все другие, кроме нескольких «роллс-ройсов» и черного «даймлера» Харди, нашли убежище под сенью развевающегося звездно-полосатого флага.

Совершенно ясно, что Харди здесь бывал раньше. Его узнали и провели к кабинету Марино, где Херб, заранее предупрежденный по телефону, открыл дверь. Он выглядел абсурдно молодым:

– Входите, джентльмены, мистер Марино как раз освободился.

Марино не встал даже ради помощника комиссара Скотленд-Ярда. Он крепко пожал руку Роджеру, посмотрел на его лицо и остался доволен. Они расселись под портретами августейших покойников.

– Я бы предложил вам выпить, но боюсь, вы скажете, что слишком рано, – сказал Марино.

– Ты думаешь слишком рано, Вест? – спросил Харди.

– Нисколько, если я не на службе.

Харди ухмыльнулся. Марино нажал кнопку. Вошел Херб с набором бутылок. Марино налил виски с содовой, лишь для проформы спросив, что они будут пить. Херб вышел.

– Ну, а теперь вот что, – сказал Марино. – Вы очень добры, что так быстро откликнулись на нашу просьбу, мистер Харди. Это очень ценно. Вы помогли нам с самого начала. Надеюсь, поможете и в дальнейшем.

Роджер был доволен, что есть выпивка, – это поможет справиться с волнением.

– Получилось так, что вы стали единственным человеком, который может опознать Гиссинга, Роджер. А он нам очень нужен. – Марино отхлебнул из стакана. – Мы думаем, что он в Соединенных Штатах.

– Это выводит нас из игры, – сказал Роджер.

Улыбка Марино свидетельствовала о дружелюбном несогласии. Он наклонился вперед – для него это движение редкость.

– Мы надеемся, что вы покажете на него пальцем.