имел в своем составе две дивизии. Таким образом, за пехотинцами пехотных корпусов первой линии на обоих флангах располагались кавалерийские корпуса. Но на второй линии, помимо этого, был развернут пехотный корпус Лобау, а также легкие кавалерийские дивизии Домона и Сюберви. Эти три крупные группировки войск расположились по обе стороны от Бель-Альянс, на центральном участке второй линии французов. В третьей линии находился резерв. В центре располагались пехотинцы императорской гвардии. Старая гвардия, которой командовал генерал Фриан, состояла из двух полков гренадер и двух полков егерей. Средняя гвардия под командованием графа Морана имела такой же состав. В то же время в составе молодой гвардии, которой командовал Дюэм, имелось два полка стрелков и два полка «партизан». Гвардейские егеря и уланы находились в составе пехоты правого фланга под командованием Лефевр- Денуэтта, а гренадеры и драгуны под командованием Гюйо располагались на левом фланге. Помимо кавалерийских и пехотных полков, во всех французских корпусах имелись сильные артиллерийские батареи на конной тяге. Во время всего сражения очень важную роль играло количественное превосходство французов именно в артиллерии.

Кроме перечисленных ранее высших командиров французской армии, на поле битвы также присутствовали маршалы Ней и Сульт, которые выполняли роль его помощников.

Английские военные специалисты всячески превозносили превосходное построение всех сил Наполеона, каждого рода его войск. Оно позволяло его войскам действовать максимально автономно, наращивая силы за счет собственных средств, не дожидаясь подхода резервов, и переходить в наступление на любом направлении. Так же эффективно французы могли действовать и при отражении атаки неприятеля на любом участке. После того как армия была построена, император под приветственные крики солдат лично объехал войска. Он убедился, что его армия более, чем когда-либо, предана ему. К этому времени армия Веллингтона также закончила построение в северной части равнины и подготовилась достойно встретить атаку французов.

Вечером предыдущего дня Веллингтон отдал приказы каждой бригаде занять позиции, назначенные ей на время предстоящего сражения. Затем он немного отдохнул в своей ставке в Ватерлоо. Проснувшись 18 июня, когда еще стояла глубокая ночь, герцог написал письма губернатору Антверпена, британскому посланнику в Брюсселе и другим официальным лицам, в которых выражал полную уверенность, что дальнейшие события будут развиваться в пользу союзников. Но поскольку «во избежание серьезных неудач нужно быть готовым ко всему», Веллингтон отдал ряд разумных распоряжений относительно того, что должно быть предпринято в тылу в том случае, если сражение сложится неблагоприятно для союзных войск. Перед тем как покинуть селение Ватерлоо, герцог приказал так распределить сосредоточенные там запасы боеприпасов, чтобы в случае необходимости их можно было срочно доставить на любой участок поля сражения. Кроме того, Веллингтон лично проконтролировал меры, принятые для приема раненых, и проинспектировал временные госпитали, развернутые в тылу его армии в жилых домах. Затем герцог верхом отправился в сторону высот, где стояла его армия. В сопровождении офицеров штаба и барона Мюфлинга герцог объехал войска и тщательно проверил готовность позиций. Особое внимание он обратил на передовую позицию Угомон. Веллингтон осмотрел юго-восточную часть строений и после того, как понаблюдал за приготовлениями нацеленной на нее группировки французов, распорядился несколько изменить расположение своих подчиненных на этом участке.

После того как были отданы последние распоряжения в Угомоне, Веллингтон вернулся на возвышенность в центре расположения своих войск. Там он спешился, сел и стал наблюдать за действиями французов на высотах с противоположной стороны поля боя. При этом он продолжал приветливо и спокойно беседовать с офицерами своего штаба. Это спокойствие отличает поведение Веллингтона в течение всего дня, пока продолжалось сражение.

Не каждый смельчак может похвастать таким даром. Многие бросали беспокойные взгляды на другую сторону равнины, разделявшей в те затянувшиеся минуты две армии, и следили за тем, как солдаты Наполеона заканчивают последние приготовления перед тем, как пойти в атаку. Это в самом деле напоминало затишье перед бурей. Тысячи людей застыли, устремив пристальные взгляды на солдат противостоящей армии, пытались подсчитать их количество, подробно рассмотреть их строй, оценить их силу в обороне и наступлении. С замиранием сердца они чувствовали приближающиеся шаги смерти. В то же время в напряженном сознании каждого солдата возникали видения победы и славы. Никто при этом не забывал думать о доме, который в случае его смерти придет в упадок. С содроганием и пронизывающим чувством холода к солдатам внезапно приходили мысли о том, что через несколько мгновений может случиться так, что им придется корчиться в агонии. Или их раздавленные, покалеченные тела будут неподвижно лежать на траве, пока еще нетронутая свежая зелень которой волнами струится перед ними.

Такие мысли обязательно возникают в сердцах солдат. Но храбрецам вскоре удается заставить замолчать «детский страх, который приводит в трепет еще до прихода смерти» и усилием мысли настроить себя для битвы, что Ксенофонт в древности назвал «приведением в порядок души воина перед битвой». А еще многим помогает надежда и вера в помощь и поддержку высших небесных сил. Такие горячо, хотя и молча, молились в то утро дня отдохновения (битва при Ватерлоо происходила в воскресенье) Господу Богу, перед судом Которого вскоре было суждено предстать многим тысячам из тех, что сейчас неподвижно стояли в строю.

Не только присутствующие во время той великой драмы, но и все народы Европы с жадным интересом и волнением следили за решающим столкновением, которое неминуемо должно было произойти между соперничавшими армиями народов Англии и Франции во главе с их великими полководцами. «Никогда прежде, со времен битвы при Заме между Сципионом и Ганнибалом, два полководца такого масштаба, как герцог Веллингтон и император Наполеон, не противостояли друг другу» (явное преувеличение – и масштабов битвы, и величины Веллингтона. Наполеону противостояли, и успешно, такие блестящие полководцы, как эрцгерцог Карл, Барклай де Толли, Кутузов. – Ред.).

Два великих воина, встретившиеся на поле боя, были одного возраста. Каждый с юных лет посвятил себя военному ремеслу. В более зрелом возрасте, получив под свое начало всю военную мощь Французской республики, молодой генерал смог полностью раскрыть свой талант. Затем он стал полновластным монархом в империи, территория которой превышала владения Карла Великого. В результате его блестящих побед возводились на престол или свергались короли, а сам император был вознесен в глазах человечества на небывалые высоты. Военные с восторгом и восхищением наблюдали за ослепительной чередой побед во время первой Итальянской кампании полководца, когда он сумел преодолеть застывшие догмы традиционной тактики. С небольшой, но прекрасно организованной армией он сметал со своего пути одну армию австрийцев за другой, завоевывал провинции и города, диктовал условия мира, уничтожал государства и создавал на их месте новые. Теперь мало кто вспоминает о том, что его Египетский поход был незаконным и несправедливым. В первую очередь, наши современники обращают внимание на продемонстрированные Бонапартом смелость и мастерство в сражении при Пирамидах, когда он разгромил кавалерию мамелюков, и при Абукире, где та же участь постигла турецкую пехоту. А потом был невероятный переход его армии через Альпы в 1800 г., победа при Маренго, когда Италия освободилась от власти австрийцев и враги Франции лишились плодов двадцати побед над ее войсками, одержанных в отсутствие ее лучшего полководца. Еще более яркие победы были одержаны в Германии. Был триумф при Ульме, Аустерлице, Йене и Ваграме. Катастрофу Наполеона в России в 1812 г. его обожатели объясняли за счет стихии (Наполеон начал отступление из Москвы еще в октябре, в золотую осень; зима 1812 г. была теплой – Березина не замерзла! Все ссылки на мороз унижают французских воинов, неоднократно переходивших Альпы. – Ред.), а поражения его войск в Германии в 1813 г. были единодушно признаны результатом предательства. Но даже те два бедственных для него года были ознаменованы победами при Бородине (русские считают Бородино своей победой, французы своей. Однако, не разбив русскую армию (отступила в полном порядке, нанеся врагу невосполнимые потери), Наполеон подписал своей империи отложенный смертный приговор. – Ред.), Лютцене, Бауцене, Дрездене, а также при Ханау. Его последние битвы начала 1814 г. справедливо считаются самым ярким свидетельством военного гения Бонапарта, когда при полном численном превосходстве противника ему долгое время удавалось сдерживать многочисленные армии, устремившиеся на Францию, и во многих случаях даже наносить им чувствительные поражения. Сторонники Наполеона с надеждой ожидали, что кампания 1815 г. откроется новой «неделей чудес», как это уже было когда-то при Монмирае и Монтеро.