трон Сикст V откровенно подталкивал Филиппа к этому шагу. И когда весть о казни плененной королевы Шотландии Марии Стюарт достигла Испании и Италии, гневу Ватикана и Эскориала не было границ.
Назначенный во главе экспедиционных сил вторжения герцог Пармский собрал на побережье Фландрии закаленную армию, которой предстояло сыграть основную роль в завоевании Англии. Помимо его собственных войск на помощь ему прибыли 5 тыс. пехотинцев из Северной и Центральной Италии, 4 тыс. солдат из Неаполя, 6 тыс. из Кастилии, 3 тыс. из Арагона, 3 тыс. из Австрии и Германии, а также четыре эскадрона тяжелой кавалерии. Помимо этого он получил подкрепления из Франш-Конте и Валлонии. По приказу Фарнезе были вырублены многие леса. Из заготовленной древесины были построены небольшие плоскодонные суда, которые по рекам и каналам доставлялись в Дюнкерк и другие порты. Отсюда под прикрытием большого испанского флота эти суда, имея на борту отборную армию, должны были направиться в устье Темзы. Орудийные лафеты, фашины, осадное снаряжение, а также материалы, необходимые для наведения мостов, строительства лагерей для войск и возведения деревянных укреплений, также были погружены на суда флотилии герцога Пармского. Готовя вторжение в Англию, Фарнезе одновременно продолжал подавление мятежа в Нидерландах. Воспользовавшись раздорами между Соединенными провинциями и графом Лейстером, он отвоевал Девентер. Английские командиры Уильям Стенли, друг Бабингтона, и Роланд Йорк сдали ему крепость на пути к Зютфену (в Голландии) и сами со своими войсками перешли на службу к испанскому королю, когда узнали о казни Марии Стюарт. Кроме того, испанцам удалось овладеть городом Слейсом. Александр Фарнезе намеревался оставить графу Мансфельдту достаточно войск для продолжения войны с голландцами, которая переставала быть важнейшей задачей. Сам же он во главе пятидесятитысячной армии и флота должен был выполнить главную задачу, в чем в высшей степени было заинтересовано церковное руководство. В булле, которая должна была храниться в секрете вплоть до дня высадки, папа Сикст V снова предавал анафеме Елизавету, как это уже делали прежде Пий V и Григорий XIII, и призывал к ее свержению.[15]
Елизавета объявлялась опаснейшей еретичкой, уничтожение которой становилось святым долгом каждого. В июне 1587 г. был заключен договор, по которому папа должен был внести на военные расходы один миллион эскудо. Эти деньги должны были быть внесены после того, как силы вторжения овладевали первым же портом на территории Англии. Остальные расходы брал на себя Филипп II, в распоряжении которого были обширные ресурсы всей его империи. С ним активно сотрудничали французские вельможи- католики. Во всех портах Средиземного моря, а также вдоль всего атлантического побережья от Гибралтара до Ютландии со всем религиозным пылом и со всем ожесточением к давнему противнику начались активные приготовления к великому походу. «Таким образом, – пишет великий немецкий историк, – объединенные силы Испании и Италии, мощь которых была так хорошо известна всему миру, поднялись на борьбу против Англии. Испанский король извлек документы из архивов, подтверждающие его права на трон этой страны как представителя ветви Стюартов. В его голове уже вырисовывались великие перспективы того, что после этой экспедиции он станет единоличным хозяином на морях. Казалось, что все должно было этим и закончиться: победа католицизма в Германии, новое наступление на гугенотов во Франции, успешная борьба против кальвинистов Женевы и, наконец, победа в борьбе с Англией. В это же время король-католик Сигизмунд III взошел на трон в Польше (с 1587 г. до своей смерти в 1632 г.) и надеялся вскоре занять также и трон в Швеции (с 1592 г. до 1604 г., факт. 1599 г.). Но когда какая-либо из держав или отдельных личностей в Европе начинала предъявлять претензии на неограниченную власть на континенте, то сразу же возникала некая мощная противодействующая сила, истоки которой, по-видимому, кроются в самой человеческой натуре. Филиппу II предстояло столкнуться с вновь возникающей мощью молодых государств, которые поддерживало предчувствие величия будущей судьбы. Бесстрашные корсары (бандиты, грабившие и убивавшие всех, а не только испанцев. –
Ранке следовало бы добавить, что и английские католики в тот критический момент доказали свою преданность королеве и верность родной стране, так же как и самые ярые противники католицизма. Конечно, не обошлось без нескольких предателей, но в целом англичане, сохранившие приверженность старой вере, честно отстояли свое право называться истинными патриотами. Кстати, сам лорд-адмирал тоже был католиком, и (если принимать на веру слова Галлама) «в каждом графстве католики стекались под знамена своего лорд-лейтенанта, доказывая, что они не достойны обвинений в том, что во имя религии готовы торговать независимостью своего народа». Испанцы не нашли сторонников на земле, которую собирались покорить; англичане не стали воевать против собственной страны.
Некоторое время Филипп не предавал огласке цель своих грандиозных военных приготовлений. Только он сам, папа Сикст V, герцог Гиз и пользовавшийся особым доверием Филиппа II министр Мендоса с самого начала знали, против кого планируется нанести удар. Испанцы старательно распространяли слухи о своих намерениях продолжить завоевание дальних территорий на землях индейцев. Иногда послы Филиппа II при зарубежных дворах пускали слух, что их господин планирует нанести решающий удар в Нидерландах и покончить с мятежом в этих землях. Но Елизавета и ее приближенные, наблюдая за вот-вот готовой разразиться бурей, не могли не предчувствовать, что, возможно, она достигнет их берегов. Весной 1587 г. Елизавета отправила Фрэнсиса Дрейка в рейд в районе устья реки Тахо (Тежу). Дрейк побывал в бухте порта Кадис и у Лиссабона. Англичане сожгли много складов с военным и другим имуществом, тем самым значительно задержав ход приготовлений испанцев. Сам Дрейк называл это «подпалить бороду испанскому королю». Елизавета увеличила численность войск, направляемых в Нидерланды, чтобы не позволить герцогу Пармскому окончательно победить в той войне и высвободить все силы своей армии для отправки в ее владения.
Обе стороны были не прочь усыпить бдительность своего противника демонстративным стремлением заключить мир. Мирные переговоры начались в Остенде в начале 1588 г. Они длились полгода и не дали никаких ощутимых результатов, возможно, потому, что на самом деле никто не придавал им серьезного значения. В то же время каждая из сторон начала вести переговоры с представителями верховной знати во Франции. Сначала казалось, что успех сопутствует Елизавете, но в конце концов ультимативные требования Филиппа II возобладали. «Генрих III был обеспокоен фактом начала переговоров в Остенде. Особенно его тревожило то, что Испания и Англия сумеют прийти к соглашению. Тогда Филиппу II удастся окончательно подчинить Соединенные провинции, что автоматически сделает его хозяином и Франции. Поэтому для того, чтобы отговорить Елизавету от подписания договора с Испанией, французский король пообещал ей, что в случае нападения на англичан испанцев Франция готова направить ей в помощь вдвое большую армию, чем предусматривалось двусторонним договором 1574 г. Генрих долго совещался по этому вопросу с английским посланником Стаффордом. Он рассказал о том, что папа римский и его католическое величество король Испании создали союз, направленный против его госпожи королевы. Они приглашали французов и венецианцев присоединиться к этому союзу, но те отказались. «Если английская королева, – добавил Генрих, – заключит мир с католическим королем, этот мир не продлится и трех месяцев, потому что испанский король направит все усилия лиги на ее свержение, и можно только догадываться, какая судьба ждет вашу госпожу после этого». Одновременно для того, чтобы окончательно расстроить мирные переговоры, Генрих III предложил Филиппу II заключить еще более тесный союз между Испанией и Францией. И в то же время он направил гонца с тайным посланием в Константинополь. Король предупреждал турецкого султана, что если тот не объявит новую войну Испании, то католический король, который уже владеет Нидерландами, Португалией, Испанией, Индией и почти всей Италией, вскоре станет хозяином Англии, а затем направит против Турции силы всей Европы».[17]
Но у Филиппа II во Франции был гораздо более могущественный союзник, чем сам король. Этим человеком был герцог Гиз, глава католической лиги и кумир религиозных фанатиков. Филипп II уговорил Гиза открыто выступить против Генриха III (которого сторонники лиги всячески поносили как предателя
