наконец.

– Что ж, по крайней мере ты со мной был честен.

Даже в красноватом свете ночного клуба Анна различила, что щеки Ричарда порозовели. Она заметила, что вокруг было слишком шумно. Намек.

Двадцать пять минут спустя Анна радовалась, что перед отъездом в клуб проверила свежесть простыней.

Они находились в ее спальне и раздевали друг друга. Ненадолго пришлось прерваться, когда закипела вода для кофе. Чайник поставили на огонь всего несколькими минутами ранее, когда оба полагали, что за фразой «выпить кофе» стоит именно кофе. Когда Анна вернулась в спальню, выключив газ, она спросила:

– Как ты думаешь, всегда ли кофе означает секс?

– Именно поэтому я попросил со сливками и медом.

Анна закончила снимать с него одежду. Хотя для раскаяния было слишком поздно, у нее мелькнула мысль: «Мы едва друг друга знаем». Она произнесла это вслух.

– Согласен.

– Мне стыдно.

– Мне тоже.

– Выключить свет или оставить?

– Давай попробуем оба варианта.

«Я не должна это делать, – говорила себе Анна, сжимая в объятиях Ричарда. – Интересно, Наташа тем же занимается?»

Отчаянно желая произвести на Наташу впечатление своим умением водить машину, Джоффри ехал отвратительно: резко останавливаясь, неумело переключая передачи, то слишком быстро, то чересчур медленно. В его голове вождение машины проектировалось на ближайшее будущее. Главное – будет ли между ними секс и должен ли он опять попытаться поразить Наташу: внезапные остановки, нарастание скорости, сила объятий…

– А я не умею водить машину, – сказала ему Наташа, нервно улыбаясь.

Диалог, который в клубе тек сам собой, сейчас увяз в тишине. В это же время у Джоффри заглох «ягуар», а светофор, как назло, переключился на зеленый. В панике пытаясь завести машину, он снова перепутал передачи и моментально вышел из себя:

– Дерьмо! Сволочь гребаная! – Затем он вспомнил о Наташе. – Прости.

– Ты живешь далеко отсюда? – спросила Наташа.

– Нет, совсем близко, – ответил Джоффри, проехав мимо улицы, ведущей к дому, где он снимал комнату.

Десять минут спустя они все еще ехали, приближаясь к особняку его друзей, за которым он присматривал на время их отъезда; Наташа полагала теперь, что Джоффри отвратительно ориентируется.

– А я совсем не умею водить, – повторила она, в отчаянии попытавшись нарушить тишину.

А затем, уже из настоящего любопытства, начала задавать вопросы.

– Ты много пьешь?

– Я много пил раньше.

– Бросил эту привычку?

– Да это не привычка, – запротестовал Джоффри. – Ну, бывали случаи, не так уж и часто, когда я напивался.

– А с полицией случались проблемы?

– Ты что, шутишь?

– Что, ни разу? – упорствовала Наташа.

– Ни разу. Это не такая уж редкость, разве нет?

– Если брать мужчин, с которыми я встречалась, ты – уникум. – Наташа в тот же момент пожалела, что призналась в этом.

Она спрашивала Джоффри совсем не о том. Он догадается насчет ее происхождения и поймет, что между ними нет ничего общего.

– А с какими мужчинами ты встречалась?

– О, с разными… – ответила Наташа, а затем отчаянно попыталась поправиться, чтобы ее ответ не звучал так, будто она проститутка. – На самом деле их было не очень много… Один или два идиота, и кроме них…

Наташа страшилась, что вновь возникшее молчание только убедит Джоффри, что их ничего не объединяет, и та связь, что возникла в шумном клубе, сейчас исчезла. Ей ничего не приходило в голову, что могло бы спасти ситуацию.

– Ты наверное очень любишь эту машину, – сказала она в тоске.

– Это просто мечта! – ответил он, думая при этом: «Машина! Опять машина! Она согласилась со мной поехать только потому, что думает, будто у меня есть шикарная тачка!»

– Эта машина, наверное, стоит больше, чем весь дом моих родителей, – заметила Наташа, улыбаясь, чтобы превратить этот банальный комментарий в шутку.

Джоффри с трудом подбирал слова:

– Ну да, они стоят… кучу денег.

Наташа стукнула по приборной панели.

– Ты где-то здесь живешь? Да? – спросила она, когда они проезжали мимо большого, стоящего особняком дома.

– Вот мы и приехали, – сказал Джоффри, сворачивая на подъездную дорожку.

Дом несомненно поразит девушку еще больше, чем машина, а следовательно, и к нему интерес повысится.

Все, чем Джоффри мог успокоить свою совесть, – это мысль, что обман вышел случайно, Наташа хотела быть обманутой.

Они вышли из «ягуара», он открыл дверь дома, зашел внутрь, извлек из своего бумажника клочок бумаги, на котором был записан код для отключения сигнализации, зажег в доме свет и пригласил Наташу внутрь. Они не обмолвились ни единым словом.

– Проходи в кухню, – произнес он наконец. – Я поставлю чайник.

– Какой чудесный дом! Ты живешь один?

– Я ни с кем еще не жил. Почему ты спрашиваешь? – Он воспользовался ее вопросом, чтобы оправдать задержку в приготовлении кофе.

Джоффри приходилось вспоминать, в какой из секций кухни хранится банка с кофе. Он заглянул в один шкафчик – там нет, зато по счастливой случайности обнаружились чашки.

– Просто у меня такое чувство, что здесь живет женщина, – пояснила Наташа и продолжала: – Ну, во-первых здесь чисто. У тебя есть домработница, точно?

Эта девушка верила, что он богат. Возможно, поэтому она и согласится заняться с ним любовью.

– Не хочешь снять пиджак? – спросил он безо всякого намека.

Наташа не могла определить, женат он или нет: по крайней мере, Джоффри явно ощущал дискомфорт, приведя ее сюда. Пока он раскладывал кофе в чашки, руки его дрожали, и он просыпал пару гранул.

Убранство дома было естественным и изящным, что Наташе очень понравилось; она предполагала, что будь у нее возможность, то есть подобное количество денег, она оформила бы свой дом в схожем стиле. Здесь удачно сочетались современность и комфорт. Вокруг царил порядок, но не чрезмерный.

Джоффри наконец успокоил трясущиеся руки и смел рассыпанный кофе себе в ладонь.