Телепнев подошел ко мне поближе и всмотрелся мое лицо.

— Вроде похож, — с сомнением в голосе сказал он. — А может — и не он.

— Говорю вам — я не какой-то там Котлов, я — князь Михайлов! И я на своей земле! Почто бесчинства творишь, князь?

— Ну-ка, отойдите все подальше, — сказал Телепнев.

Воины его отошли шагов на двадцать, не спуская с меня глаз.

— Вопросы у меня к тебе есть, князь.

— Хотел бы по-человечески спросить — приехал бы ко мне в Коломну.

— Там видаков слишком много. Ты мне вот что скажи, любезный: почему, как только ты в Москву из Коломны уезжаешь, у меня в доме что-нибудь приключается?

— Боярин, ты в своем ли уме?

— В своем, не сомневайся. Я даже числа сопоставил.

— Не Шклядин ли, сродственничек твой, кляузы на меня шлет?

Не ответил Иван, пожевал губами. Помолчав, он добавил:

— А еще, как ты на татар в поход уехал, странности в доме прекратились.

— Да откуда мне знать, что в доме твоем творится? — пожал я плечами.

— Что-то больно смело ты разговариваешь, непочтительно. Я вот честь тебе оказал, специально к тебе приехал, ожидал.

— Не звал я тебя. А гость незваный хуже татарина. Государю на тебя пожалуюсь. Двоих дружинников убил, на меня напал, связал — даром тебе это не пройдет!

— Ты мне еще угрожаешь?! — Иван засмеялся, хлопнув себя руками по ляжкам. — Да я сейчас прикажу холопам, и ты умрешь. Бывает же, нападают и разбойники и степняки… Сам погляди: стрелы, что в дружинниках твоих убитых — татарские, и тебя мы копьецом татарским убьем. Не зря брали! — торжествовал московский боярин.

— Все предусмотрел, гад! Только одного ты пока не знаешь!

— Ну-ка, ну-ка! О чем это ты? — скользнул по мне взглядом Телепнев.

— Интересные бумаги я видел! А еще — сам письмецо написал. Так что ежели найдут меня убитым, бумаги те всплывут, и кое-что к государю непременно попадет.

— Это ты о Шуйских говоришь? — заскрежетал зубами Иван.

— Не только.

— А, побратима Кучецкого вспомнил?

— А хоть бы и так!

— М-да, — задумался Иван. — А что за бумаги?

— Думаю, ты лучше меня представляешь их ценность. И бумаги те задевают честь многих боярских фамилий. Ты хоть и высокий пост при дворе занимаешь, но представь — сможешь ли ты противостоять сразу многим знатным родам? Гнездо осиное разворошить хочешь?

— Молчи! — посуровел-нахмурился князь.

Я видел, что Телепнев раздумывал. И даже предполагал, о чем именно он думает. Убить меня — здесь и сейчас — и получить ворох неприятностей, или отпустить?

— Ты блефуешь! Нет у тебя никаких бумаг, — наконец выдохнул он.

Я напряг память. Кое-что — самые первые фразы из бумаг, что в сундуке хранились, я прочитал, прежде чем все поджечь. И потому я почти дословно передал Телепневу первые предложения из нескольких писем.

Видно, их помнил и Иван. Он скрипнул зубами, нервно заходил. Была у него такая привычка — по кабинету ходить.

— Афанасий! Привяжите его к дереву, и уезжаем: не хочу грех на душу брать, сам сдохнет.

Меня примотали веревкой к березе.

Телепнев с ватажкой вскочил на лошадей, до этого укрытых в лесу, и они поскакали по дороге на Коломну.

Господи, я же был на волосок от гибели!

Путы — что веревка вокруг тела, что кожаный ремешок на запястьях — не представляли для меня препятствия, и освободился я от них мгновенно. Вышел на дорогу, подобрал свой пояс и оружие. Опоясался, вложил саблю в ножны, заткнул пистолеты за пояс. Ничего не забрали ратники Телепнева. И в самом деле — зачем? А вдруг потом кто мою саблю узнает? Улика! Ничего не скажешь — умно, дальновидно…

Я свистом подозвал к себе лошадь, вскочил в седло и галопом поскакал в Охлопково. Ярость, злость на свою беспечность, желание отомстить — все смешалось и клокотало в моей груди.

— Тревога! — заорал я, едва въехав в острог. Забегали ратники, ко мне подскочили Федор, Макар и Глеб.

— Татары? — выдохнули они.

— Нет, тати напали на меня на дороге — и недалеко. Дружинников из охраны стрелами посекли. Глеб, остаешься здесь, и с тобой — десяток из макаровских. Вы же оба, с остальными людьми — за мной!

— Много ли нападавших было, и куда они направились? — спокойно спросил Макар.

— Нападавших с десяток было — конны и оружны: одеты оборванцами, но то — лжа! Воины они. Поехали по дороге на Коломну, но полагаю — оттуда сразу в Москву направятся.

— Тогда зачем нам к Коломне скакать? У них — фора во времени. Есть дорога короче — кругаля срежем и верст двадцать выгадаем. Аккурат на московский тракт выедем.

— Тогда не медлим. Веди, Макар, коли дорогу знаешь!

Макар скакал впереди, за ним — я, и затем уж — вся дружина.

Часа через три скачки мы выехали на московскую дорогу. Дальше уже двигались рысью. Я приглядывал место для засады.

О! Вот здесь — как специально сделано. Мост деревянный в пятнадцати шагах, потом — открытое поле в двести аршин, и дальше дорога в лес ныряет.

— Стоп! Макар, всех людей — в лес, немного в сторону от дороги. Приготовьте пищали, и — тихо! Главное, чтобы с дороги вас не увидели — ну, крестьяне там или другие проезжие. Федор, со своими людьми пили опоры у моста с той стороны речки — но не до конца!

— Боярин! Чем пилить-то — пил нету!

— Саблями рубите, зубами грызите — чем хотите,… но чтобы сделали!

Озадаченный Федор вернулся к мосту. Уж не знаю, чем они бревна рубили — ножами ли резали, саблями рубили, но только через полчаса, показавшиеся мне вечностью, Федор со своим десятком вернулся.

— Готово, княже!

— Молодец! Оставь под мостом людей, пусть сидят тихо, как мыши. И как стрельбу нашу услышат, так пусть бревна и рушат. Надо мерзавцам путь назад отрезать.

— Слушаюсь, княже!

Федоровские отвели лошадей в лес и пешком вернулись к мосту. Через несколько минут они уже спустились под мост. Теперь ничего не насторожило бы даже внимательного наблюдателя. Нам оставалось только ждать.

Вначале я молил Бога, чтобы Телепнев с ратниками не появился раньше, теперь горел желанием увидеть их скорее.

Солнце катилось к закату. Движение телег и всадников становилось реже, никто не хотел быть застигнутым на дороге темнотой. Я начал беспокоиться. Неужели Телепнев заночует в Коломне? Или рискнет все же добраться хотя бы до Воскресенска?

Часа через три ожидания, когда я уже было решил, что сегодня Телепнев со своими людьми не появится, вдали показались всадники. Он или не он? Я впился взглядом в верховых. Ближе, ближе — да, они!

— Приготовиться! — вполголоса скомандовал я.

Когда вся группа проехала мост и до них оставалось не больше полусотни метров, я скомандовал: «Огонь!»

Ударил пищальный залп. Все затянуло пороховым дымом.