секунды покоя!

Девчонка лежала на полу, подтянув к животу голые ноги. Чем это ей диван не угодил?

Макс подавил в себе подлое желание пнуть закутанное в халат тело, поднял девчонку, уложил обратно на диван. Она что-то промычала, недовольно заворочалась. Пришлось подпереть ее подушкой, чтобы еще раз не свалилась. Недосуг ему всяких обдолбанных девиц с пола подбирать. И вообще, он футбол собирался посмотреть. Где пульт?

Плазменный «Панасоник», Максово последнее приобретение, ожил и заорал голосом новомодного эстрадного певца: «Я по тонкому льду до тебя дойду!»

– Дойдешь, дойдешь, – пообещал Макс кумиру молодежи и убавил звук. Не то чтобы он боялся разбудить девчонку, просто не хотелось конфликтовать с соседями. Половина второго ночи как никак.

Футбольный канал отыскался почти сразу. Макс довольно крякнул, откинулся на спинку дивана. Острые коленки девчонки уперлись ему в спину, но, как ни странно, особо дискомфорта ему это не доставило. Было даже немного приятно. Сбылась мечта идиота – футбол, пиво и неболтливая баба под боком.

К половине третьего пиво закончилось, футбол надоел и вообще захотелось спать. Макс зевнул, выключил телевизор, с сомнением посмотрел на девчонку. Можно ее теперь оставить без присмотра? Она спала, подсунув ладошки под щеку, и выглядела вполне здоровой. Ничего с ней до утра не случится.

С ней не случится, а с его имуществом? Макс перевел взгляд с девчонки на искусно подсвеченную витрину. На стеклянных полках дремали хрустальные фигурки: феи, эльфы, драконы – его коллекция и его гордость. Коллекция насчитывала тридцать семь экспонатов. Красивое число, Максу оно нравилось.

Все началось в детстве. Смешного стеклянного эльфа привез из Польши отец. Вообще-то, изначально подарок предназначался его старшей сестре Анюте, а Максу полагалась электрическая железная дорога. Но, к удивлению домочадцев, железная дорога осталась без внимания, а вот эльф… В эльфа Макс вцепился мертвой хваткой. Он слышать не желал, что это девчоночья игрушка, что железная дорога намного круче. Для восьмилетнего Макса Легостаева стеклянный эльф с толстым, совсем не эльфийским пузом, с выпученными глазами и острыми ушками не был игрушкой. Он как-то сразу, с первой секунды, стал объектом поклонения, маленьким хрустальным божеством.

Анюта поняла это первой, отдала эльфа без боя – невиданное дело! Смущенный и растроганный, Макс попытался всучить ей свинью-копилку «аж с пятью рублями мелочью», но сестра, обычно вредная и противная, как и все старшие сестры, неожиданно отказалась. А он потом еще целый месяц к ней подлизывался, мыл вместо нее посуду, выгуливал вместо нее спаниеля Чарли и даже не пытался задирать ее подружек.

Все это время хрустальный эльф лежал в «сейфе», картонной коробке из-под обуви, рядом с засушенным майским жуком и электрическим фонариком. Макс доставал эльфа только по вечерам, любовался тем, как преломляется свет в хрустальных эльфийских ушах, укладывал фигурку обратно в «сейф» и со смешанным чувством радости обладания и благоговения ложился спать.

Вторую фигурку, маленького хрустального драконника, отец привез из Чехословакии уже персонально Максу. У пузатого эльфа появился личный дракон, а Макс на всю жизнь заболел коллекционированием сказочных существ из хрусталя.

Вначале его коллекция пополнялась очень медленно. В СССР ничего сказочно-волшебного и одновременно хрустального не выпускали, только стеклянных лебедей, гусей и свинок, а за границу отец, ведущий инженер машиностроительного завода, выезжал не так уж и часто.

Третьим экспонатом Максовой коллекции стала фигурка русалки, купленная мамой в комиссионке за десять рублей тридцать копеек. У русалки был отколот кусок хвоста, но, несмотря на это, она показалась Максу восхитительной. Лишь много позже, занявшись коллекционированием всерьез, он узнал, что его русалка – настоящий раритет, что создана она в Эльзасе на знаменитой мануфактуре Лалика и стоит куда больше десяти рублей тридцати копеек. Впрочем, цена тут не главное. В его коллекции были разные фигурки: и купленные за несколько тысяч долларов, и приобретенные за бесценок на барахолке. Макс любил их всех, начиная с пузатого эльфа и заканчивая хрустальным ангелом, найденным в одной из антикварных лавок Лондона. Он относился ко всем своим хрустальным питомцам с такой нежностью, с какой не всякий отец относится к собственный детям. Он заказал стеклянный стеллаж с мудреной подсветкой, благодаря которой тролли, эльфы и русалки казались почти живыми.

Он расставил их так, чтобы им было максимально комфортно и не скучно. По его разумению, феи боятся драконов, а эльфы не любят троллей. И он поселил их на разных полках. Феи жили на верхней, вместе с русалками. Драконы паслись на нижней, в компании с единорогами. На средней ангелы присматривали за шкодливыми троллями. Всем было хорошо, и Макс мог спать спокойно. До тех пор, пока в его доме не появлялись гости. Гости так и норовили нарушить гармонию. Брали Максовых питомцев в руки, и потом ему приходилось полировать их специальной замшевой тряпицей. Переставляли фигурки, и тогда в его хрустальном королевстве начинались смуты и волнения, а сам Макс впадал в тихую ярость.

Самые близкие знали – коллекцию лучше не трогать. Можно любоваться «игрушками» Макса со стороны, но брать их в руки, а тем более переставлять – боже упаси!

Не самых близких, но вхожих в дом людей Макс инструктировал прямо на пороге. Обычно к его более чем настойчивым просьбам прислушивались, диковинно подсвеченную витрину обходили стороной. Только Лора чихать хотела на запреты. Иногда, в особо тяжкие минуты, Максу казалось, что ей доставляет удовольствие терзать потаенные струны его ранимой души. Она называла русалку хвостатым чудищем. Она пристраивала насмерть перепуганную цветочную фею прямо у лап разъяренного дракона. Она гладила Макса по заросшей трехдневной щетиной щеке и называла его чокнутым филателистом. И ей не было никакого дела, что русалка обижается на «хвостатое чудище», что у феи случается нервный срыв, а у дракона – несварение желудка. И ей было плевать, что филателисты собирают марки, а не хрустальные фигурки. Лора хотела царствовать в сердце Макса Легостаева единолично. Чтобы в нем не было никаких русалок и фей… А «чокнутый филателист», во всем остальном мягкий и покладистый, не желал сдавать свой «хрустальный зверинец» на милость победительницы Лоры Лайт. Ее это задевало, но она терпела. Пока…