Остатки отряда капитана Брике вернулись в деревню. Их лица были покрыты кровью, на них застыла печаль и разочарование. Один раненый, используя мушкет как костыль, рухнул на песок. Барабанщик, выживший при атаке на главные ворота, ему не исполнилось еще и двенадцати, плакал, потому что его отец, сержант, погиб на стене вместе с капитаном Брике. Выжившие рассказывали страшные истории о лезвиях, крови, об искаженных ненавистью лицах, о стрелке с огромным топором, о пушке, размазавшей людей по рампе, о смерти.

Врач промывал глаза от извести морской водой. Никто не ослеп; рефлекторно люди плотно закрывали глаза и пятились от белого облака, но тот факт, что была использована известь, разъярил генерала Кальве. — Дикари! Варвары! Хуже русских!

Старшие французские офицеры собрались в амбаре, где генерал Кальве устроил штаб. Они уставились на карту, избегая смотреть в глаза друг другу, и радовались, что генерал Кальве в качестве объекта для своего гнева избрал Пьера Дюко.

— Объясните мне, — сказал Кальве Дюко, — за что сегодня умерли мои люди?

Дюко, казалось, совершенно не затронула ярость генерала.

— Они умерли за победу, в которой нуждается Франция.

— Победа над кем? — едко спросил Кальве. — Над кучкой брошенных «чертей», воюющих известью? — он агрессивно взглянул на Дюко. — Мы же пришли к выводу, что их планы по высадке разрушены, так почему бы не оставить этого Шарпа гнить за стенами? — Никто в комнате не считал странным, что генерал испрашивает разрешения у майора, поскольку этот майор — Пьер Дюко, наделенный Императором особой властью.

— Потому, — сказал Дюко, — что если Шарп спасется, то он расскажет о предательстве графа де Макерра.

— Надо тогда предупредить де Макерра, — сказал Кальве. — Почему люди должны умирать из-за клочка бумаги? — Дюко не ответил, давая понять, что Кальве вступил на запретную территорию. Генерал хлопнул ладонью по карте, изливая ярость от упущенных надежд. — Нам надо идти на юг, сражаться с Веллингтоном, а не валять дурака с этим майором! Я оставлю здесь батальон, запру ублюдка в стенах, и пойду на юг, туда, где мы нужны.

Пьер Дюко тонко улыбнулся. Генерал рассуждал правильно с военной точки зрения, но Пьеру Дюко нужен был Шарп, и поэтому Дюко использовал свой козырь.

— Должен ли я, генерал, объяснить Императору, что британский майор с менее чем двумя сотнями людей победил великого Кальве?

Это были резкие слова. На мгновение Дюко пожалел о сказанном, но генерал Кальве сдался.

— Надеюсь, вы правы, Дюко. Надеюсь, что «черти» не высаживаются сейчас в Адуре, пока мы тут торчим, — бессильно прорычал он и снова хлопнул по карте. — Ну ладно, так как же нам вытащить этого ублюдка из-за стен? Нужен пролом в стене!

— Уже есть один, — к всеобщему изумлению, это сказал комендант Лассан, благополучно вернувшийся с проваленной атаки с севера. Он также напомнил генералу Кальве, что за последние восемь лет написал не менее двенадцати писем морскому министру, ответственному за береговую оборону, о том, что главные ворота форта Тест-де-Бюш могут обвалиться в любой момент. Камни сдвинулись так, что вертикальная ось ворот наклонилась на целый дюйм, а в стенах появились трещины. Министр же ничего не предпринял. — Все это может обрушиться, — сказал Лассан.

Генерал Кальве поверил ему. Он приказал двенадцатифунтовкам сосредоточить огонь на стенах рядом с воротами; артиллерийский огонь обрушит стены в ров и создаст наклон, по которому смогут взобраться нападающие.

— Здесь начнется наша утренняя атака, — Кальве взял кусок угля и начертил на карте толстую стрелу. Стрела указывала на главные ворота. — Эту атаку возглавлю я, — прогрохотал Кальве, — а вы, — ткнул он пальцем в пехотного полковника, — устроите ложную атаку тут. Он нарисовал стрелу потоньше в направлении северной стены. — Им придется разделиться. Кальве посмотрел на широкую стрелу и представил, как рушится стена, заполняя ров; он увидел своих людей, взбирающихся на баррикаду и вонзающих байонеты в так называемых «элитных» стрелков и морских пехотинцев. — Мы проведем пленников по Бордо и покажем всем, что случается с мерзавцами, воображающими, что они могут победить Францию.

— Я настаиваю, — сказал Дюко, — чтобы майор Шарп был передан в мои руки.

— Вы можете забирать ублюдка, — Кальве снова посмотрел на карту и резким движением продолжил большую стрелу, дочертив ее до внутреннего двора. — Скажите людям, что у британцев мало патронов. Скажите им, что сегодня мы убьем половину этих ублюдков, скажите, что внутри форта есть вино и женщины. Скажите, что первым десяти человекам, вошедшим в форт, полагается медаль. — Кальве взглянул на нарисованную стрелу и вспомнил массированный огонь, обрушенный «чертями» на его людей. Он вспомнил вопли солдат, трущих глаза, и полосы крови на дороге.

Его люди помнят это не менее ясно, и потерпевшие поражение будут нервничать перед новой атакой. Кальве нужно было что-нибудь новое, что изменило бы результат второго штурма, и он резко ткнул в карту на место дюн возле залива. — Если мы поставим сюда пару двенадцатифунтовок, — спросил он артиллерийского полковника, смогут они обстреливать брешь до последнего?

Артиллерийский полковник сомневался, смогут ли его пушки вообще проделать брешь за несколько часов. Даже огромные осадные орудия, вдвое большего калибра, могут и за несколько недель не суметь расшатать прочные стены, а теперь Кальве еще собирается забрать из его батареи два орудия. — Даже если передвинуть эти орудия, сэр, как защитить расчеты от огня стрелков? — Кальве хотел поставить орудия в двухстах ярдах от стен форта.

Кальве хмыкнул, признавая справедливость замечания. Раздался выстрел ближайшей гаубицы, амбар задрожал, и с соломенной крыши посыпалась солома. Одна соломинка упала на карту перед Кальве, прямо на залив. — Если бы у меня было судно, — вслух помечтал Кальве, — я бы к вечеру уже выиграл сражение. Но корабля у меня нет, так что пусть ваши пушкари стреляют, невзирая на потери, — воинственно посмотрел он на начальника артиллерии.

— Но у вас есть корабль, — от камина раздался спокойный голос Дюко.

Кальве резко повернулся к невысокому майору. — Корабль?

— Американец, — сказал Дюко, американец и его корабль.

— Приведите его! — Кальве зачеркнул на карте намеченные артиллерийские позиции и рядом с упавшей соломинкой нарисовал кораблик. — Приведите его, Дюко! И скажите нашему союзнику, что он должен сражаться! Приведите его быстрее.

Киллик, вызванный из Гужана, наклонился над картой. Он видел, что Кальве хочет обстреливать южную стену. Стоящий на якоре у юго-западного угла форта корабль смог бы обстреливать укрепление до последнего момента схватки, тогда как двенадцатифунтовки с мельницы вынуждены будут прекратить огонь из опасения попасть по собственной атакующей колонне. Орудийный огонь «Фуэллы», направленный под правильным углом к колонне, идущей на пролом, заставит защитников держаться подальше от этой