— Вы уверены? — уточнил Марино. Она кивнула.

— Да-да. Я помню, как при этом подумала, что в такую ночь хорошо сидеть возле огня у камина. Но этим всегда занимался Джимми. Он так и не научил меня, как это делается. Если он что-то делал хорошо, то помощники ему были не нужны. Так что я оставила эту затею с огнем и купила электрокамин.

Джимми Клэри смотрел на нее. Я не могла понять, знает ли он, о чем она говорит.

— Я люблю готовить, — продолжала она. — В это время года я часто пеку. Я делаю сладкие пирожки и угощаю соседей. Вчера я хотела отнести один Дженни, но сначала я обычно звоню. Трудно сказать, дома ли хозяева, особенно если у них машина в гараже. Оставишь пирожок на коврике возле двери, а какая-нибудь собака его утащит. Вот я и попыталась ей позвонить, но там этот аппарат. Весь день я звонила, но она не подходила к телефону, и, сказать по правде, я начала немного беспокоиться.

— Почему? — спросила я. — У нее были какие-нибудь проблемы со здоровьем, какие-нибудь, о которых вы знали?

— Холестерин. Больше двухсот — так она как-то мне сказала. И высокое давление, но это у них семейное.

Я не видела у Дженнифер Дейтон никаких приготовленных по рецептам лекарств.

— Вы не знаете, кто был ее лечащим врачом? — поинтересовалась я.

— Не помню. Но Дженни верила в естественные способы лечения. Она говорила мне, что, когда она себя плохо чувствует, она медитирует.

— Судя по вашим словам, вы были чуть ли не подругами, — заметил Марино.

Беспрестанно теребившие юбку пальчики миссис Клэри напоминали непоседливых детишек- шалунишек.

— Я все время здесь, только если в магазин выйду. — Она взглянула на своего мужа, который опять уставился в телевизор. — Время от времени я заходила к ней, знаете, по-соседски. Бывало угощу чем- нибудь из своей стряпни.

— А она была общительной? — спросил Марино. — К ней часто кто-нибудь приходил?

— Знаете, она работала дома, но, кажется, в основном по телефону. Хотя время от времени к ней кто-то приходил.

— Вы кого-нибудь знали?

— Не помню.

— Вы не заметили, приходил ли к ней кто-нибудь прошлым вечером? — спросил Марино.

— Не заметила.

— Когда вы вышли за почтой и увидели дым из трубы, у вас не создалось впечатление, что у нее гости?

— Никакая машина не стояла. Ничто не натолкну меня на мысль о том, что у нее гости.

Джимми Клэри мирно задремал. Во сне он что-то бормотал.

— Вы сказали, она работала дома, — обратило к ней я. — Вы не знаете, чем она занималась?

Миссис Клэри посмотрела на меня широко раскрытыми глазами. Подавшись вперед, она понизила голос.

— Я знаю, что люди говорят.

— И что же? — поинтересовалась я.

Она поджала губы и покачала головой.

— Миссис Клэри, — вступил Марино, — что бы вы ни рассказали, может нам помочь. Я знаю, вы хотите помочь.

— В двух кварталах отсюда есть методистская церковь. Ее видно. Колокольня ночью горит. Она горит с тех пор, как ее построили три-четыре года назад.

— Я видел эту церковь, когда ехал сюда, — ответил Марино. — Какое она имеет отношение…

— Ну вот, — оборвала она, — Дженни приехала сюда, кажется, в начале сентября. Я так и не могла этого понять. Свет колокольни. Посмотрите, когда поедете домой. Конечно… — Она помолчала с некоторым разочарованием на лице. — Может, уже больше и не будет.

— Что не будет? — спросил Марино.

— Гаснуть, а потом опять зажигаться. Я такого никогда не видела. Минуту горит, а потом смотришь из окна, а там — темнота, словно церкви и нет вовсе. Потом опять посмотришь — опять горит, как будто всегда горела. Я следила по времени. Минуту горит, две не горит, потом три горит. Иногда по целому часу горит. Совсем беспорядочно.

— Какое это имеет отношение к Дженнифер Дейтон? — спросила теперь уже я.

— Я помню, это было вскоре после ее приезда, за несколько недель до того, как у Джимми случился удар. Был холодный вечер, и он разводил огонь. Я на кухне мыла посуду, и мне было видно из окна, что колокольня горела, как всегда. Он пришел на кухню налить себе что-нибудь выпить, а я говорю: «Ты же знаешь, в Библии написано о том, что человек должен быть напоен духом святым, а не вином». Он в ответ: «Я пью не вино, а бурбон». И тут прямо сразу после его слов колокольня потухла. Словно церковь вдруг исчезла. И я сказала: «Вот тебе и слово Божье. Вот он тебе и ответил насчет тебя и твоего бурбона».

Он расхохотался так, словно я рехнулась, но больше не выпил ни капли. Каждый вечер он подходил к окну над раковиной в кухне и стоял смотрел. Одну минуту колокольня горела, потом гасла. Я не разубеждала Джимми в том, что это дело рук Господа — пусть думает все, что угодно, лишь бы не пил. С церковью никогда такого не было до приезда мисс Дейтон.

— А в последнее время свет все так же зажигался и гас? — поинтересовалась я.

— Прошлой ночью все было по-прежнему. Сейчас — не знаю. Говоря по правде, я не смотрела.

— Так вы думаете, что она как-то влияла на освещение церковной колокольни, — мягко уточнил Марино.

— Я говорю о том, что не один человек уже давно пришел к такому мнению о ней.

— К какому мнению?

— К такому, что она — ведьма, — заявила миссис Клэри.

Муж захрапел, но жена, казалось, не слышала этих жутких сдавленных звуков.

— Значит, насколько я понял, ваш муж занемог примерно с того времени, как мисс Дейтон переселилась сюда, и с освещением тоже стали твориться непонятные вещи, — заметил Марино.

Она показалась несколько удивленной.

— Да, именно так. С ним случился удар в конце сентября.

— Вы не думали, что это могло быть как-то связано? Что, скажем, Дженнифер Дейтон имеет к этому какое-то отношение, как, например, по-вашему, она имеет отношение к освещению церкви?

— Джимми к ней не очень-то. — Миссис Клэри готова была разговориться.

— Вы имеете в виду, что они недолюбливали друг друга? — уточнил Марино.

— После переезда она пару раз приходила попросить его помочь кое-что сделать в доме, мужскую работу. Я помню, как-то раз у нее было что-то с дверным звонком, и она пришла в страхе, что у нее может начаться пожар от замыкания. Джимми пошел к ней. Потом, кажется, у нее еще потекла посудомойка. Джимми всегда был таким мастеровым.

Она взглянула на своего спящего мужа.

— Но пока вы так толком и не сказали, почему он ее недолюбливал, — заметил Марино.

— Он говорил, что не любит туда ходить, — сказала она. — Ему не нравилось в доме — повсюду эти стекляшки. И телефон постоянно звонит. Но напугало его то, что она сказала ему, что может узнавать будущее людей и ему предскажет все бесплатно, если он будет помогать ей с какими-нибудь мелочами по дому. И ответ его я помню так, словно это было вчера: «Нет, благодарю вас, мисс Дейтон. Мое будущее в руках Миры, и она распланировала его по минутам».

— Я бы хотел знать, не считаете ли вы, что у кого-то могла возникнуть ссора с Дженнифер Дейтон, и этот кто-то мог захотеть сделать ей что-то плохое? — спросил Марино.

— Вы думаете, ее кто-то убил?

— Сейчас мы многого не знаем. Мы должны рассмотреть все варианты.

Она обхватила себя, скрестив руки под чахлой грудью.

— А что вы можете сказать по поводу ее душевного состояния? — спросила я. — Она когда-нибудь казалась вам подавленной? Были ли у нее какие-нибудь проблемы, которые она, казалось, не могла никак