Боги пронзительно кричали.

Тень от туч накрыла пастбище, когда Ленгар и Сабан побежали к Старому Храму. Сабану было холодно и страшно. Ленгар тоже боялся, но Чужаки славились своим богатством, и жадность Ленгара оказалась сильнее его страха заходить в храм.

Странник вскарабкался через ров на насыпь, но Ленгар побежал к старому южному входу, где узкая насыпанная тропа вела через ров к заросшей внутренней части. Пройдя её, он упал на четвереньки и пополз через заросли орешника. Сабан неохотно последовал за ним, ему не хотелось оставаться одному на пастбище, когда там бушевал гнев бога грозы.

К удивлению Ленгара, Старый Храм не был полностью заросшим, место, где стоял алтарь, было расчищено. Кто-то из племени всё ещё приходил сюда, сорняки были вырваны, трава срезана ножом, и одинокий череп вола лежал у алтаря, и где сейчас сидел чужеземец, прислонившись к единственному оставшемуся бревну. Мужчина был очень бледен, глаза его были закрыты, но грудь поднималась и опускалась. К его левому запястью был привязан длинный узкий брусок тёмного камня. Кровь виднелась на его шерстяных штанах. Человек выронил свой короткий лук и колчан со стрелами около черепа, и сейчас прижимал кожаную сумку к своему раненному животу. Три дня назад в лесу он попал в засаду. Он не видел нападавших, только почувствовал резкую обжигающую боль брошенного копья, пришпорил свою лошадь и позволил ей увезти его от опасности.

— Я позову отца, — прошептал Сабан.

— Нет, — зашипел Ленгар. И раненный человек, наверное, услышал их, так как открыл глаза и скривился, наклонившись вперёд к своему луку. Но его движения сковывались болью, а Ленгар был намного быстрее. Он бросил свой длинный лук, выскочил из укрытия и, пробежав через святилище, схватил лук чужестранца одной рукой, а колчан — другой. Второпях он рассыпал все стрелы, в колчане осталась только одна.

Раскаты грома прозвучали на западе, Сабан задрожал, испугавшись, что гром будет нарастать и гнев бога поглотит всё вокруг, но гром затих, оставив небо мертвенно тихим.

— Санна, — произнёс странник, затем добавил несколько слов на языке, который не знали ни Ленгар, ни Сабан.

— Санна? — спросил Ленгар.

— Санна, — напряжённо повторил человек. Санна была великая колдунья из Каталло, известная во всех землях, и Сабан предположил, что странник хочет, чтобы она помогла ему.

Ленгар засмеялся.

— Санна не из наших людей, — сказал он. — Она живёт на севере.

Странник не понял, что сказал Ленгар.

— Эрэк, — сказал он, и Сабан подумал, всё ещё скрываясь в подлеске, что это имя чужеземца, или возможно имя его бога.

— Эрэк, — произнёс мужчина более твёрдо, но это слово ничего не значило для Ленгара, который взял единственную стрелу из колчана странника и вложил её в короткий лук. Лук был сделан из полосок дерева и оленьих рогов, склеенных вместе и перевязанных сухожилиями, народ Ленгара никогда не использовал такое оружие. Они предпочитали длинный лук, вырезанный из тиса, но Ленгар заинтересовался таким странным оружием. Он натянул тетиву, проверив её упругость.

— Эрэк! — громко закричал странник.

— Ты — Чужак, — сказал Ленгар. — Тебе нечего здесь делать.

Он снова согнул лук, удивлённый упругостью такого короткого оружия.

— Приведите ко мне целителя. Приведите ко мне Санну, — на своём языке произнёс чужестранец.

— Если бы Санна была здесь, — сказал Ленгар, разобрав только имя, — я бы убил её первой. — Он сплюнул. — Вот что я думаю о Санне. Она — дрожащая старая корова, дьявольская шелуха, жабьи отбросы.

Он снова сплюнул.

Чужеземец наклонился вперёд и начал кропотливо собирать стрелы, рассыпавшиеся из его колчана, в небольшой пучок, который он держал как нож, чтобы защититься. «Приведите ко мне целителя», — умолял он на своём языке. Гром прогрохотал на западе, и листья орешника задрожали от холодного ветра, налетевшего от приближающейся грозы. Странник снова взглянул Ленгару в глаза, но не увидел в них жалости. От убийства Ленгар получал только удовольствие.

— Нет, — произнёс он. — Нет, пожалуйста, нет!

Ленгар выпустил стрелу. Он был всего в пяти шагах от чужеземца, и маленькая стрела с силой поразила свою цель, пошатнув в сторону. Стрела вошла глубоко, оставив снаружи в левой стороне груди только небольшую часть древка с чёрно-белым оперением. Сабан подумал, что чужеземец мёртв, потому что тот долго не двигался, но потом заботливо собранный пучок стрел высыпался из его руки, когда он медленно, очень медленно выровнялся.

— Пожалуйста, — тихо сказал он.

— Ленгар, — Сабан выбрался из орешника, — позволь мне позвать отца!

— Тихо, — Ленгар достал из колчана одну из своих чернооперённых стрел и вставил её в короткий лук. Он двигался к Сабану, направляя на него лук, и ухмылялся, видя ужас на лице брата.

Чужеземец пристально посмотрел на Сабана, видя высокого симпатичного мальчика с лохматыми чёрными волосами и яркими испуганными глазами.

— Санна, — умолял он Сабана, — отведите меня к Санне.

— Санна не живёт в этих краях, — сказал Сабан, разобрав только имя колдуньи.

— Здесь живём мы, — заявил Ленгар, снова направив стрелу на чужеземца. — А ты — Чужак, и вы воруете наш скот, уводите в рабство наших женщин, и обманываете наших торговцев.

Он выпустил вторую стрелу, и, так же как и первая, она поразила грудь странника, но теперь правую её часть. Снова человек резко дёрнулся в сторону, но он опять заставил себя выпрямиться, словно его душа отказывалась покидать раненное тело.

— Я могу дать вам силу, — произнёс он, из его рта вытекла струйка кровавой пены на короткую бороду. — Могущество, — прошептал он.

Но Ленгар не понимал языка этого человека. Он выпустил в него две стрелы, а мужчина всё отказывался умирать, поэтому Ленгар поднял свой длинный лук, вставил стрелу и направил на чужеземца. Он натянул тетиву.

Человек покачал головой, он понял свою судьбу и пристально посмотрел Ленгару в глаза, показывая, что не боится умирать. Он проклинал своего убийцу, хотя не верил, что боги услышат его, потому что он был вор и беглец.

Ленгар отпустил тетиву, и чернооперённая стрела глубоко вонзилась в сердце чужеземца. Тот должно быть умер мгновенно, однако его тело держалось прямо, как будто бы отразив стрелу, но потом он упал назад, несколько раз дёрнулся, и остался неподвижным.

Ленгар плюнул на правую руку и потёр ею ладонь левой руки, где остался след от тетивы. Сабан, наблюдая за братом, понял, почему незнакомец носил на запястье длинный брусок камня. Ленгар сделал несколько шагов ритуального танца, празднуя это убийство, но он нервничал. Он не был уверен, что человек действительно мёртв, поэтому приблизился к телу очень осторожно, ткнул его концом своего лука и отпрыгнул назад, но человек не двигался.

Ленгар снова подошёл, вырвал сумку из мёртвой руки странника, и отпрянул от тела. Несколько мгновений он вглядывался в пепельно-серое лицо, и потом, убедившись, что мужчина действительно умер, он разорвал шнурок, который стягивал горловину мешка. Он заглянул внутрь, замер на мгновение, и издал громкий радостный крик. Ему дали силу.

Сабан, напуганный криком брата, отступил назад, и двинулся снова вперёд когда Ленгар вывалил содержимое сумки на траву неподалёку от черепа. Сабану показалось, что из кожаной сумки полился солнечный свет.

В ней было множество маленьких золотых ромбовидных украшений, каждое размером с ноготь большого пальца, и четыре большие ромбовидные пластины размером с ладонь. В ромбиках, и больших, и в