— Не представились, — демонстративно отвернулся распорядитель.

— Не появлялся еще? — выскочив из служебного помещения, спросил у него Гриша и, мгновеньем позже заметив меня, взорвался: — Да где тебя носило?!

— А что такое? — сунул под мышку обувную коробку я.

— Тебя же Илья предупреждал, что сегодня у нас дела!

— Не помню такого.

— Все, поехали. И так уже опаздываем, — начал сбавлять обороты Конопатый.

— Куда поехали?

— На кудыкину гору. Ты че тормозишь? На базу поехали. Куда еще? — по новой завелся Григорий.

— Не надо кричать, не глухой, — сам удивляясь собственному спокойствию, я развернулся и пошел к лестнице в подвал. — Там у вас шмотки оставить можно будет?

— Можно. Ты съезжать, что ли, собрался? — перестав орать, спросил Гриша.

— Нет, — вообще-то именно это я и собирался сделать, но не кричать же об этом на всю гостиницу. — Мало ли что понадобится?

— Десять минут тебе на сборы. — Хлопнув откидной крышкой стойки, Конопатый зашагал к выходу на улицу.

— Двадцать, — автоматически поправил его я и, не дождавшись ответа, спустился в подвал. Там открыл свою ячейку, распотрошил коробку из-под обуви и переложил в сумку шесть перетянутых аптечными резинками пачек стодолларовых банкнот. И чего упаковку такую объемную использовали, непонятно.

Поднявшись в свой номер, поставил винтовку в угол, бросил сумку на пол и навзничь рухнул на кровать. Сейчас сдохну. Ох, как меня ломает всего! Вся левая половина тела ныла, кости крутило, суставы выворачивало, а ползущий от места попадания «Иглы стужи» холод стиснул шею и сдавил левый висок.

Рывком сев на кровати, я распахнул дверцы бара, налил полстакана армянского коньяка и, не чувствуя вкуса, выпил. Как ни странно, полегчало. Холод, по крайней мере, отступил в момент.

Так, теперь надо быстренько вещи собрать, пока вконец озверевший Гриша не завалился. По-любому, вчера на тотализаторе проигрался, вот и психует.

Достав ТТ — блин, только зря деньги потратил, — я с помощью ножа выкрутил удерживающие вентиляционную решетку шурупы и пристроил пистолет внутри. Вдруг пригодится когда. Поставил решетку обратно, закрутил шурупы и, спрыгнув с журнального столика, огляделся.

Ничего не забыл? Вроде нет. Подхватив сумку и закинув ремень винтовки на плечо, я спустился на первый этаж и вышел на улицу.

Ну и где Гриша? А, вон он расселся. Почему-то я совершенно не удивился, увидев его развалившимся на отодвинутом до предела переднем сиденье той самой белой «шестерки».

— И это ездит? — с сомнением осмотрел я автомобиль. Помимо заднего стекла не хватало обоих бамперов, правого переднего крыла и всех фар.

— И неплохо. — Гриша широко зевнул. — Кидай все в багажник.

— А заднее сиденье на что?

— Мы еще двух парней по дороге подхватим. — Конопатый повернул ключ в замке зажигания, и машина сразу же завелась.

— Тогда я, пожалуй, сзади сяду. — Я кинул сумку в багажник, закрыл его и с винтовкой в руках залез на заднее сиденье. С первого раза дверь не закрылась, пришлось хлопнуть сильнее.

— Еще раз так хлопнешь и пешком пойдешь, — предупредил меня Григорий.

— Пролетел вчера? — в ответ залез ему под кожу я.

— В смысле?

— Как бой прошел?

— А-а! — Конопатый газанул, и на повороте машину немного занесло. — Семь минут.

— Много просадил?

— Немало. — Гриша притормозил и обернулся ко мне: — Там от Илюхиных запасов еще что-нибудь осталось?

— А что с ними станется? — не понял я подначки.

— Да вид у тебя весьма живописный. Будто в бочке со спиртом вчера искупался. — Григорий резко ударил по тормозам, высунул голову в открытое окно и заорал на неторопливо переходившую дорогу валькирию, короткая юбка которой не доходила и до середины бедра. — Куда прешь, дура?

Не оборачиваясь, девушка подняла руку с выставленным средним пальцем и спокойно пошла дальше. Дежурившие на перекрестке дружинники заржали.

Я наклонился и поймал свое отражение в зеркальце заднего вида. Мама дорогая! Лицо уже даже не просто бледное, а зеленовато-синюшное. Нет, не прав Гриша, не мог я себя до такого состояния выпивкой довести. Не выпить мне столько.

— Помнишь, вчера на юго-востоке под выброс попали? Это аллергия у меня. — Я осмотрел кисти. Припухлость спала, и даже прыщики побледнели и не чесались.

— Ну если выброс…

— А чего это сегодня коллеги наши бегают, будто им скипидаром одно место смазали? — решив, что обмен любезностями можно считать исчерпанным, спросил я.

— Не в курсе, что ли?

— Нет, а что?

— На Гиоргадзе сегодня ночью покушение было. «Муху» в окно запустили.

— Неудачно?

— Ага. Он в это время в другой комнате был. — Григорий пропустил телегу с дровами. — Торговый союз жаждет крови. Ну, боссы и решили усиление режима организовать. Так и так Форт перед приездом комиссии из Северореченска от всякой шушеры почистить надо.

Интересно, это не Яна Карловича работа? Да запросто. Те же сектанты подсобить могли.

Гриша остановил машину на обочине у двухэтажного дома с вывеской «Черная метка», ниже мельче — «Колдовство татуировки». Все окна на первом этаже этого дома были завешены черными с серебряным шитьем шторами.

— Теперь этих гавриков еще ждать, — тяжело вздохнул Гриша и, несколько раз просигналив, заглушил мотор. — Ни фига не успеваем. Илья пистон вставит.

— Слушай, а чего все стелются перед этими… из Северореченска? — задал я Грише давно интересовавший меня вопрос. — Город мы сколько уже лет куда подальше посылаем — и ничего.

— Ну ты сравнил! — усмехнулся Конопатый. — Ты вот что последний раз ел?

— Шашлык.

— А до этого? — непонятно с какой целью продолжил допытываться Гриша.

— Макароны с тушенкой.

— Вот! И много у нас заводов по производству тушенки и макаронов?

— Да их и в Северореченске нет. И вообще тушенка тюменская была.

— О том и речь, — откинулся на спинку сиденья Гриша. — Если составлять продуктовую корзину Форта, то получится, что около половины продуктов мы закупаем в Северореченске.

— А остальное?

— Что-то сами выращиваем, что-то с той стороны поступает. Дело не в этом. Дело в том, что у нас продовольственная зависимость от Северореченска. И им об этом прекрасно известно. К тому же, чтобы рассчитаться за поставленные в долг продукты, мы минимум год должны отпускать накопители Иванова бесплатно.

— Подожди, — никак не мог понять я, в чем прикол. — Откуда у них там столько жратвы?

— Неверная постановка вопроса. В корне неверная, — покачал головой Григорий. — Правильная звучит так: «Откуда там столько жратвы, сигарет и бухла, что и самим хватает и нам с Городом продают?»

— Ну и?

— Что — и?

— Откуда?

— Ты меня об этом спрашиваешь? — заржал Конопатый. — У них и спроси.

— Типа, они ответят.