правда, не вышел, зато самый из нас широкоплечий. Из-за торчавших ежиком коротких седоватых волос и грубых, будто рубленных топором, черт лица он выглядел старше своих лет, но тяжелый взгляд серых глаз не давал забыть, что ты имеешь дело не с обычным головорезом, а с одним из опытнейших оперативников Службы Контроля. – За те же деньги?

– Во-первых, не в дворники, а в контролеры Управления экологической безопасности, – наставительно заметил непонятно когда успевший выйти на крыльцо комиссар, курировавший нашу группу. Высокий, неопределенного возраста, он неторопливо застегнул на все пуговицы длинный черный плащ из кожзама и вытащил из кармана потертую фуражку. – Во-вторых, Марк на такой перевод не согласится.

– Предлагали? – развеселился Лео.

– Работал. – Я поежился от не самых приятных воспоминаний и поднял воротник короткой куртки.

– Кто опаздывает? – Запрокинув голову к серой пелене облаков, над которой полыхали тусклые вспышки зарниц, комиссар на мгновение зажмурился, и на его левом веке мигнул зеленый рисунок колдовской татуировки.

– Никто не опаздывает, – буркнул Артур и достал из кармана футляр с очками. Спрятав глаза за темными стеклами, испещренными едва заметными алхимическими письменами, он кашлянул в кулак и добавил: – Транспорт через пять минут подойти должен. Ян вчера заправиться не успел.

– Опять генератор полетел? – поправил лацкан пиджака Лео. Что бы ни думали его недоброжелатели, шикарный костюм он носил не столько из какого-то особого пижонства, сколько по негласному распоряжению Артура. Представительная внешность, дорогая одежда и хорошо подвешенный язык позволяли красавчику без труда производить впечатление «очень важной личности». Сам убеждался: на тех же жандармов иной раз это действовало куда лучше служебных удостоверений. – Вот коротнет в следующий раз в поездке – и поминай как звали!

– Да нет, его на задание дернули куда-то под вечер.

– Опять, значит, всю дорогу трындеть будет, как шоферы вкалывают, – вздохнул Лео. – Вот вы, господин комиссар, скажите: когда младшему обслуживающему персоналу начнут за переработки доплачивать? Только не надо рассказывать, что после работы те задерживаются, кто работать не умеет. Шоферам дай волю – они бы только на обед и приходили. Нет, доколе такое безобразие продолжаться будет?

Обернувшийся к начавшим открываться воротам комиссар ничего не ответил, но без умолку трепавший языком Ройе на это и не рассчитывал. Красавчику было достаточно, что его слушают. Хлебом не корми – дай языком почесать. Такой уж человек.

Медленно заплывший во двор на высоте не более полуметра служебный болид, зализанными формами здорово напоминавший окурок сигары, набрал скорость, и из-под днища во все стороны полетела запорошившая бетонные плиты серая пыль. Притормозив у крыльца, водитель заглушил генератор, и транспорт медленно опустился к земле. Вблизи он уже не казался монолитным: на черной обшивке явственно проступали сколы, царапины и контуры прикрытых защитными пластинами боковых окон. По прозрачному только изнутри лобовому бронестеклу и вовсе шла глубокая вмятина. Транспорт давно выработал свой ресурс, но менять его никто в ближайшее время не собирался. Работает – и ладно. А что в ремонте постоянно стоит и от земли уже почти не отрывается, так ничего страшного. Хотя, с другой стороны, новый болид обкатывать – тоже радости мало.

– Марк, сбегай в раздевалку, дерни Эда, – распорядился, поднимая со ступенек брезентовую сумку, Станке. – Пусть пошевеливается.

– Хорошо, – кивнул я и чудом успел отскочить в сторону, когда, стремительно вылетев из распахнувшейся двери, русоволосый парень чуть не сбил меня болтавшимся на плече баулом. Замерев на верхней ступеньке лестницы, он замахал руками и едва не скатился кубарем вниз, но Лео успел ухватить его за ворот темно-лилового жандармского мундира.

– Ты где пропадал, Эд? – Лео легонько подтолкнул парня к болиду.

Дверцы транспорта тут же медленно пошли вверх, и надо сказать, особой плавностью их движение не отличалось.

– Переодевался. – Эдуард поправил ворот мундира и, забросив в болид баул, полез следом. Транспорт едва заметно покачнулся, но и только – даже не просел. Все верно, весу-то в парнишке всего ничего. Да и выглядит – чистый пай-мальчик. Худенький, невысокий, глазки ясные-ясные. Сроду не скажешь, что оперативник Службы Контроля. – И почему всегда я жандармом представляться должен? Марк вон ни разу…

– У тебя типаж подходящий, – заявил Артур, уже разместившийся рядом с водителем в продавленном кресле, и сразу же застегнул ремень безопасности. – А у Марка на лице десять лет Плантации написаны…

– Прям десять лет!.. – пробурчал я, усаживаясь на тянувшееся вдоль правого борта болида длинное сиденье и убирая небольшую спортивную сумку в ноги.

Внутри болид выглядел ничуть не лучше, чем снаружи: протертая, местами до дыр, обивка сидений, сколотый и растрескавшийся пластик, закопченные следы сварки. Разбитый две недели назад светильник до сих пор никто не удосужился заменить, а лобовое бронестекло изнутри пошло трещинами. Сразу видно, что транспорт побывал не в одной переделке, и веры в его надежность не было совершенно. Хотя раз до сих пор летает…

– Да какой еще такой типаж? – насупился занявший заднее сиденье Эдуард и слегка отодвинулся, когда к нему, пригнувшись, пролез комиссар. – Все дело в форме!

– Эх, молодежь, чему вас только учили, – тяжело вздохнул Ройе, с сомнением посмотрел на ремень безопасности, но все же пристегнулся. Все верно, лучше уж сейчас костюмчик помять, чем потом, при случае головой крышу пробить. – Это только обыватель на мундир да жетон смотрит. Наш клиент больше к физиономии приглядывается. Ты вот, к примеру, точь-в-точь как закончивший учебку зеленый новичок в форме смотришься, а Марка сколько ни наряжай, все одно ночного душегуба с Фабрики получишь. Да и пластика у него совершенно другая.

Хмыкнув, я приподнялся с сиденья и потянул вниз с лязгом захлопнувшуюся дверцу. Болид вздрогнул, покачнулся и начал медленно набирать высоту. Корпус транспорта сотрясла крупная дрожь, и он, набрав скорость, вылетел через арку на улицу.

Я закрыл глаза, но уснуть нечего было и надеяться: от мелкой дрожи, начавшейся сразу после набора высоты, заломило зубы и заныло темечко. Но с другой стороны, почему бы и не попытаться? Все равно заняться больше нечем. Своих коллег последние полгода лицезреть доводилось чуть ли не каждый день, а проплывавшая за окнами серая хмарь городских зданий ничем заинтересовать не могла. Чего я там не видел? Приземистые, тесно лепившиеся друг к другу массивы домов, темные пятна окон, гулявшие по пустынным улицам пыльные вихри. Тоска.

Хотя на задании обычно не больно-то и поскучаешь. Не до того. Пусть группа еще только срабатывается и ничего серьезного нам пока не поручают, но и служебной рутины с лихвой хватает, чтобы жизнь медом не казалась.

– Артур, мы ж вроде, с Порта начать должны были? – удивился Лео, уставившись в окно на показавшуюся над домами «Стрелу». Высоченную – этажей в двадцать – башню, сверкавший серебром шпиль которой прокалывал утреннюю хмарь неба. В этом будто бы рвавшемся в небо здании, силуэтом напоминавшем скорее не одноименный метательный снаряд, а арбалетный болт, располагались Арсенал, Жандармерия и штаб-квартира нашей родной конторы.

– Ну? – обернулся к нему командир группы.

– Чего тогда к Центру свернули? – Ройе хлопнул по плечу водителя, и на безымянном пальце правой руки у него блеснуло широкое обручальное кольцо. – Ян, давай по Окружной, так быстрее будет.

– Не положено, – невольно нахмурился Ян, худощавый мужчина лет тридцати пяти в коричневом рабочем комбинезоне, и глянул в зеркало заднего вида, которое из-за расчертивших его поверхность граней напоминало фасеточный глаз насекомого. – Велели в Центр.

– Еще по одному адресу ориентировка пришла, – объяснил Станке. – Порт на после обеда оставим. Заодно перекусим в «Треске», чтоб в контору не возвращаться.

– Не, я не могу! – всполошился Лео. – У меня сегодня на обед встреча назначена.

– Не судьба, – злорадно улыбнулся Ян.