Обратная дорога оказалась сущим адом. И не мучительные подъемы по лестницам и нывшее колено тому виной. Нет – дело на сей раз было совсем в другом. Алекс Гром! Гореть ему в аду!
Все началось пятнадцать лет назад, во время уже и не помню по какому случаю приключившийся заварушки. Получить каперский патент тогда не составляло особого труда, звенело бы в кошеле золото. И золото звенело – очень уж широкие возможности давал этот документ. Чиновники богатели, решительные люди приносили какую-никакую пользу своей стране и, как могли, поправляли пошатнувшееся из-за розданных за патент взяток благосостояние. Правда, некоторые из них ничем не отличались от пиратов, разве что о своих «подвигах» предпочитали не распространяться.
Брюс Гром был из их числа. Не очень удачливый капитан занял у ростовщиков кругленькую сумму денег, купил патент корсара и занялся узаконенным разбоем, не шибко-то разбирая, где свои, а где чужие. Прямых доказательств не было, но в порту каждая собака знала, что именно его корвет пустил на дно возвращавшегося в Шухарту торговца. Торговца, на борту которого была вся моя семья. Вот только свидетелей не осталось – а что взять с пустой болтовни? Не допрашивать же по таким пустякам уважаемого капитана. Всем было просто наплевать.
Всем, но не мне. Я долго ждал своего часа: копил деньги, перенимал опыт более умудренных коллег. И в двадцать лет начал скупать расписки Брюса; когда мне стукнуло двадцать два, он застрелился, чтобы избежать долговой ямы. Слишком уж много накопилось неоплаченных долгов, и слишком принципиальным оказался молодой ростовщик, не желавший давать ни дня отсрочки для возврата займов. Жизнь капитана обошлась мне почти в пять тысяч марок и порядком подпортила деловую репутацию. Плевать – все только начиналось!
За несколько последующих лет я разорил еще трех офицеров с «Буревестника» – того самого злосчастного корвета Брюса. А потом и вовсе сумел выкупить судовой журнал этого корыта. Очень удачное вложение – тех моряков, которые не сгинули в морской пучине и в портовых подворотнях, не сдохли от лихорадки и не упились вусмерть ромом, в одно лето скосила эпидемия несчастных случаев. Да уж – нанятый мной бывший командир абордажной команды королевского морского флота Питер О’Райли зарекомендовал тогда себя с самой лучшей стороны.
Оставалась только одна загвоздка, до сих пор отравлявшая мне жизнь: младший брат Брюса и его бывший первый помощник Алекс Гром. Этот проходимец давно уже был в крепких неладах с законом, и все попытки разыскать его не имели успеха. А теперь… Да!
Добравшись наконец до своей комнаты, я первым делом проковылял к бару и наполнил стакан яблочным бренди. Направился к дивану и вдруг краем глаза заметил какое-то движение в углу комнаты. Напряженные, будто струны, нервы сыграли дурную шутку: резко махнув зажатой в руке тростью, я едва не свалился на пол и вдобавок ко всему расплескал бренди.
Чертыхнувшись, поставил стакан на подлокотник дивана и подошел к пришпиленной стальной иглой к плинтусу крысе. Яд к этому времени уже подействовал, и серая тварь неподвижно замерла на полу. Надо будет сказать Питеру, чтобы убрал. Остальным о моем маленьком секрете знать вовсе не обязательно.
В голос проклиная судьбу, я кое-как добрался до стоявшего у противоположной стены секретера, вытащил из потайного отделения новую иглу и взвел скрытый в трости механизм. Замена метательного снаряда требовала определенной сноровки, но в этот раз мне удалось в считаные секунды произвести эту не самую простую для одного человека операцию. Приноровился за столько лет практики: не пистолеты же с собой на переговоры носить.
Мартин заявился, когда я уже давно допил стакан бренди и раздумывал, не сходить ли за новым. Нежелание подниматься с удобного дивана сыграло свою роль? и, подложив под спину подушку, я начал рассматривать нанесенную на плотную бумагу карту. На работу профессионального картографа не похоже. Скорее перерисовка с таковой. Слишком нетвердая рука, слишком много непонятных условных обозначений. Так вот с ходу и не определишь, часть какого побережья изображена – явно кто-то кусок от карты большего размера откромсал. Хотя ширина и долгота указаны, можно дойти до лежавших в книжном шкафу карт. Да нет – лениво.
– Не помешаю? – приоткрыв дверь, заглянул в комнату Мартин.
– Заходи, – махнул я рукой. – Налей себе чего-нибудь выпить.
– Благодарю…
– Налей, – распорядился я. – И мне бренди плесни. На пару пальцев, не больше.
– Как скажешь, – тяжело вздохнул мой помощник и направился к бару. Зазвенел бутылками и, не оборачиваясь, поинтересовался: – Что это была за карта?
– Эта? – Я помахал в воздухе сложенным листом бумаги. – Обычная пиратская карта. Несметные сокровища и жуткие тайны. Стоит полшиллинга за десяток. И то лишь из-за бумаги, на которой нарисована.
– Зачем же ты тогда ее взял? – Мартин протянул мне стакан с бренди. – На растопку? За двадцать-то дублонов?
– Раз уж речь зашла о растопке, будь любезен, подкинь дров в камин.
– Не совестно тебе старого человека гонять? – фыркнул Мартин, но послушался.
– Этот старый человек так хорошо погулял ночью, что даже смотреть на спиртное не может, – усмехнулся я. – Что ты себе налил, воду?
– Самый полезный, между прочим, напиток…
– Кто бы сомневался. Остальные где?
– Сейчас поднимутся. – Мой помощник сделал добрый глоток воды. – Так что с картой?
– Непонятно пока. – Рраскрывать догадки мне не хотелось. – Сначала послушаем, что Питер и Бартоломью выяснили. А там видно будет.
– Как скажешь. – Прекрасно зная мою манеру вести дела, Мартин не стал настаивать на своем. – А вот, кстати, и они.
– Рассказывайте! – распорядился я. – Маэстро Бартоломью, если не возражаете, начнем с вас.
– Бумаги подлинные, – пожал плечами невысокий толстячок. Его окруженная редкими волосиками лысина была после подъема по лестнице покрыта капельками пота. Кому-то он мог показаться потешным, вот только смеяться над ним мог позволить себе лишь крайне самоуверенный человек. Хоть маэстро Бартоломью и не входил в число самых одаренных мистиков Шухарты, зато алхимик отличался на редкость склочным характером. – Написаны были два-три года назад. Точнее смогу ответить после проведения соответствующего анализа.
– Присаживайтесь, – предложил ему я. – Бренди?
– В прошлый раз у вас была замечательная вишневая настойка. – Бартоломью задвинул пузатый кожаный саквояж под стол. Маэстро был известен как один из лучших экспертов по определению подлинности и сроков составления документов, а в определенных кругах еще и как непревзойденный фальсификатор оных, с блеском исполняющий работу любой сложности. Да и понимали мы друг друга с полуслова, так что работать с ним было сплошным удовольствием. – От бренди у меня изжога.
– Изжога у вас от плохого бренди, – усмехнулся я. – Мартин, налей маэстро настойки.
– С выпивкой я справлюсь и сам. – Бартоломью распахнул бар. – А вот с вашим сейфом Мартин и в самом деле может подсобить…
– Всему свое время, – покачал я головой. – Ваши услуги сегодня нам еще понадобятся. Так ведь, Питер?
– С чего начинать? – уточнил О’Райли.
– С Риони, – задумавшись на мгновение, решил я и хлебнул бренди. – Что с торгашом?
– Не могу с уверенностью утверждать, о чем был разговор, – влез в беседу Бартоломью, успевший ополовинить стакан наливки, и потер покрасневший нос. – Да это и неважно. В общем, он не врал. Пытался юлить, что-то умолчать, но напрямую не врал.
– У меня сложилось такое же впечатление. – Питер распахнул дверь в кабинет настежь. Все верно – сложнее всего подслушать именно через открытую дверь. – Ему действительно принесли на продажу мешок с вещами.
– Кто?
– Один из постоянных клиентов. Некто Жорж Легран. Промышляет разбоем и воровством. Обитает в окрестностях порта. Недавно разругался с подельниками и работает в одиночку.
