непроверенным данным… Крейсер… Адмирал… остров… Перестрелка… Имеются раненые… (Что-что?!) — один человек убит!..» — (Убит!!!)… «Выразил сожаление по поводу случившегося…»

Листочек с ротапринтным текстом вдруг стал стремительно тяжелеть, увеличиваться в размерах и надвигаться на меня (точь-в-точь как чашка тогда в столовой). Я должен был развести и напрячь сколько мог руки, чтоб удержать его. Но пальцы мои сами собой разжались под напором этого огромного, хлопающего на ветру (поднялся ветер?!) полотнища, и оно обрушилось на меня всей тяжестью…

Когда сознание вернулось ко мне, я понял, что лежу, распростершись на полу, ничком, лицом на этом листочке. Я, видно, оторвался от пола. Машинально провел по лицу рукой и ощутил внезапную боль: упав, я наверно сильно ударился. Ноги не слушались, как будто я их отсидел, сразу обе…

В этот момент я скорее почувствовал, чем заметил, что дверь в мою комнату открыта. Я неуклюже повернулся, чудом не завалившись, теперь улсе на спину. На пороге татарин!.. Как давно он здесь?! Он видел?! Я крикнул через силу:

— Что вам нужно?!

Знакомо ощерился, кивнул на кипу листочков.

— Не было бы счастья, да несчастье помогло, да?!

— Я вас не понимаю…

— Ты меня никогда не понимаешь и меня не любишь…

— Что вам нужно? Уходите! Вы мне мешаете работать! У меня срочное задание!

— Я хочу сказать тебе вот что. Ты ведь был ему самый близкий друг… Знал его лучше нас всех… Надо было подумать и о… Конечно, торопиться не следует, еще ничего толком не известно… Но, знаешь, лучше все сделать загодя, а то потом такая суматоха пойдет… Сказать… потеряли, дескать, в его лице выдающегося… Товарищи звонили, говорят: мы бы и сами могли, но он, то есть ты, лучше сделает… Какие там работы… принадлежат его перу, творческий путь… Короче, сам знаешь… Семье его пока не сообщили… Просили передать, чтоб ты побыстрей заканчивал, работа, конечно, прежде всего… Но побыстрей… дня за два, за три… И в Москву. Придется кое-какой организасионной стороной, неизбежной при этих делах, заняться… Съездить к нему домой-лично побеседовать… Проявить ущастие…

— А почему, почему вы мне передаете все это?! И потом… откуда известно, что… ну… что…

— Какая тебе разниса почему да откуда… Тебя всегда эти мелощи волнуют!.. Замарков заболел. С сереем плохо. Сегодня из столовой выходил, упал… Они звонили дежурному, я как раз рядом был. Они спрашивают: «Где Кольцов?» А дежурному почему-то показалось, что ты в сад пошел погулять. Он говорит: «А он в саду». Они выругались, говорят: «А кто там поближе?» Он говорит: «Мухамед-Оглы». Они говорят: «Вот и хорошо. Давай его». Видишь, совсем простое объяснение…

— Хорошо, — сказал я. — Хорошо. Я все сделаю. Идите. Мне надо побыть одному.

— Я понимаю, — сказал он, — такое известие. Не переживай. Все к лучшему в этом лучшем из миров, как говорят философы… А что они ругались, что ты в сад пошел гулять, то ты не беспокойся… Знаешь, тут один преседент был… В прежнее время! Один здесь на даче тоже пошел в сад погулять. А Сталину зачем-то он понадобился! Послали за ним. Идут, ищут, не могут найти! Через час приходит. «Ты где был? — Да я гулял. — Тебя же искали! — Да мне… захотелось… Я в кустах сидел!» — Сталин на это ему говорит: «Заруби себе на носу: ты — государственный человек! Под куст ходишь, так сообщить должен!» Ха-ха-ха! Вот какая история с человеком вышла. Он сам мне рассказывал. Так что ты не огорчайся!..

Татарин удалился. Я прошел в ванную, сделал себе из полотенца примочку — болели скула и височная кость, и я боялся, что назавтра будет синяк. Похоже, что глаз начал заплывать. Я, как и позавчера, долго рассматривал себя в зеркале, пытаясь воспроизвести то выражение, какое у меня бывает обычно на людях, когда я сам себя не вижу… Еще раз: действительно есть ли во мне что-то такое, что провоцирует этих негодяев на их шалости? Я спросил себя об этом потому, что при появлении татарина опять насторожился и усомнился, не фальшивка ли этот проклятый листок с роковым сообщением; технически изготовить такую вещь совсем несложно. Зеркало не ответило на мой вопрос, оно лишь сбивало с толку, заставляя обращать внимание на раздражающие мелочи вроде выросшего не там рыжего волоска или асимметрии носа. Нос, кстати, тоже побаливал…

В комнате, когда я вернулся туда, сделалось уже совсем темно. Я не зажег огня и распахнул пошире окно — мне показалось душно, но дыры мрака за ближними к дому деревьями, еще кое-как освещенными электричеством из редких окон, производили неприятное впечатление. Я хотел было захлопнуть створки, устыдился своей слабости и ограничился тем, что сел на стул спиной к окну. Но темное пространство позади давило на затылок, я переменил позу, облокотился на подоконник и стал глядеть на смутно белеющие листочки, раскиданные по кровати, отгадывая, где же тот…

Шорох на улице отвлек меня, я выглянул наружу и сразу снова увидел его… Маленький человечек стоял на том же месте под елочкой, в той же длинной до пят плащ- палатке и с тем же прутиком в руке. Я, впрочем, тогда еще не был уверен, что с прутиком, я и вообще-то удивился, что так сходу углядел его. Я откинулся назад, любопытство однако взяло верх. Я стал коленом на стул и лег животом на широкий подоконник. И тотчас человечек обернулся и заметил меня! Не понимаю, как? — окно-то было темное! — он мог видеть только неясный силуэт на фоне оштукатуренных наличников. Заметил тем не менее. И не только заметил, но и подал мне какой-то знак прутиком, или что там было у него в руке. Я распластался по подоконнику, надеясь все же, что мне его жест лишь помстился, вот уж следующим движением я себя наверняка выдам. Но нет! — он уже пробирался к дому меж кустов, подныривая под низкие ветви и аккуратно отводя и придерживая те, что повыше.

Тут мне почудилось, что в дверь скребутся.

— Погодите, я сейчас спущусь, — просипел я человечку, потерявши дар речи, и бросился от окна.

За дверью никого. Я вниз… Откуда взялась во мне храбрость, не дрогнув, проскочить через холл мимо собравшихся там у телевизора?! (Что-то много их собралось там сегодня — на диване подле курьерши по меньшей мере четверо, да еще на стульях около). Даже кивнул им (лиц, правда, не рассмотрел). Что они мне?! Я боялся лишь одного: не повторилась бы давешняя ерунда!.. А сердце трепыхалось так, будто я на дистанции десять километров!.. Нет, вы понимаете, почему я бежал?! Да потому, что меня больше всего в тот момент мучило: кто он?! Понимаете, я должен был это выяснить! Я не мог поверить, что они способны вовлечь в свою игру еще хоть одного! Нет, это была бы уже «критическая масса», как в атомной бомбе! Ну трое, ну четверо, ну пятеро, куда ни шло, — но еще и этот?! Откуда в них столько смелости?! Авантюристы!.. Нет, невозможно! Уж лучше я готов согласиться, что это и в самом деле призрак!..

Добежал… Так и есть, под елочкой его нет!.. Оглянулся: справа, слева — пусто! Кинулся в кусты, под свое окно, думал: может он меня не понял и ждет там?!.. Нет, конечно нет. Обман… Один сплошной обман!..

И такое разочарование меня одолело, глубокое и безысходное, словно как когда меня жена в первый раз обманула!.. Да нет, именно что уже не в первый, а, скажем, в десятый! Когда понял уже, что это не случай, это система, и все угрозы, все клятвы-обещания напрасны… Когда безнадежность уже подползла, как нечто само по себе существующее, как монстриха с ледяной кровью и когтями, перед которой ты со своими жалкими надеждами — ничто!.. Вот-вот, безнадежность. Разрослась, навалилась… Нет, мне уже и сравнить это не с чем! Что там измены жены?! — чувство такое, будто родная мать из дому выгнала, и не ради того, чтоб проучить лишний раз, а потом простить, — нет, насовсем, и выгнала тогда, когда ты к ней как к последнему прибежищу обратился! В рубище пришел! Раскаялся, как блудный сын! А она…

Ну что же, не хочешь меня принимать?! Я уйду, я гордый!.. Махнул рукой, слезы — да, кажется, были слезы, а может, пот от трудного бега — утер… Пошел назад… Но только на асфальтовую полосу, что вокруг дома, стал, от дома таким жаром на меня дыхнуло, что я, будто меня кто толкнул, метров на десять отлетел, споткнулся, ногу подвернул, плечом о сосну ударился! Нет, всё против меня, сама природа, — да что там природа! — сама неживая материя на меня ополчилась!.. От боли присел, за щиколотку схватился, но тут же вскочил: а если кто увидит?! Скоты, скажут ведь: пьяный, пьяный под куст свалился, мы видели!.. Нет, надо встать и идти, сидеть нельзя!.. Заковылял прочь, подальше от дома. Зубы стиснул. Сворачиваю в боковую аллейку. Думаю: посижу-ка я на лавочке, той самой… Подхожу: вот-те раз! Лавочки-то нету!!! Что такое?! Та же аллейка, вот розовый куст… В темноте-то, правда, не очень разберешь, что к чему… Луна куда-то подевалась! А была ли она? На небе тучи, все заволокло…

Вы читаете Крот истории
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату