— Тихо! — сказал Володя. — Что толкаетесь-то?
Сердце у него страшно забилось. Как хариус на крючке. И крючок в сердце Володя почувствовал — вернее, жгучую боль от крючка…
— Что ты, Володечка? — Это дед Мартемьян спрашивает… А головой дед весь белый. Снег, что ли, пошел? Вроде дождь, а не снег…
И Иван его обнимает.
А Алевтина сзади стоит, смотрит…
— Тише, вы! — повысил голос Володя.
— Ох ты, Володечка! Дошел-таки! Ну пойдемте скорее! На руки возьмите его! Ну берите же! — приказал дед Мартемьян.
Иван и Алевтина что-то говорили… как в тумане на том берегу…
Тут муравьи взяли Володю на руки и понесли…
— Это муравьи меня держат, — сказал Володя. — Сам бы я не дошел!
— Что ты говоришь?! Какие муравьи? — удивился дед Мартемьян.
— Какие муравьи? — пытался улыбнуться Володя. — Братья мои! Что вы их не видите, что ли?
— Ну да! — воскликнул дед Мартемьян. — Это же брат твой, Иван! И участковый милиционер Федя! Какие муравьи! Господь с тобой!
— Муравьи! — сердито прошептал Володя, обнимая за плечи брата и участкового. — Что ты, не видишь? — и провалился куда-то мыслями…
А дед Мартемьян заплакал…
Ну, что вам еще сказать про Володю? Я могу вам, конечно, еще рассказать, как Володя болел, как выздоравливал, как дед с Алевтиной его выхаживали… Но все это вам должно быть и так ясно.
Могу я рассказать, как о Володе в газетах заметку напечатали, и даже показать вам эту заметку. Могу я еще лишний раз расхвалить вам Володю, сказать, что он достоин всяческого уважения… Но и это вы сами отлично без меня понимаете. Все вы, дорогие читатели, прекрасно все понимаете без меня. А то, что надо было, я вам рассказал. И точка.
Точка — в этой моей книге. А в Володиной жизни, конечно, не точка: эта жизнь только еще начинается, и я вам о Володе, возможно, еще когда-нибудь расскажу. Когда время придет. А пока до свидания!
Примечания
1
Стожар — шест, втыкаемый в землю в середине стога для устойчивости.
