вышагнул в коридор.

Маленький человечек с бледным сморщенным лицом в заляпанном мелом рабочем комбинезоне и грязных строительных ботинках. Не привлекая ничьего внимания, он прошел к грузовому лифту и спустился вниз.

Клык тяжело задумался. Приговоренный Очкарик вроде бы заслужил право на жизнь. Ему давно не нравился Рваный, и сегодняшний вызов внушал неясную тревогу, но, если бы не звонок, он бы пошел. И умер.

Но раз приговор вынесен, он должен быть исполнен. Тем более машина запущена, заказ сделан и аванс уплачен. В таких делах обратного хода нет.

Да и с чего Очкарик вдруг стал таким хорошим? Просто понял, что очень много косяков упорол. И попытался выкрутиться. Но поздно!

Клык испытывал что-то похожее на угрызения совести. Все же Очкарик спас ему жизнь. И послал своих людей подавить бунт. То есть помог навести порядок в хозяйстве Клыка...

Как же будет правильно, по Закону? Дядя Петя говорил: «Вор должен добром платить за доброе, злом за злое». И вздыхал: «Правда, добро и зло всяк норовит по-своему понять...» Может, изменить голос и сказать коротко: «К окну не подходи!»

Мысль была глупая. Клык это прекрасно понимал. Но он набрал номер, еще не зная, что будет делать, когда Очкарик ответит. И если Очкарик ответит. В трубке бесконечно повторялись длинные гудки. Это тоже было ответом. Пожалуй, именно такого ответа Клык и ждал.

Тульский оружейный завод стал в последние годы очень популярным местом, как и все предприятия, производящие оружие.

Раньше плановые оптовые поставки осуществлялись по утвержденному десятками инстанций графику и не вызывали ни малейшего интереса у населения, разве что изредка приедет какой-нибудь военный: срочная нужда ускорить отгрузку, поспособствуйте...

Сейчас все подъезды забиты транспортом: легковушки, пикапы, фургончики, микроавтобусы, «КамАЗы»... В административном здании толчется разношерстный люд с заявками, запросами, ходатайствами от президентов никому не известных республик, правительств малых народов, администраций краев и областей, министерств, ведомств, полугосударственных организаций и частных фирм.

Оружие нужно всем и исключительно в законных, гуманных и благородных целях. Пулеметы, автоматы, ручные гранаты и гранатометы – для вооружения национальных гвардий и независимых армий, снайперские винтовки Драгунова, самозарядные карабины Симонова, нарезные «лоси», «барсы», «тигры», «медведи» – для охоты на крупную дичь, пистолеты Макарова – государственным и частным охранникам для защиты влиятельных должностных лиц и богатых персон, а также самим этим лицам и персонам для самозащиты, гладкоствольные ружья – для охоты на животную мелочевку и для охраны человеческой мелочи.

Уладившие формальности с визами, подписями и оплатой счастливцы грузят покупки в «Волги» и «Мерседесы», «Нивы» и «Ниссаны», забивают под завязку фургоны, микроавтобусы и «КамАЗы». Стволы разъезжаются по растерзанной на кровоточащие куски стране.

Оружейный бум, как и следовало ожидать, породил теневой рынок. Со строго охраняемой территории выносили в плавках, за пазухой, в карманах, ботинках, за обшлагами брюк, в бюстгальтерах, сумках, портфелях, банках с борщом и компотом, вывозили в мусоре, фальшивых бензобаках, двойном дне кузовов, в сиденьях персональных легковушек возвратные и боевые пружины, стволы, выбрасыватели, бойки, курки, спусковые скобы, шептала, подаватели, рамки, щечки, спусковые крючки, затворы – словом, всю производимую номенклатуру, которая в подпольных цехах собиралась и доводилась до кондиции.

Если какая-то группировка или отдельный клиент не обладали достаточными связями, возможностями и деньгами, чтобы обзавестись разрешающей бумажкой, они могли приобрести потребное количество стволов без лишних формальностей и за доступную цену, которая впоследствии многократно увеличивалась, пропорционально расстоянию от завода и числу сменившихся посредников.

Нелегальная торговля – дело опасное для обеих сторон: покупатель вместо товара может получить по голове и отдать деньги «за так», не исключено, что аналогичным образом «кинут» и продавца. Поэтому суются сюда только серьезные люди, с многократной системой подстраховок и весомых гарантий.

Все же выстрелы гремят почти ежедневно, и местные оперативники едва успевают документировать трупы.

Все это рассказал командированному в Тулу начальнику уголовного розыска Котову старший опер, курирующий завод, пока они добирались до места.

В приемной толпилось много народа, но местный оперативник разрезал толпу, как ледокольный буксир нетолстый прибрежный припай.

Перед огромным полированным директорским столом стоял толстый неряшливый мужчина явно южного вида, с плешивой головой и двухдневной щетиной.

– Интересно, зачем такой маленькой республике пятьсот «СКС»? – спрашивал директор, представляющий в отутюженном костюме, свежей рубашке и идеально повязанном галстуке полный контраст внешности посетителя.

– Охотиться! – горячо воскликнул плешивый. – У нас горный баран, кабан, медведи... Охотников много. И президент просит, и МВД ходатайствует! Все бумаги в порядке! И вообще... Он обернулся на вошедших и досадливо поморщился.

– Все документы собрали, президент подписал, министр, как по закону положено, – просительно забубнил покупатель, делая двусмысленные движения рукой то в сторону хозяина кабинета, то к своему карману.

С усталым вздохом директор расписался и толкнул бумаги по гладкой поверхности. Плешивый подхватил их и, не прощаясь, выскочил из кабинета.

– Так с утра до вечера, – сказал директор оперу. – Зачем на пятьсот тысяч населения пятьсот карабинов? Продадут в Закавказье – и все дела!

Он снял массивные очки, помассировал переносицу.

– Что на этот раз?

Оперативник представил Котова.

– Из Москвы? – переспросил хозяин кабинета. – Опять автоматы?

– Специальные пистолеты с приборами бесшумной стрельбы. Сразу три штуки. Имеют заводские номера.

– Это ничего не значит, – отмахнулся директор. – Они сейчас и самосборку клеймят. Чтоб вид естественный был. Но... Он задумался, грызя дужку очков.

– Из этого цеха ничего не выносят. Ничего! Там, кроме прочего, режим секретности... О нем мало кто знает, даже на заводе!

Он еще подумал, прикидывая различные варианты. И совершенно уверенно повторил:

– Невозможно! Ни изделия, ни самосборка оттуда не уходят!

– Тем лучше. Давайте мы посмотрим на месте.

Наступила неловкая пауза.

– Видите ли, – директор отвел взгляд в сторону. – Для этого нужно иметь режимный допуск. Специзделия являются секретными... Котов усмехнулся.

– Эти секретные специзделия лежат у меня в сейфе. А до того ими пользовались бандиты, причем заметьте – без всякого допуска. И поубивали из них около десятка наших сограждан. Представьте на минуту, что они украдены-таки из особо режимного цеха, в который нельзя пустить майора милиции... Он подобрал убедительные аргументы.

В специальном цехе изготовляли особое оружие. Стреляющие бесшумным патроном ножи разведчика, выбрасывающие на расстояние обоюдоострый клинок ножи «матадор», замаскированные под бытовые предметы смертоносные устройства, многозарядные «стрелки», автоматы и пистолеты для стрельбы под водой, несколько разновидностей бесшумных пистолетов.

Котова не интересовали двух – и четырехствольные «МСП», компактные, с непропорционально широкой рукоятью «ПССы», поэтому он предметно интересовался только участком производства «Макарова-особого». Рукоятка и половина затвора этого специзделия выглядели, как в обычном, хорошо всем известном пистолете, но потом привычный затвор переходил в неподвижный цилиндр, имеющий в торце прорези для