Так вот, о помощи…

— Да, да, конечно.

— Мне нужны досье Управления на моих свидетелей, — Денис достал из кармана лист бумаги, положил на стол. — То, чего я никогда не найду в картотеках МВД. Друзья, знакомые, подруги, какие-то увлечения… Все, что может вывести на какую-нибудь серьезную фигуру.

— Серьезную фигуру? — переспросил Агеев.

— Есть убийца или убийцы. Урки, короче. Кто-то из людей, чьи фамилии я записал здесь, возможно, водит с ними знакомство. Возможно, есть даже какие-то общие интересы. Но пока эти люди не засветились вместе, милиция не располагает об их связи никакой информацией.

Майор снова взялся за ручку. Теперь он пририсовывал к органу членистые ножки, по три с каждой стороны. Ножки были полуженские, полускорпионьи.

— Ты что, думаешь, мы на всех ведем учеты? Знаешь, сколько на это понадобилось бы сотрудников?

— Положим, не на всех. Но это специфическая публика, и наверняка кто-то да привлек ваш интерес.

— Если даже и так. Ведь это закрытая информация. Она может использоваться только в интересах Управления.

— Но речь идет об убийцах.

— Убийствами занимается прокуратура. Прокуратурой в данный отрезок времени занимается Управление, частью которого ты и являешься. Зачем решать контрольную задачку с помощью папиного калькулятора?

Холмс потер складки на лбу. Кажется, до него дошло.

— Так какова обстановка в прокуратуре города?

Денис поднял глаза. Да, он все понял. Но разговаривать с Агеевым сразу расхотелось. Мамонт никогда бы не сказал про папин калькулятор.

— Я даже не успел толком перезнакомиться. Пока что все на одно лицо, нормальные, обычные люди. Ничего особенного. Правда, у Тани Лопатко, она в соседнем кабинете сидит, вот у нее есть серьезное предположение, — тут Денис усмехнулся, — что один наш коллега работает на Управление.

— Кто?

— Тот самый Курбатов, который передал мне совет прокурора.

Агеев тоже хотел улыбнуться, но сдержался.

— Почему она так решила?

— Просто Курбатов ей не нравится.

— Ассоциативный признак.

— Наверное.

— Но ты-то ей нравишься, надеюсь?

— Тане Лопатко нравятся бородатые семейные мужчины.

— Ерунда. Она поделилась с тобой сомнениями насчет Курбатова — значит, противопоставила тебя ему. Курбатов — плохой, Петровский — хороший.

— И что теперь?

— Работать. Лопатко не замужем?.. Пригласи ее в хороший ресторан, где публика поприличнее. Да, Денис. Для холостой бабы, которая привыкла все делать для себя сама, — для нее уже счастье, что кто-то другой или третий приготовит вкусный ужин и после вымоет посуду. А если ты еще покормишь ее с ложечки, если подремонтируешь сливной бачок у нее в уборной, твоя Таня Лопатко превратится в ценный источник информации.

— Прежде чем ремонтировать сливной бачок, мужчина должен хотя бы раз переспать с хозяйкой этого бачка.

— Интересная мысль! — Агеев снова перевернул листок и принялся рисовать сантехника, ввинчивающего разводным ключом естественный болт в специфическую прорезь сливного бачка. Сюжет увлек его не на шутку.

— Не вижу тут никакого криминала, — сквозь зубы проговорил майор. — Она что, страшная?

Денис не ответил.

— Это работа, ты понял? — майор понизил голос. — Мне все равно, будешь ты спать с кем-то или нет. Один педик выкачивает для меня информацию у генерал-майора железнодорожных войск. Сказать, через какое место он ее качает?..

Ин-фор-ма-ци-я, лейтенант Петровский. Вот что меня интересует. Да и вас тоже.

Точнее, нас обоих.

Агеев достал из кармана конверт, приоткрыл, чтобы Денис мог видеть краешек банкнот, и подвинул к нему.

— На оперативные расходы. И не скупись в ресторане. Первое впечатление очень важно, оно определяет все последующие отношения.

Выходя с явки, Холмс, как и положено, свернул во двор. Слева, у соседнего подъезда сидел Кирпич. Он пришел раньше назначенного срока и ожидал, то и дело бросая взгляд на стрелки часов. Увидев Петровского, Курлов поспешно отвернулся.

«Что здесь вынюхивает этот тип?» — неприязненно подумал он. Встреча со знакомым ставила его на грань расконспирации. Но Денис не смотрел по сторонам.

Когда час истек, Курлов вошел в квартиру.

— Что за спешка? — недовольно спросил Агеев. — Только что у меня была баба из…

Неважно откуда. Но она связана с «Витязем», и вы вполне могли взаимно расшифроваться!

— Черт! А я встретил одного хмыря с юрфака, Петровский его фамилия… Но он меня не заметил.

Майор выругался про себя. Агенты не должны видеть друг друга. За такой прокол полковник Заишный вполне может его самого превратить, в педика.

— Так почему внеплановая встреча? — Агеев сразу скомкал воспитательную часть беседы.

— Да потому, что сегодня «стрелка» из-за того кафе, ну «Пилота»! — нервно ответил Сергей. — Будет большое мочилово, возможно, со стрельбой! Мне предлагали взять пушку, я отказался…

— Действительно, зачем? У тебя своя есть, — спокойно сказал Агеев.

— Какая «своя»? Что задела?! — ощетинился Курлов.

— Такая. Девятимиллиметровый «браунинг», расточенный под макаровский патрон, — по- прежнему спокойно продолжил Агеев. — Когда ты нам Витька сдал с гранатой, ему терять уже нечего было, он сказал, что в «бардачке» и ствол был. Но пропал. А куда ему пропасть-то, если ты последним в тот «бардачок» заглядывал?

— Вы чего, мне дело шьете? — прищурился Сергей. Он не собирался подставлять башку под пули и пришел отказаться. Но Агеев умело напомнил про Витька и про пистолет, выходило, что деваться ему и некуда. С такого крючка соскочишь, только если внутренности окажутся наружу.

— Что ты, что ты! — Агеев в притворном испуге замахал руками. — Мы же друзья! А между друзьями какие счеты. Если бы ты врагом был, я бы тебя за этот пистолет мигом на четыре года упрятал. Да еще подгадал в ту зону, где крестник твой, Витек, парится! А так я тебе только помочь хочу. Так что там с этой «Стрелкой»?

— В шесть, на опушке, возле кемпинга.

— Хорошо. Мы сообщим в милицию, — деловито сказал Агеев. Про себя он прикинул, что делать этого нельзя: те работают топорно, а ведь даже при самой ювелирной работе провал «стрелки» вызовет подозрения, в первую очередь они коснутся новичков, и Кирпича мгновенно вычислят.

— Тогда я пошел.

— Счастливо.

Правильный двухэтажный параллелепипед — это и есть школа. «Эс-Ша» номер девяносто пять. Огромный говнисто-желтый кирпич, свалившийся с неба и угодивший на маленький пятачок свободного пространства между хрущевским кварталом и автобусной остановкой.