против устоявшихся для детективных повествований шаблонов. В подобных ситуациях сыщики всегда пьют кофе с симпатичными девушками, наставляют их на путь истинный, а иногда, чего доброго, и влюбляются в них…

Есин встретил меня недружелюбно:

— Наконец?то. Ты что, на волах ездил? Докладывай результаты!

Я коротко доложил и положил перед ним протоколы допросов Ожогиной, Берберова и Дыминой. По мере того, как Есин читал, его первоначально хмурое лицо прояснялось.

— Вот так так, — удовлетворенно проговорил он, дочитав последний лист. — Это уже интересно. Очень интересно.

Есин нажал клавишу селектора: «Собери всех ко мне».

— А что у Виноградова? — поинтересовался я.

Есин раздраженно махнул рукой.

— Притащил он какого?то парня. Лешей его зовут, и свитер красный имеется. Да только он ни к Ожогиной, ни ко всей этой истории ничем не привязывается. А наш герой его уже допросил в качестве подозреваемого и собирался в ИВС определить…

Теперь я понял причину плохого настроения Есина и мысленно посочувствовал Виноградову: зная шефа, можно было не сомневаться, что он всыпал ему по первое число.

В кабинете собрались наши, и, посмотрев на выражение лица Виноградова, я понял, что не ошибся.

— Докладывай, Крылов, — приказал Есин, и я еще раз рассказал то, что удалось установить.

— Ясно? — задал вопрос Есин и, не дожидаясь ответа, продолжал:

— Все переключаются на версию «Ожогина — Леша». Подготовьте свои соображения, через два часа соберемся опять и обсудим задачу каждого. А сейчас все, кроме Крылова, свободны.

Когда мы остались вдвоем, Есин собрал все материалы и пошел доложиться руководству, а вернувшись, позвонил Зайцеву и сказал, что мы сейчас подъедем.

— Зачем? — спросил я. — Сейчас надо устанавливать Лешу, работа чисто розыскная.

Но Есин покровительственно похлопал меня по плечу.

— У нас свои возможности, а у прокуратуры — свои. К тому же обговорить направления работы никогда не мешает.

Зайцев сразу провел нас к прокурору, и я в очередной раз пересказал свою историю. Петровский выслушал, не перебивая и не проявляя каких?либо эмоций.

— Картинка получается занятная, — решил прокомментировать мое выступление Есин.

— Ожогина упорно отрицает знакомство с Лешей, даже выставляет вместо него Берберова, который уже месяц не поддерживает с ней знакомства. Ссорится с подругой, когда та застает ее за странным занятием — сжиганием какой?то красной вещи. Это наверняка его свитер, видно, на него кровь попала, вот и решили избавиться от улики.

— Картинка занятная, — согласился Петровский. — Только это все предположения, догадки, умозаключения. Может, так, а может, и не так. А нам нужны факты, доказательства, улики. Надо думать, как их добыть. С обыском к Ожогиной идти рано, а вот посмотреть за ней стоит. Очень хорошо посмотреть. Проверить связи, знакомства…

— Владимир Степанович, — вступил в разговор Зайцев, — я думаю, стоит наложить арест на почтово?телеграфную корреспонденцию Ожогиной. Если этот ее Леша подался в бега, он может подать о себе весть.

Петровский несколько мгновений поразмышлял.

— Хорошая мысль. Готовьте постановление, я санкционирую.

Я думал, что на этом наша беседа закончится, но прокурор вновь обратился к Есину:

— Как идет работа по установлению личности Леши?

— Пока результатов нет.

— У меня на приеме был сегодня гражданин Алексей Воронин. Жаловался, что его без всяких оснований инспектор Виноградов задержал возле работы, привез в райотдел и два часа допрашивал, заявив, что он подозревается в убийстве. Как прикажете это понимать?

Есин немного помолчал, и я представил, что он в этот момент думает о Виноградове.

— Ошибка произошла. Виноградов работник молодой, старательный… Данных о преступнике почти никаких нет, работаем вслепую… Все приметы — имя и красный свитер… Вот он и вышел на этого Воронина…

— Так вы собираетесь всех, кто красный свитер носит, через ИВС пропустить?

— Ну зачем же так, Владимир Степанович? — Есин попытался перейти в контратаку. — Надо же и нас понимать. Люди стараются, ночей не спят, ищут на ощупь… Ошибки тут вполне возможны. Тем более Виноградов — работник неопытный…

— Вы это бросьте, — жестко сказал Петровский. — Виноградов неопытный, пусть так, а вы для чего? Вы?то, я надеюсь, себя новичком не считаете? Так извольте контролировать работу подчиненных!

Есин хотел что?то сказать, но вовремя передумал. Петровский был прав.

— Если нечто подобное повторится, дело кончится дисциплинарным преследованием. — Посмотрев на красное лицо Есина, Петровский, очевидно, решил, что с него хватит, и обычным тоном закончил:

— Можете быть свободны. Если появится что?нибудь интересное, докладывайте в любое время.

— Ну, досталось на орехи? — весело спросил Зайцев, когда мы вышли из кабинета прокурора. — Шеф сегодня не в духе. Нам он с утра тоже разнос устроил.

Обговорив со следователем некоторые детали, мы с Есиным вернулись в отдел.

Утро, как обычно, началось с телефонных звонков: оперативного работника легче застать на месте в начале дня, поэтому в это время на нас обрушивается колоссальный поток информации. Когда лавина звонков начала иссякать и паузы между ними становились все длиннее, на связь вышел Зайцев.

— А где начальство? — спросил он, поздоровавшись. — Все утро не могу никого поймать.

— Начальник — в исполкоме, Фролов с Есиным — в управлении. Зато Крылов, как всегда, на месте, — бодро ответил я.

— Ну давай тогда быстро ко мне, есть новости, — чувствовалось, что у Зайцева отличное настроение.

— Что же за новости? — полюбопытствовал я.

— Не по телефону. Приезжай, увидишь.

Такой ответ окончательно заинтриговал меня, и я отправился в прокуратуру.

— Ну, что нового у сыщиков? — весело встретил меня Зайцев.

— Я чувствую, что у следователя больше новостей.

— Это точно! — радостно засмеялся Зайцев. — Ну а все?таки, как себя ведет Ожогина?

— Очень скромно. С работы — домой, из дома — на работу. Контактов с прежними знакомыми не поддерживает, не выпивает. Прямо не узнать…

— Очевидно, чего?то ждет, — прищурился Зайцев. — Скорее всего ждет перемен в своей судьбе. И недаром — ей поступило письмо. Правда, она его еще не получила.

Тут я вспомнил, что Зайцев наложил арест на корреспонденцию Совы, и, хотя никогда не считал эту меру достаточно эффективной, почувствовал, что на этот раз я ошибся.

— Где же это письмо?

— А вот оно. — Зайцев бросил на стол синий прямоугольник. Я осмотрел конверт.

Письмо было отправлено из Одессы пять дней назад. Ну и темпы у нашей почты! В графе «Обратный адрес» стояла неразборчивая закорючка.

Я вынул из конверта исписанный листок и бегло прочел его.

— Ну, что скажешь? — поинтересовался Зайцев.