виднеются горный массив Ганготри, ледники и вершины, возвышающиеся над святилищами Кедарнатха и Бадринатха. К востоку от Трисула, несколько дальше в глубь страны, вы обнаружите высочайшую вершину Индии Нанда-Деви (25.689 футов). Направо расположена Нанда-Кот — белоснежная подушка богини Парвати.[7] Еще дальше к востоку находятся живописные вершины Панч- Чули — «пять очагов для приготовления пищи». По преданию, ими пользовались Пандавы[8] на пути в Кайлас[9] в Тибете.
Перед восходом солнца, когда Чина и близлежащие горы еще окутаны покровами ночи, снежные вершины изменяют окраску, превращаясь из темно-синих в ярко-розовые. Когда солнечные лучи коснутся уходящих в небо вершин, ярко-розовый цвет перейдет в ослепительно белый. Днем горы выглядят холодными и бесцветными, их вершины как бы припудрены снегом. В лучах заходящего солнца они становятся то ярко-розовыми, то золотыми, то красными — в зависимости от фантазии небесного художника.
Теперь повернитесь спиной к снежным вершинам и обратите свой взор на юг. На самом горизонте вы увидите три города — Барейли, Кашипур и Морадабад. Ближайший из них — Кашипур — находится в пятидесяти милях от вас и так же, как два других города, расположен на основной железнодорожной магистрали, связывающей Калькутту с Пенджабом. Местность между железной дорогой и предгорьями разделяется на три пояса: сначала идет полоса возделанных земель шириной около двадцати миль; далее следует травяной пояс шириной в десять миль — это Тераи; третий лесной пояс шириной в десять миль называют Бхабар. В Бхабаре у подножия гор были расчищены участки леса, и на богатых плодородных землях, питаемых водами многочисленных источников, появились деревни.
Ближайшая группа деревень в районе Каладхунги расположена по дороге в пятнадцати милях от Найни-Тала. Дальше всех находится наша деревня Чхоти-Халдвани. Она окружена каменной стеной, протянувшейся на три мили. Среди больших деревьев можно разглядеть только крышу нашего коттеджа, расположенного на стыке двух дорог: одна идет из Найни-Тала, а другая огибает предгорья. Горы в этом районе почти целиком состоят из железной руды. Впервые в Индии железо было выплавлено на севере страны, и именно здесь, в Каладхунги. Топливом служили дрова. Опасаясь, что в топках будут сожжены все леса Бхабара, некоронованный король Кумаона[10] — генерал сэр Генри Рамзей закрыл плавильни.
Расположенные между Каладхунги и Чиной более низкие горы густо поросли деревом сал,[11] из которого изготовляются шпалы для наших железных дорог. В ближайшей впадине между хребтами лежит маленькое озеро Кхурпа-Тал, окруженное полями, где выращивается самый лучший в Индии картофель. Вдалеке справа видны отблески лучей солнца в водах Ганга, а слева переливаются воды реки Сарда. В районе предгорий эти реки отстоят друг от друга на двести миль.
А теперь повернитесь к востоку. На небольшом расстоянии от вас простирается местность, которую в старых справочниках называли «районом шестидесяти озер». Многие озера впоследствии заросли илом, причем некоторые из них даже на моей памяти. Сейчас остались только Найни-Тал, Сэт-Тал, Бхим-Тал и Накучия-Тал.
За озером Накучия-Тал находится конусообразная гора Чхоти-Кайлас. Говорят, что боги гневаются, когда на этой священной горе убивают птиц или животных. Последний, кто нарушил волю богов, солдат, приехавший в отпуск во время войны, непонятным образом оступился после того, как убил горную козу. На глазах у своих товарищей он свалился в пропасть глубиной в тысячу футов.
За Чхоти-Кайласом находится хребет Кала-Агар, где в течение двух лет я охотился на тигра-людоеда из Чоугара. За этим хребтом, насколько хватает глаз, простираются горы Непала.
Сейчас обратите свой взор на запад. Однако сначала вам придется спуститься на несколько сотен футов, где находится горная вершина Деопатта высотой в 7991 фут. Прямо под вами раскинулась глубокая, широкая и густо поросшая лесом долина, начинающаяся у седловины между Чиной и Деопаттой и проходящая через Дачаури к Каладхунги. Флора и фауна этого района богаче, чем где-либо в другом месте Гималаев. Окружающие долину горы тянутся неразрывной цепью до Ганга. Его воды, искрящиеся под лучами солнца, вы можете увидеть на расстоянии ста миль. За Гангом протянулась цепь холмов Сивалик, которые были старыми еще до того, как появились мощные Гималаи.
КОРОЛЕВА ДЕРЕВНИ
Теперь я приглашаю читателя последовать за мной в одну из деревень, которую он видел, обозревая местность с вершины горы Чина. Параллельные линии, пересекающие гору, — террасированные поля. Ширина некоторых из них не превышает десяти футов, а высота каменных стен, поддерживающих их, достигает местами тридцати футов. Возделывание этих узких полей, когда по одну сторону у вас отвесная скала, а по другую — глубокая пропасть, — работа трудная и опасная. Вспашку производят плугом с короткой рукояткой, в который впрягают низкорослый, выносливый скот, выросший в горах и привыкший к местным условиям. Мужественные люди, создавшие эти поля ценой бесконечных усилий, живут в каменных домах с шиферными крышами, вытянувшихся вдоль неровной и узкой дороги, проходящей по равнинам Бхабара во внутренние районы Гималаев. Жители этой деревни знают меня, так как однажды, получив от них срочную телеграмму, я поспешно прибыл из Мокамех-Гхата, чтобы избавить их от тигра-людоеда.
Телеграмма была послана на средства, собранные всей деревней, и доставлена в Найни-Тал специальным гонцом. Событие, послужившее поводом для ее отправки, произошло в полдень в поле за деревней. Одна женщина со своей двенадцатилетней дочерью жала пшеницу, как вдруг появился тигр. Девочка побежала к матери, но тигр набросился на нее, оторвал голову и, схватив тело, скрылся прыжками в прилегающих к полю джунглях, оставив голову девочки у ног матери.
Телеграммы, даже срочные, идут долго, и, поскольку мне пришлось совершить путешествие в тысячу миль по железной дороге и шоссе, а последние двадцать миль идти пешком, я прибыл в деревню через неделю после того, как была отправлена телеграмма. За это время тигр убил еще одного человека. Жертвой оказалась женщина, которая прежде жила со своим мужем и детьми по соседству со мной в Найни-Тале. Эта женщина вместе с другими косила траву на горе за деревней. Тогда-то тигр напал на нее, убил и утащил тело на глазах у всех присутствовавших. Крики перепуганных женщин были слышны в деревне. Пока они бежали в Найни-Тал сообщить о трагическом случае, мужчины собрались и отогнали тигра. Они с присущей индийцам убежденностью верили, что я откликнусь на телеграмму, и, желая сохранить труп до моего приезда, завернули его в одеяло и привязали на верхушке рододендрона высотой в тридцать футов. Судя по последующим действиям тигра, ясно, что он лежал где-то поблизости и наблюдал за всем происходившим. Если бы он не видел, как тело поместили на дереве, он никогда бы его не обнаружил, поскольку у тигров совершенно отсутствует обоняние.
Когда женщины сообщили в Найни-Тал о случившемся, муж погибшей пришел к моей сестре Мэгги и сказал, что тигр убил его жену. На рассвете следующего дня Мэгги направила нескольких наших людей в деревню соорудить махан[12] над умершей и караулить там до моего прибытия, которое ожидалось в этот же день. Получив в деревне все необходимое для махана, мои люди в сопровождении местных жителей направились к рододендрону. Но там они обнаружили, что тигр, забравшись на дерево, разорвал одеяло и утащил труп. И опять безоружные, но исполненные мужества жители деревни вместе с моими людьми пошли по следу тигра. Пройдя полмили, они нашли частично съеденный труп и начали сооружать на дубе махан. Когда работа была закончена, случайно к месту происшествия подошел охотник из Найни-Тала, целый день охотившийся в этом районе. Сказав, что он мой друг, этот человек отпустил моих людей домой, а сам остался караулить тигра.
Мои люди вернулись в Найни-Тал, куда я уже прибыл к тому времени, и рассказали мне о случившемся. Охотник же, его слуга и носильщик с продовольственной корзинкой и фонарем заняли позицию на махане. Ночь была безлунная. Охотнику не верилось, что тигр находится где-то поблизости, и он зажег фонарь, чтобы осветить пространство под деревом. Когда он опускал фонарь на веревке, она
