— Это в чем же он спрашивал твоего совета? — все так же немного презрительно спросил Саша.

— В том, где искать сокровища. В каком из ходов.

— И ты, конечно, оказал очень важную помощь этому археологу, — продолжал язвить Саша.

Петька, конечно же, почувствовал недоверие и насмешку. Вообще-то, скорее, это было его амплуа, по крайней мере в школе, — задирать всех подряд, в том числе и друзей. Но что поделаешь, искренняя вера во что-нибудь делает человека с этой стороны особенно уязвимым. Федя увидел, как Петькино лицо залилось краской, и решил еще раз прийти ему на помощь. Он знаком попросил Сашку замолчать и спросил:

— А что там нарисовано в этом плане, ты можешь описать?

— Конечно, — с готовностью откликнулся Петька. — Даже нарисовать могу.

Он тут же опустился на корточки и пошарил рукой в пыли, а глазами по округе, выискивая подходящую палочку. Палочки не нашлось, и Петька, подобрав небольшой камушек, начал им чертить прямо по земле.

Он провел в пыли длинную прямую линию, а от нее еще пять коротких, отходящих в сторону так, что получилось что-то вроде гребенки с очень редкими зубьями.

— И все? — усмехнулся Саша.

— И все, — серьезно кивнул Петька. — Вот это, — он указал на длинную черту, — главная галерея, а от нее отходят тупиковые ходы. В одном из них клад.

— И в каком из этих ходов мы будем искать сокровища? — спросил Саша, уже плохо скрывая свой интерес.

«Он сказал «мы», — отметил для себя Федя, — значит, для Сашки поиск сокровищ — дело решенное». Впрочем, Федя и сам в глубине души уже не сомневался, что тоже примет участие в этом деле. О третьем же приятеле из «творческой компании» теперь и говорить было нечего. Он верил Борису Вениаминовичу уже на все сто.

— Я точно не знаю. — Отвечая на Сашин вопрос, Петька поднял голову: он все еще сидел на корточках, а Федя и Саша стоя смотрели на его художество. — Мне кажется, или в центральном, или в соседних с ним. Я так и Борису Вениаминовичу сказал.

— Почему? — спросил Федя.

— Что «почему»?

— Почему именно в этом месте?

— Потому что… — начал пояснять свою мысль Петька, используя палец вместо указки, — потому что Митридат, наверное, ведь не дурак был, верно? Он, наверное, как думал, когда прятал сокровища в такой системе подземных ходов? Он хотел, чтобы их найти нелегко было. Вот пойдет кто-нибудь эти сокровища разыскивать и начнет с самого края, с первой пещеры, а там ничего и нет, он тогда к следующей, и так, пока он до нужной дойдет… Борис Вениаминович, кстати, говорил что у Митридата могли быть расставлены на похитителей всякие ловушки, западни. Ну, там ямы какие-нибудь скрытые, тупиковые ходы, не отмеченные на карте, и мало ли что он еще мог придумать. Так что искать эти сокровища надо осторожно.

Петька поднялся с корточек и тщательно затер подошвой нарисованный в придорожной пыли план.

— А мне кажется, — задумчиво протянул Саша, — что он скорее бы спрятал их где-нибудь в самой дальней от входа пещере, если все так, как ты говоришь.

— Я тоже так сначала думал, — кивнул головой Петька, — но потом сообразил, что ведь начать можно и с самого дальнего хода, а потом двигаться к выходу. А вот с середины мало кто начинает.

Саша согласно покивал: в рассуждениях Петьки прослеживалась доля здравого смысла.

— А Витаминыч что говорит? — спросил Федя.

— Витаминыч темнит, он ничего не говорит по этому поводу. Но мне кажется, он еще что-то знает. Есть у него какие-то свои способы или приметы. Время покажет.

Федя заметил, что Петька даже говорить стал, употребляя выражения и словечки Бориса Вениаминовича.

— Ну, пошли, что ль? — поторопил друзей Петька. — А то Витаминыч забеспокоится. Сейчас я вас приведу, обрадую.

Идти оставалось совсем уже немного. Миновав еще пару кварталов, друзья очутились на самой окраине Керчи, а заодно и Старого Карантина. Здесь вдоль улочки выстроились одноэтажные симпатичные домики, похожие на те, что понравились Феде у подножия горы Митридат. В маленький дворик одного из них и завел ребят Петька.

Из дощатой конуры на звук их шагов выскочил мелкий, но злобный серый кобелек. Он брехал, скалил зубы, гремел цепью и страшно плевался слюной — вот-вот за ногу схватит. Однако до такого зверства не доходило, так как длина цепи оставляла еще чуть меньше шага между штанами вошедшего первым Петьки и зубами свирепого сторожевого демона.

— Ближе к дому, ближе к дому, — посоветовал Петька, — туда он не достает.

Послушавшись совета, ребята благополучно добрались до входной двери. Петька вошел первым, а за ним Федя и Саша. Миновав тесные сени или прихожую — Федя не знал, как это точно называется в таких домиках, — они очутились в одной из двух комнат. Там печка соседствовала с газовой плитой, а из мебели стояли старый круглый стол, такой же поживший сервант, диван с потертой обивкой, несколько стульев и телевизор в углу на тумбочке.

За круглым столом в центре комнаты сидели двое мужчин. Бориса Вениаминовича ребята узнали сразу, а второй, очевидно, был хозяином дома. При появлении всей троицы в комнате Борис Вениаминович трижды переменился в лице. Сначала — Федя видел это через Петькино плечо — его физиономию украсила приветливая улыбка, затем, когда Борис Вениаминович заметил и Федю, улыбка куда-то спорхнула, хотя рот археолога остался открытым, разгладились веселые морщинки в уголках глаз, и — Федя готов был в этом поклясться — на его лице появилась гримаса, выражающая безмерное удивление. Но не прошло и двух секунд, как улыбка вернулась на свое место между сивой бородкой и небольшими усами, только она стала шире, радостнее и, уж конечно, еще приветливее, чем при появлении одного Петьки.

— Вау! — молодо вскрикнул археолог. — Они уже все в сборе! Ну, молодцы! Ну, молодцы! Проходите. Присаживайтесь. Небось есть хотите? Андрей, сделай, пожалуйста, ребятам яичницу, что ли, или что там у нас есть.

Очень крупный кудрявый брюнет с кривоватым носом и тяжелым взглядом молча встал из-за стола и отправился колдовать у газовой плиты.

— Да садитесь вы, — жестом хозяина пригласил Борис Вениаминович замешкавшихся у дверей Сашу и Федю, которые все еще изучали довольно скудное убранство этого жилища. — Садитесь, рассказывайте, как вы сюда добрались.

— Вы же прислали за нами авто, — неожиданно ляпнул Федя.

Борис Вениаминович замер на мгновение все с той же улыбкой на устах. Он, видимо, не мог сразу сообразить, как относиться к Фединой фразе: как к шутке или по-другому, — потому что тон ответа получился странным и несколько вызывающим.

— Как? — развернулся к Феде Петька. — Ты же говорил, что вы на электричках? — И, глянув Феде в глаза, заулыбавшись, снова повернулся к Борису Вениаминовичу. — Да шутит он, шутит. На электричках приехали. Машина почему-то их не подобрала.

— Как не подобрала?! — вскинулся Борис Вениаминович. — Как не подобрала?! А куда же она делась? Я ведь договаривался.

Федя только пожал плечами, прошел к столу и сел на свободный стул. Петька и Саша последовали его примеру. Вскочивший было, наверное от возмущения, со своего места Борис Вениаминович тоже сел.

— Как же так? — все еще сокрушался он. — Ведь была же договоренность. Я был уверен, что вас уже забрали. Я-то думал, что вы на базе у горы Митридат. Собирался ехать туда сегодня.

Он помолчал, но, так как никто не произносил ни слова, пришлось ему нарушить затянувшуюся неловкую паузу.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — дежурно заметил он. — Я рад, что мы опять вместе. Ну рассказывайте, рассказывайте, как добирались.

Федя и Саша сначала нехотя, а потом, увлекшись, наперебой поведали свои дорожные приключения,