что до церкви… так был бы поп, была бы и церковь. У нас-то ничего не уцелело, голые да босые наши предки сюда из моря вылезли.
Визитеры понимающе кивают, что такое кораблекрушение, им понятно хорошо.
— Вот и попа вашего я честью попросил — построй церковь-то! Помощь будет, людей дам. А он? Лаяться стал, словно бы и не священник вовсе… И где слов таких набрался-то? Все ему не так, да и не к месту! На испанцев полез — совсем ума лишился? Это он для нас поп, а для них? В торец влепят — и не подумают! Упрятал я его от греха…
— За это благодарствуем. Зело шумен батюшка наш, есть такой грех за ним. Уж я его и уговаривал, и стращал — все попусту!
Опаньки! Стращал? Это каким таким рожном вдруг? Смотрю на Кобру — он тоже встрепенулся. Стало быть — засек! Так, товарищ бородатый, с тобою надо отдельно побеседовать… Да и обратился он ко мне… вроде бы все правильно, только не по чину ему так. Он, кстати говоря, не шкипер. А люди его слушают. Почему? Не купец, это сразу видно. Но кто же он?
Однако же беседу продолжаем, попробую-ка я вас еще разочек за хвосты подергать.
— Вот-вот! Отвыкли мы уж тут все от такого обращения. Прежний-то батюшка наш аж из самого Царьграда был! Вежливый и обходительный — не чета вашему! А что грек, так и что с того? Человек он правильный был — а это главное!
Ты смотри, а гости-то приуныли! Что, обломился козырь-то? Нехристями нас уже не выставить, а прочих аргументов у них нет. Вернее — не должно быть. Не зарываемся, мало ли какие еще у них сюрпризы припасены? Продолжаем разговор…
— Вот и написал я в Царьград, чтобы нам кого-нибудь оттуда прислали, так не отвечают! И то правда, далеко мы от них, да мало нас тут.
— Мало-немало, а делов вы тут натворили — дай боже! — встрял в разговор еще один из гостей.
Так! А эти дровишки откель? Откуда ты, мил человек, про наши дела ведаешь? Штормом, говорите, занесло? Надо будет отправить кого-нибудь знающего — пускай их корабль посмотрят под благовидным предлогом оказания помощи. Есть у меня такое подозрение, что шторм этот только в мозгах гостей незваных и отметился.
— Да какие тут дела! — небрежно отмахиваюсь рукой. — Это рази ж дела? Так… мелочовка несерьезная.
— А что ж тогда делом считать, господин полковник? — интересуется старший.
Речь у него уж больно правильная. Это не обычный купец. И не первопроходец — те попроще были. Ладно, родной, сейчас мы тебя за нос-то и поводим!
— Да что мы, как не русские люди, сидим-то? — спрашиваю я. — Насухо какой-такой разговор может быть? А пойдем-ка мы в столовую избу, там и перекусим, чем бог послал!
Ход безошибочный. Не могут оголодавшие в таких передрягах люди от еды отказаться. Подозрительно это будет.
Пропуская гостей на улицу, я, чуть отстав, бросаю несколько слов нашему главному контрразведчику. Он понимающе прикрывает глаза…
Надо сказать, что некоторые специфические познания по части лекарств и веществ, таковыми лишь по недоразумению именующихся, мы давно уже собрали в кучку. Жаль, что липосана у нас тут нет. Зато некоторые другие, пусть и не столь эффективные, средства для повышения откровенности присутствуют. Вот и поработаем. В сочетании со спиртным они ох как хорошо действуют…
Так что вечеринка удалась!
Во всех отношениях.
— Присаживайтесь, — киваю гостю на стул.
Он пододвигает его поближе к столу и устраивается поудобнее.
— Ну что, поручик, будем и дальше дурака валять?
— Э-э-э… простите покорнейше, господин полковник, но я вас не понимаю. Зело странные вещи вы говорить изволите.
— Ладно. Не понимаете, так и бог с вами. Судно ваше уже отремонтировали наши мастера. Кстати говоря, не так уж там много и делов-то было. Странный вам шторм какой-то попался, почти ничего всерьез и не поломало, больше просто перепутало. Даже парус ни один не пострадал. Продовольствием мы с вами поделимся, попа я распорядился доставить прямо на борт корабля. Так что, уважаемый, ничего вас тут более не держит. Больных и пострадавших у вас нет, и делать вам в нашем поселении более нечего. Тем паче, что присутствие неведомых людей с неизвестными целями на территории форта мне не нравится. Да и никому другому, на моем месте, тоже по душе не пришлось бы. Христианский долг по отношению к ближнему мы исполнили, тут моя совесть чиста. За сим, милейший, позвольте мне откланяться. Не задерживаю вас более.
Мой гость смотрит на меня несколько ошарашенным взглядом. А чего ты ждал, родной? Дальше мозги бы мне конопатил? Щас… Я таких субчиков навидался, что тебе с ними и через десять лет рядом не присесть! И уж коли их удачно окучивать удавалось, так ты тут и вовсе — на один зуб. Пить надо уметь… да хвост не распускать перед симпатичными девушками.
— Но… господин полковник… как же так… ровно бы мы и не русские люди… вдругорядь нас в океан? Опосля всего, что претерпеть нам довелось?
— Вам мало той помощи, что мы вам уже оказали? В чем вы и ваши люди еще нуждаетесь? Составьте перечень и передайте его провожающему вас офицеру. Он укажет вам место стоянки, где вам будет предоставлено все необходимое. Сразу оговорюсь — это не здесь! Там, — указываю рукой направление, — есть форт. В нем находятся испанские солдаты под командованием лейтенанта Гилермо. Он получит все необходимые распоряжения по отношению к вам.
— Но отчего столь нелюбезно вы с нами поступаете? Неужто гишпанские гранды вам ближе, чем соотечественники? Ведь и у нас с вами могут быть общие интересы… мы можем помогать друг другу… по крайности, так хоть торговать, наконец!
— Относительно общих интересов Российской империи и его христианнейшего величества, чью особу я имею честь здесь представлять, — в Эскориал! Эти вопросы решаются там! Торговля с вами мне абсолютно не интересна. Что вы можете предложить
Мой собеседник совершенно раздавлен. Идя ко мне, он наверняка строил в своей голове какие-то варианты дальнейшего развития событий. И так прикидывал, и эдак. Но вот настолько полного и безусловного облома он уж точно не ожидал! И сейчас я просто слышу, как в голове у него лихорадочно щелкают шестеренки, пытаясь найти какой-то выход из сложившейся ситуации.
А нету его. Вернее — есть только один. Говорить начистоту. Но вот как раз этого-то он делать отчаянно не хочет. Ну-ну, посмотрим, как ты будешь изворачиваться…
— Помилосердствуйте, ваше сиятельство, господин полковник, когда я вернусь назад и поведаю о том, как вы нас тут нелюбезно приняли… сие может вызвать зело сильное недоумение среди…
Среди кого? Нет, эту фразу он не заканчивает. Ладно…
— И что? У нас не было никаких контактов с Россией уже сто лет и ничего — никто с горя не преставился. Еще сто лет не будет? Да и хрен бы с ними! Недоумение? Начхать с высокой башни! Войск у вас тут нет, так что можете недоумевать, сколько вашей душе угодно. Можете губернатору тобольскому отписать, пущай и он с вами заодно в затылке чешет. Нам-то с этого ни жарко и ни холодно! Да и были бы войска — что с того? Воевать с Испанией станете? С какого бодуна? А вот, что вас самого башкою в нужник сунут за ненадлежащее исполнение миссии — вот это я очень даже допускаю! Так мне это и вовсе — до фени! Скатертью вам дорога, уважаемый!
Встаю, давая понять, что аудиенция закончена.
Гость тоже встает, комкая в руках шляпу. Скованно кланяется и выходит за дверь.
