Кое-кто из тамбовских одобрительно засмеялся — в их толпе мало кто знал суть «стрелки» — по тем временам «стрелы» забивались десятками в день. Когда в ходе перетирания темы до братвы стало доходить, о чем, собственно, идет базар — часть тамбовских, смущенно ухмыляясь, отошли в сторону.

В конце-концов, Артему надоела ограниченная и агрессивная упертость Тормоза, истинного сына своего времени, отличавшегося жестокостью и непримиримостью. (Тормоза убьют через десять лет, когда все «бои» уже вроде как отгремят и когда сам он будет владеть шикарным рестораном, жить в девятикомнатной, только что отремонтированной квартире.) Глядя прямо в глаза тамбовцу и чувствуя, что симпатии остальных явно на его стороне, Токарев спросил, сознательно идя на обострение:

— А если в следующий раз саму жену заразят — тогда будет уже не двести долларов, а четыреста?

Братва грохнула хохотом, Тормоз быстро среагировать не успел, почуяв психологический перелом ситуации, он вынужден был тоже улыбнуться.

Прощаясь, Артем по-доброму посоветовал ему пользоваться презервативами…

Поскольку часть тамбовских выразила желание непременно попить с Токаревым кофе, а отказать было неудобно — так и вышло, что в 16-е Артем смог добраться лишь к двум часам дня.

Тульского он застал на его рабочем месте — опер был злым как черт, поскольку заполнял карточки на похищенное — в двух экземплярах на каждую вещь. То, что Артур вдруг взялся за канцелярскую работу, означало его крайне дурное состояние духа. Обещавшего быть с утра приятеля Тульский встретил сопением.

— Ну, извини! — покаялся Артем. — Так вышло, «стрелка» важная была. Перетирали тему профилактики венерических заболеваний с тамбовскими.

— Люди серьезными делами ворочают, — горестно вздохнул Артур, — а я тут зарабатываю орден Сутулого с закруткой на спине!

Тульский сделал движение кистью, будто стряхивал с них липкие брызги — на среднем пальце правой руки алела свежая трудовая мозоль.

— Держись, браток! — засмеялся Токарев.

— Да такое в кошмарном сне не приснится! — продолжал бить на слезу Артур: — Да я лучше в сабельную рубку!

При этом опер бросил на Артема откровенно-умильный взгляд, надеясь, что приятель избавит его от писанины.

Токарев зашел Тульскому за спину и деликатно взял с его стола одну карточку, другую… Потом удивленно посмотрел на Артура:

— Как ты все запоминать умудряешься?

— Чего… запоминать? — не понял Тульский.

— Ну… размер вещей, их описание, год выпуска…

— А-а… Чудак-человек! А кто тебе сказал, что я все это помню?

— Погоди… — не понял теперь уже Артем. — А данные тогда откуда?

И он вопросительно шлепнул карточками о стол. Даже тень смущения не промелькнула на лице Артура:

— Данные… — в прямом смысле слова — от верблюда! Это у нас такое новое веяние — на все по две карточки, в каждой карточке по семнадцать граф, каждую подписать должны три начальника. Мы что, больные, чтобы их заполнять, как положено? Я пробовал — на один кусочек картона уходит минут пятнадцать минимум, ежели все сверять…

— Oxo-xoxo-xo! — неодобрительно покачал Токарев. — А потом будете звонить в картотеку похищенных вещей!

Тульский ухмыльнулся:

— Дураков нет тама милости просить! Другие-то карточки — другими оглоедами заполняются, мало чем отличающимися от меня…

— Да кто все это требует-то?

Артур удивленно вытаращился на приятеля:

— Так твой батя и требует… А у него еще кто-нибудь требует… Эх, война-хуйня, главное — маневры! Слушай, Тем, — голос Тульского стал вкрадчивым, — напиши мне пять-шесть объяснений разными почерками от разных женщин, что они сегодня с 10 нуль-нуль до 11 нуль-нуль мылись в бане и ничего такого не видели… Ты ведь мастак писать объяснения… Вот у меня и ручки разного цвета и калибра есть…

Артем, еще только войдя в кабинет и понявший, чем дело в итоге обернется, с деланной строгостью спросил:

— А данные их тоже из головы брать?

— Хоть из жопы! — жизнерадостно отозвался Артур, залезая на свой любимый диван.

— А чего такого они должны были не видеть?

Тульский с наслаждением закурил, выпустил в потолок густую струю табачного дыма и лишь после этого отозвался:

— Да понимаешь, только я утром пришел пока «сходняк», пока — туда-сюда… вдруг — звонок дежурного: в бане кража!

— Прямо как у Зощенко! — улыбнулся Токарев.

Тульский не понял, кого он имеет в виду:

— Не знаю, как и где Зощенко обнесли, а вот на 5-й линии лишилась своего имущества гражданка с интересной фамилией Трепетная. Ну, я говорю дежурному — мол, пусть подмывается и подходит… Сижу — курю. Вдруг минут через пятнадцать — звонок самого начальника РУВД: «Тульский, как дело продвигается?» Я, естественно, отвечаю: «Аршинными шажищами, товарищ полковник, только позвольте узнать, какое дело?» Ой! Как он закричит — оказывается, эта Трепетная заведует где-то там распределением жилья… В общем, поперся я в баню, я бы даже сказал — запорхал. В женское отделение, обратите внимание, не захожу — деликатно жду. Потому что думаю — там женщины… это… несколько без одежды… А они мне — ничего-ничего, вы, мол, при исполнении. Да — ради Бога! Чего я там не видел? Зашел. Кстати — там у одной грудь была… Ну — не знакомиться же в такой ситуации! Хотя она так глазами посверкивала… Да — а ответственный работник, товарищ Трепетная сидит, укутавшись в простыню. Я, мол — что, все уперли? А она: «Нет, один только бюстгальтер „Триумф“ германского производства». Ну я, натурально, охаю, дескать — как посмели? Задаю наводящие вопросы: цвет, размер, особые потертости, есть ли на кого подозрения. Она мне все подробно излагает, показывает форму вещи руками прямо на себе, при этом грудь ее (кстати так себе) прямо из простыни вываливается… Вот так. Исписали мы три листа и даже сделали эскиз-набросок — можешь посмотреть там на столе…

Давясь от смеха, Артем взял в руки листок, на котором действительно было изображено что-то отдаленно напоминающее бюстгальтер — словно его рисовали Киса и Ося из «Двенадцати стульев».

— Все? — еле выдохнул Токарев, отгоготав от души над шедевром.

— Почему же все — теперь вот карточки заполняю… А с тебя — объяснения и план оперативно- розыскных мероприятий.

Артем безумно любил эту бредовую рабочую атмосферу сыска. Любил, несмотря на топорный юмор, идиотизм и волокиту. Помогая Артуру, Токарев-младший, как от батарейки, заряжался хорошим настроением. Кабинет Тульского стал для него любовницей, которую невозможно бросить, даже зная, что свадьбы никогда не будет… Наводя порядок в бумагах Артура, Токарев постепенно стал знать лучше хозяина, что и где лежит у него в сейфе — поскольку сам все аккуратно подшивал, заносил в опись, пронумеровывал и так далее.

Иногда Тульский звонил ему и спрашивал примерно следующее:

— Токарев! Ну у вас и семейка! Где входящая оперустановка из 7-го управления по поводу Григорьева?

— Там, где она и должна быть в соответствии с приказами, — отвечал Артем.

— Ты мне кровь не пей! — нервничал Тульский. — Где она?

— Аккуратно лежит в папочке кандидата на вербовку. Ведь Григорьев — его ближайшая связь?

— Связь-связь… Ага, нашел… А то тут приперлись… «Где установка!» Я им, не подумавши —