языка. Такие раны типичны в случаях удушения.

Лэнгуайзер перевернула страницу своего блокнота.

– Хорошо, детектив Босх, давайте вернемся к месту преступления. Беседовали ли вы или ваши напарники с Джейн Джилли?

– Да, с ней говорил я. Вместе с детективом Райдер.

– Сумели ли вы выяснить из этой беседы, где была жертва в течение двадцати четырех часов, предшествующих обнаружению ее смерти?

– Да, сначала мы установили, что она познакомилась с обвиняемым несколько дней назад в кафе. Он пригласил ее на премьеру фильма вечером двенадцатого октября в Китайском театре в Голливуде. И заехал за ней в тот вечер между семью и семью тридцатью. Мисс Джилли смотрела из окна дома и узнала обвиняемого.

– Знала ли мисс Джилли, когда мисс Кременц вернулась в тот вечер?

– Нет. Мисс Джилли ушла из дома вскоре после того, как мисс Кременц отправилась на свидание, и провела ночь в другом месте. Следовательно, она не знала, когда ее соседка вернулась домой. Сама мисс Джилли вернулась домой в одиннадцать утра тринадцатого октября и только тогда обнаружила тело мисс Кременц.

– Как назывался фильм, премьера которого состоялась накануне вечером?

– Он назывался 'Мертвая точка'.

– И кто режиссер?

– Дэвид Стори.

Выдержав длинную паузу, Лэнгуайзер посмотрела на часы, а потом на судью.

– Ваша честь, – сказала она, – я собираюсь перейти к новому этапу допроса детектива Босха. Если уместно, сейчас самый подходящий момент для перерыва до завтра.

Хоктон оттянул мешковатый черный рукав мантии и посмотрел на часы. Босх посмотрел на свои. Без четверти четыре.

– Хорошо, мисс Лэнгуайзер, отложим до девяти утра следующего дня.

Хоктон сказал Босху, что тот может сойти со свидетельской трибуны. Потом напомнил присяжным, что они не должны читать отчеты о процессе в газетах и смотреть передачи о нем по телевизору.

Когда члены жюри выходили из зала, все поднялись с мест. Босх, который стоял теперь рядом с Лэнгуайзер у стола обвинения, взглянул на стол защиты. Дэвид Стори смотрел прямо на него. Лицо обвиняемого не выдавало вообще никаких чувств. Но Босху показалось, что он разглядел что-то в светло- голубых глазах. Что-то вроде веселья.

Босх отвел взгляд первым.

Когда зал суда опустел, Босх обсудил с Лэнгуайзер и Крецлером исчезновение свидетельницы.

– Есть новости? – спросил Крецлер. – В зависимости от того, сколько Джон Ризн продержит вас там, она понадобится нам завтра днем или на следующее утро.

– Пока ничего, – ответил Босх. – Но я тут запустил одну схему. В сущности, мне нужно ехать.

– Мне это не нравится, – сказал Крецлер. – Все может сорваться. Если Кроу не появится, это неспроста. Я никогда на сто процентов не верил ее словам.

– Возможно, Стори добрался до нее, – предположил Босх.

– Кроу нужна нам, – сказала Лэнгуайзер. – Ты должен найти ее.

– Чем я и занимаюсь. – Он встал из-за стола.

– Удачи, Гарри, – сказала Лэнгуайзер. – И кстати, до сих пор, по-моему, все идет очень неплохо.

Босх кивнул:

– Затишье перед бурей.

По пути к лифтам к Босху подошел один из репортеров. Имени Босх не знал, но видел его на местах для прессы в зале суда.

– Детектив Босх?

Босх продолжал идти.

– Послушайте, я сказал всем, что ничего не буду комментировать до окончания процесса. Простите. Вам придется...

– Нет, все в порядке. Я только хотел узнать, встретились ли вы с Терри Маккалебом.

Босх остановился и посмотрел на репортера:

– Что вы имеете в виду?

– Вчера. Он искал вас здесь.

– А, да, я его видел. Вы знаете Терри?

– Ага. Несколько лет назад я написал книгу о Бюро. Тогда и познакомился с ним. Еще до трансплантации.