боли. — Я представляю собой королевский закон и во имя этого закона арестую вас всех! А все товары, которые я вижу здесь, объявляю подлежащими описи и обыску, согласно второму прибавлению к первой статье таможенного уложения. Если здесь есть честные люди, то я прошу их содействовать мне при исполнении мною моих служебных обязанностей.

И, говоря эти слова, акцизник, шатаясь, встал на ноги. Но дух его был бодрее плоти, и он снова шлепнулся на песок при общем смехе матросов.

В двух вновь пришедших контрабандистах я узнал людей, которые увели мою лошадь. Один из них выступил вперед и начал рассказывать:

— Мы нашли его на дороге, возвращаясь от дяди Майкрофта. Он лежал без памяти. Веревка угодила ему прямо под подбородок, и он отлетел на дюжину шагов. Мы увидали на его мундире светлые пуговицы и притащили его сюда. И какой, подумаешь, мерзавец! Ведь, кажется, совсем обалдел, а, однако, всю дорогу брыкался и вырывался.

— А веревку вы сняли? — спросил капитан.

— Один конец отвязали. Теперь она лежит на земле.

— Это хорошо. Мы, значит, оставим акцизника для капитана Венабльса. Пускай он с ним распоряжается, а нам надо заняться другим пленником. Мы должны его обыскать и осмотреть его бумаги. Теперь развелось много судов, плавающих под фальшивым флагом. Надо быть осторожнее. Эй вы, господин солдат! Что вас завело в эти места и какому королю вы служите? До меня дошли слухи, что в стране восстание и что на старом британском корабле появились два шкипера сразу, оспаривающие друг у друга власть? Видя, что обыск неминуем, я решил быть откровенным.

— Я служу королю Монмаузу, — ответил я.

— Королю Монмаузу! — воскликнул контрабандист. — Извините, мой друг, но я вам не верю. Наш добрый король, как я слышал, нуждается в настоящую минуту в солдатах, и если бы вы ему служили, то вам незачем было бы болтаться около северных берегов Англии, словно судну без мачт и парусов.

— Я везу депеши, — ответил я. — Собственноручные депеши короля к герцогу Генри Бофорту в его замок в Бадминтон. Вы можете найти пакет в кармане моего камзола, но прошу вас не взламывать печати. Депеши секретные.

Услышав эти слова, чиновник, спокойно лежавший на песке, приподнялся на локте и воскликнул:

— Сэр, вы сами признали себя виновным в бродяжничестве и политическом преступлении; я вас поэтому арестую по обвинению в государственной измене согласно четвертому тому королевского уложения. Приглашаю вас подчиниться моему законному требованию.

— Заткните-ка. акцизному глотку шарфом, — сказал Мюргатройд. — Вот погоди, придет Венабльс, он живо тебя успокоит.

Затем капитан взглянул на надпись на конверте и произнес:

— Да, это вы верно сказали. Здесь написано: 'От Иакова II короля английского, называвшегося прежде герцогом Монмаузом, президенту Уэльса герцогу Генри Бофорту, через посредство капитана Михея Кларка из Вельдширского пехотного полка Саксона'. Дикон, развязывай веревки, снимай кандалы! Капитан, вы свободны, и я сожалею, что мы по незнанию вас потревожили. Все мы добрые лютеране и готовы вам скорее помогать в вашем деле, чем препятствовать.

— И в самом деле! — воскликнул Сила. — Отчего бы нам ему не помочь? Что касается меня, то я не прочь потрудиться для святого дела, не сомневаюсь, что и вы все одного мнения со мной. Я бы посоветовал воспользоваться ветром и доставить к утру капитана в Бристоль. Таким образом мы избавим его от опасности быть схваченным на суше солдатами.

— Верно-верно, — поддакнул Длинный Джон. — Ведь около Вестона стоит королевская конница, и капитан непременно ей попадется, если пойдет сухим путем в Бристоль.

— Что же, — сказал Мюргатройд, — это устроить можно. Время у нас есть, и мы доставим вас в Бристоль, если вам угодно.

— А как же моя лошадь? — спросил я.

— Об этом не беспокойтесь. У нас есть решетки, запасные шесты, и мы ей устроим на судне стойло. Ветер затих, и судно можно подвести к утесу Мертвеца. Там мы и лошадь на корабль введем. Беги-ка к дяде Майкрофту, Джим, а ты. Сила, займись судном. Вам же, капитан, я советовал бы закусить. Вот холодная солонина и сухари. Пища-то наша грубая, морская, ну да ничего, как-нибудь управитесь. Можно потом ее будет запить стаканчиком ямайского рома.

Я уселся на бочонок около огня и принялся — расправлять руки и ноги, которые совсем окоченели от веревок. Один из контрабандистов стал мне прикладывать на рану на голове компрессы, а другой принялся меня угощать. Прочие отправились к выходу из пещеры готовить небольшое трехмачтовое судно. Только двое или трое остались на страже возле несчастного чиновника. Он лежал на спине возле стены, скрестив на груди руки. По временам он поглядывал угрожающе на контрабандистов. Так смотрит старая, дрессированная собака на окружившую ее стаю волков. Я начал думать, нельзя ли что-нибудь сделать для его спасения. В эту минуту ко мне подошел Мюргатройд. Он взял жестяную кружку и, зачерпнув ею из бочки рому, выпил за успех моего дела.

— Я пошлю с вами Силу, — сказал он, — а сам останусь. Надо подождать Венабльса, который командует другим нашим судном. Если я могу вознаградить вас за этот вред, который мы вам причинили, то…

— Вы меня можете вознаградить только одним, капитан, — быстро прервал его я. — Я могу просить вас об этом не только ради себя, но и ради вас же самих. Не допускайте, пожалуйста, убийства этого несчастного человека.

Лицо Мюргатройда покраснело от гнева.

— Вы неправильно выражаетесь, капитан Кларк. Это не убийство, это правосудие. Скажите, кому мы причиняем вред? Да знаете ли вы, что все женщины околотка благословляют нас! Все они покупают у нас по дешевым ценам чай и спиртные напитки. Берем мы дешево и не навязываем своих товаров никому. Мы мирные торговцы. И однако, вот этот человек и его товарищи гоняются за нами по пятам, нас травят, как зверей, рубят, стреляют и загнали нас вот в такие трущобы, как эта. Месяц тому назад четверо наших несли бочонок в горы к фермеру Блеку. Этот Блек ведет с нами торговлю уже пять лет. И вдруг, откуда ни возьмись, явились десять всадников, предводительствуемые вот этим самым акцизником, и принялись рубить наших саблями. Купера Дика они взяли в плен, а Длинному Джону поранили руку. Дика посадили в Ильчестерскую тюрьму, вылечили там, затем судили и повесили словно куницу на курятнике. Вот что сделал нам это акцизник, капитан. Сегодня же мы узнали, что он вечером поедет по Вестонской дороге, не зная, что мы его уже давно поджидаем. Мы поставили ему западню, поймали его и рассчитаемся с ним так же, как он рассчитывался с нашими товарищами. Разве это несправедливо?

— Но ведь он слепой исполнитель, — возразил я, — ведь не он сочинял таможенные законы. Он обязан эти законы исполнять. Ваш враг — это не акцизный чиновник, а сам закон.

— Вы правы, — угрюмо отвечал контрабандист, — главный наш счет не с этим акцизником, а с судьей Муркрофтом. Он скоро поедет по округу и будет проезжать по Вестонской дороге. Дай Бог, чтобы это случилось поскорее. Но судья сам по себе, а акцизника мы повесим. Он знает нашу пещеру, и отпустить его было бы безумием.

Услышав эти слова, я понял, что продолжать спор бесполезно. Но мне все-таки хотелось сделать что-нибудь для несчастного чиновника. Я бросил ему украдкой карманный нож в расчете, что эта вещь может ему пригодиться. Сторожившие чиновника контрабандисты разговаривали в это время и хохотали; моей проделки они не заметили, но чиновник быстро усмотрел ножик и сейчас же его схватил.

С час, а то и более, я ходил по пещере и курил трубку. Наконец появился Сила Болизо и заявил, что судно готово и что лошадь моя уже помещена на нем. Прощаясь с Мюргатройдом, я опять рискнул сказать несколько слов в защиту Вестхауза, но котрабандист нахмурился и сердито покачал головой. На песке, у устья пещеры, стояла лодка. Опоясавшись саблей и засунув в кобуры пистолеты, возвращенные мне контрабандистами, я сел в лодку. Моряки живо столкнули ее в воду, и она, ныряя, помчалась вперед.

В тусклом свете дымного факела, который мерцал в руках провожавшего меня Мюргатройда, я увидал, что потомок пещеры здесь очень низок. По мере того, как мы вплывали в бухту, потолок все понижался и понижался так, что некоторое время нам пришлось плыть, почти совсем пригнувшись ко дну лодки. Моряки налегли на весла, и мы наконец выбрались из темной пещеры в открытое пространство. Над нами повисло