— Это же мангуста! — воскликнул я.
— Да, — кивнув головой, сказал горбун. — Одни называют его мангустой, а другие фараоновой мышью. Змеелов — вот как зову его я. Тедди замечательно быстро расправляется с кобрами. У меня здесь есть одна, у которой вырваны ядовитые зубы. Тедди ловит ее каждый вечер, забавляя солдат. Есть еще вопросы, сэр?
— Ну что ж, возможно, мы еще обратимся к вам, но только в том случае, если миссис Барклей придется действительно туго.
— Я всегда к вашим услугам.
— Если же нет, то вряд ли стоит ворошить прошлую жизнь покойного, как бы отвратителен ни был его поступок. У вас по крайней мере есть то удовлетворение, что он тридцать лет мучился угрызениями совести. А это, кажется, майор Мерфи идет по той стороне улицы? До свидания, Вуд. Хочу узнать, нет ли каких новостей со вчерашнего дня.
Мы догнали майора, прежде чем он успел завернуть за угол.
— А, Холмс, — сказал он. — Вы уже, вероятно, слышали, что весь этот переполох кончился ничем.
— Да. Но что же все-таки выяснилось?
— Медицинская экспертиза показала, что смерть наступила от апоплексии. Как видите, дело оказалось самое простое.
— Да, проще не может быть, — сказал, улыбаясь, Холмс. — Пойдем, Уотсон, домой. Не думаю, чтобы наши услуги еще были бы нужны в Олдершоте.
— Но вот что странно, — сказал я по дороге на станцию. — Если мужа звали Джеймсом, а того несчастного — Генри, то при чем здесь Давид?
— Мой дорогой Уотсон, одно это имя должно было бы раскрыть мне глаза, будь я тем идеальным логиком, каким вы меня любите описывать. Это слово было брошено в упрек.
— В упрек?
— Да. Как вам известно, библейский Давид[24] то и дело сбивался с пути истинного и однажды забрел туда же, куда и сержант Джеймс Барклей. Помните то небольшое дельце с Урией и Вирсавией? Боюсь, я изрядно забыл библию, но, если мне не изменяет память, вы его найдете в первой или второй книге Царств.
Бессмертный Шерлок Холмс
Джозеф Белл, эдинбургский хирург, был очень интересным человеком. Он отличался редкой проницательностью, безошибочной интуицией и огромной наблюдательностью. Он всегда поучал своих студентов, что, ставя диагноз, они должны «использовать глаза, уши, руки и мозг». Худой как щепка, с задорным клоком волос на голове, он обычно сидел окруженный восторженными слушателями и размышлял вслух: «Этот сапожник — левша. Посмотрите, господа, как вытерся вельвет у него на коленях, особенно на правом, где он держит колодку: ведь молоток-то у него в левой руке».
Да, это был очень интересный человек, и молодой провинциальный врач Артур Конан-Дойл, практиковавший в английском городке Саутси, нередко вспоминал его. Времени для воспоминаний было достаточно. Практика была совсем необременительна. Напрасно каждую ночь зажигался красный фонарик, оповещая о профессии хозяина дома, напрасно в лучах солнца блестела медная табличка на входной двери — посетители были редки. А тем временем семья росла: в Саутси Конан-Дойл женился. Расходы увеличивались. Необходим был дополнительный источник дохода. Может быть, заняться литературным трудом? И Конан-Дойл пробует силы: пишет роман. Но судьба ему сначала не благоприятствует.
Успех, как любят писать биографы, пришел неожиданно, после того как начинающий писатель опубликовал свою детективную повесть «Знак четырех». Нет, не зря вспоминал Конан-Дойл эдинбургского хирурга. Он стал его героем, его славой и под именем Шерлока Холмса приобрел всемирную известность.
Первые рассказы о Шерлоке Холмсе были опубликованы в 1891 году в журнале «Стрэнд». Когда через год они вышли отдельной книгой под названием «Приключения Шерлока Холмса», имя Конан-Дойла было известно далеко за пределами Англии. О нем знали даже на тихоокеанском острове Самоа. Роберт Льюис Стивенсон, другой прославленный английский писатель, пересказывал приключения Холмса островитянам и писал Конан-Дойлу: «Если бы вы могли видеть их горящие лихорадочным огнем глаза, вы бы узнали, что такое настоящая слава…» Сам писатель довольно скептически относился к своему успеху и вовсе не стремился навсегда связать жизнь с гениальным сыщиком, который быстро стал любимцем публики. Но читатель был ненасытен. Он требовал все новых и новых историй о Шерлоке Холмсе, уже изрядно надоевшем Конан-Дойлу. В апреле 1893 года он пишет матери: «Я как раз на середине последнего рассказа о Холмсе, после чего джентльмен исчезнет навсегда».
И действительно, на десять лет Конан-Дойл как будто забывает о своем герое. Писатель по-прежнему много работает. Выходят в свет его романы и повести «Родни Стоун», «Дядя Бернак» и «Трагедия Короско». Они пользуются успехом, однако не могут, по мнению читателей, возместить потерю Шерлока Холмса. Когда же он возродится из небытия? Нет нужды, что злодей профессор Мориарти увлек его с собой на дно горной пропасти, куда низвергается Раухенбахский водопад. Не может ли автор воскресить своего героя?
«Он на дне водопада, пусть там и остается» — отвечает Конан-Дойл многочисленным «ходатаям», обиженный тем, что для них он «только» детективный писатель. Но «демон с Бейкер-стрит» неустанно преследует Конан-Дойла. Первый вопрос, который задают приехавшему в Америку писателю, — о Шерлоке Холмсе. В Египте «Приключения Шерлока Холмса», переведенные на арабский язык, выпускаются как учебное пособие для полицейских. И Конан-Дойл уступает. Он пишет одно из лучших своих произведений — «Собаку Баскервилей». В том же 1903 году «Стрэнд» начинает печатать новую серию рассказов «Возвращение Шерлока Холмса». Оказывается, Холмс не погиб. Он скрывался под вымышленным именем, путешествовал по Тибету, навестил далай-ламу, написал интересную работу по географии и в самый нужный момент неожиданно объявился в Лондоне.
Больше со своим героем Конан-Дойл не расставался. И если сейчас, спустя тридцать восемь лет после его смерти, о нем помнят, его перечитывают, то это прежде всего «заслуга» бессмертного Шерлока Холмса.
Почему же Шерлок Холмс жив и будет жить еще долгие годы? В чем секрет его притягательной силы?
Ему исполнилось только двадцать пять лет, когда он поселился вместе с доктором Уотсоном в маленькой квартирке на Бейкер-стрит, но Холмс уже блистательно владеет своим «дедуктивным» методом расследования и психологического анализа. В основе метода лежит «страсть к точным и достоверным знаниям». Иногда Холмс целый день проводит в лаборатории, иногда пускается в длительные походы по самым глухим лондонским закоулкам. Он — воплощенная энергия, он может работать целыми сутками. У Холмса глубокие познания в химии, анатомии, геологии, психологии. В его памяти запечатлелись события уголовной хроники за несколько столетий. Он отлично фехтует и великолепно играет на скрипке, но более всего на свете ему близко «искусство делать выводы и анализировать». Поэтому-то он главный «сыщик- консультант» в Англии да и в остальном мире. Когда полиция сталкивается с особенно запутанным делом, за помощью обращаются вот к этому высокому, необычайно худому человеку с острым, пронизывающим взглядом серых глаз.
…Таинственное убийство в Лористон-Гарденс на Брикстон-роуд. Погибший, очевидно, отравлен. Рядом с мертвым телом — золотое обручальное кольцо и кровавая надпись на стене: «Rache». Самоуверенный агент Скотленд-Ярда Лестрейд уже составил свою, как всегда легковесную, версию убийства. Преступница — женщина. Убила, да еще «расписалась» в содеянном: ведь буквы «Rache» — часть имени «Рэчел». Кольцо она потеряла в спешке, убегая от полисмена. Иным путем — тщательного изучения даже самых незначительных мелочей — идет Шерлок Холмс. Он разглядел все следы, осторожно собрал щепотку пыли с
