юморком. Что развеселило Нику.

– Нет, Аида его не трогала, – улыбнулась она. – Во-первых, она бы его застрелила, у нее же разряд по стрельбе. Или пяткой в лоб – «кия!». Она ж каратистка... Шучу, конечно. Тогда она спокойная была, мухи, говорю же, не обидит... К тому же, когда ее козлика зарезали, Аиды в Москве уже не было...

– Тогда она спокойная была, – повторил Степан. – А сейчас что, уже неспокойная?

– Я же говорила вам – грубая она какая-то стала, разухабистая, гусар в юбке. Это ее Чечня такой сделала...

– Понятно. И еще один вопрос, раз уж мы говорим о вашей подруге. В ночь, когда вас обворовали, вы ночевали у нее. Где именно?

– Здесь, в Битове. На улице Горького...

– И давно она в Битове живет?

– Нет, недавно... Она сама меня нашла, это еще где-то с месяц назад было. К родителям моим приехала, они мой адрес ей дали, в общем, встретились. Аида сказала, что решила в Москве осесть, Чечня, говорит, надоела, в Твери никакой перспективы, и вообще зря она из Москвы после института уехала. Спросила, нет ли у меня каких связей – ну, чтобы на работу устроиться, в газету там какую-нибудь. Я с работой ей помогла. «Вечерний звон» не ахти какая газета, но лучше что-то, чем ничего...

– А сама она работу не могла найти? Ее же статьи в центральных газетах печатались...

– Ходила она в эти газеты. Теплых мест нет. Есть только места собкоров, ну, например, в той же Чечне. А она этой Чечней по горло сыта. Да и собкор – это не серьезно... Кстати, я ей и с жильем помогла. Тетка моя двоюродная квартиру однокомнатную сдает, так я ей Аиду сосватала. Ремонт, мебель, телефон, все удобства само собой. И за все про все – двести пятьдесят долларов в месяц. Попробуй в Москве за такие деньги квартиру сними. А у нас красота, Аида в восторге, и до Москвы рукой подать. Тем более что квартира возле жэдэ-вокзала. Сел на электричку и поехал...

– И все равно, двести пятьдесят долларов в месяц – это не так уж и мало. Как у Аиды с деньгами?

– Да говорит, что есть. В Чечне, говорит, много заработала...

– Как много?

– Этого я не знаю. А вы почему спрашиваете?.. Вы что, думаете, это Аида меня обворовала?

– Я ничего не думаю, – покачал головой Степан. – Пока что я просто спрашиваю. Насколько я понял, дома она у вас была.

– Была, конечно... Да нет, это не она. К тому же, когда меня обворовали, мы с ней спали... Э-э, с ней мы не спали. Черт, что я такое говорю?.. Мы с ней на одном диване спали, но ничего не было. Пьяные мы были, это точно. А то, что ничего не было, это еще точней... Вы не думайте, я не оправдываюсь. Просто вспоминаю... Ох, и напились мы тогда...

– Вечером вы с Аидой пили, а утром со мной разговаривали. Я не заметил, что вы с похмелья.

– Так мы ж мартини пили, какое после него похмелье? Я иногда, если утром рано вставать, коктейль на ночь себе сделаю – так легко просыпаться, и голова ясная, сама как огурчик...

– Да, насчет огурчиков. Аида сама живет или с кем-то? Друзья у нее в Битове есть?

– Ни здесь, ни в Москве. Устала, говорит, от компаний. В Чечне там постоянно вокруг нее мужчины крутились, куда-то приглашали. А она не всегда отказывалась...

– Какие мужчины крутились?

– Как это какие – военные, само собой. Там же одни мужики, а женщин – раз-два и обчелся. Да вы и сами, наверное, знаете. У вас же бывают служебные командировки в Чечню...

– Бывают, – кивнул Степан. – Но мне как-то не предлагали, а сам я не напрашивался. Не был я в Чечне...

Ему стало как-то неловко. В принципе он должен был в Чечне побывать, хоть раз, но побывать. А не сподобился. Жалеть он об этом не жалел, но все равно не по себе как-то стало. Даже показалось, что Ника смотрит на него с осуждением. Вроде бы он и не боевой офицер...

А она в самом деле смотрела на него с укором. Сам в Чечне не был, а ее подругу подозревает, которая там была... Нехорошо как-то получается. Тем более что вряд ли Аида причастна к краже. Алиби у нее есть, друзей-сообщников не просматривается. Да еще к тому же она человек заслуженный... Пожалуй, он должен оставить ее в покое.

– Ника, поймите, я же неспроста интересуюсь вашими друзьями. Вашу квартиру брали по наводке, это даже не вызывает сомнений. Действовали профессионалы. Как вы сами думаете, кто мог навести воров на вашу квартиру?

– Да я уже думала об этом. И никого не нахожу, – пожала она плечами. – Сергей не мог, Борис тоже...

– Почему вы так думаете? То, что у них есть деньги, это еще ни о чем не говорит. Есть люди, которых на преступления толкают эмоции. Вот взять того же Сергея. Он мог приревновать вас к Борису и на вас же отыграться. Или наоборот: Борис приревновал, он же и отыгрался...

– Это исключено. Сергей и Борис – люди практичные. Если бы они шли на поводу своих эмоций, они бы никогда не добились того, что имеют... Нет, нет, они здесь ни при чем...

– Тогда я не знаю, что думать. Преступники действовали грамотно, улик после себя не оставили. Никто ничего про них не знает. Краденые вещи не всплыли... В общем, расследование дела крайне затруднено. Одна надежда на вас. Но и вы ничем не можете нам помочь...

– Что, в тупик следствие зашло? – понимающе, без всякой злой иронии улыбнулась Ника.

– Выходит, что да.

– Что ж бывает. Да вы не волнуйтесь, я же вижу, что вы стараетесь найти преступника...

Сейчас она смотрела на него с подвохом. Давала понять, что знает причину, по которой Степан проникся к ней таким участием. Пера ее журналистского боится... Ошибается она. Но переубедить ее невозможно. Да никто и не собирается ее переубеждать. Пусть думает, что он ее боится, от него не убудет.

– Если стараюсь, то найду. Только не факт, что это случится завтра или послезавтра. Может, уйдет месяц, может, два, а может, и год. Но рано или поздно преступник попадется...

– Понятно. Когда он попадется, от моих денежек останется одно воспоминание... Ладно, сама виновата. Надо было квартиру на охрану ставить. Боря, кстати, мне об этом говорил, да руки у меня как-то не доходили... Ничего, деньги – дело наживное. Главное, что сама жива-здорова. Я слышала, что домушники сейчас на хозяев квартир нападают. И даже убивают...

– Бывает и такое, – кивнул Степан.

– Так что, считай, Аида меня спасла. Была бы я дома, еще бы и убили... Да, товарищ подполковник, такая у меня натура – во всем плохом стараюсь найти хорошее. Деньги потеряла, зато жива осталась. И еще с вами вот познакомилась...

Ника кокетливо повела бровью, в глазах вспыхнули шаловливые огоньки. Она даже не шелохнулась, как сидела в кресле, так и осталась сидеть. Но внутренне подалась к Степану. Ему даже показалось, что сейчас она поднимется со своего места, подойдет к нему, нежно проведет рукой по волосам, сядет к нему на колени. Но этого не случилось.

Если она и ожидала от него решительных действий, то он ее разочаровал. Дома его ждет жена, и он едет к ней, а Ника пусть отдыхает... К тому же страдать она не будет. С ее красотой и предприимчивостью найти мужика на ночь – раз плюнуть...

Сафрону нравилась его жизнь. В криминальном мире относительно все спокойно, дикие законы стремительно уступают место более-менее цивилизованным отношениям. Братва предпочитает решать проблемы мирным путем, беспредела все меньше и меньше. Правда, в любом случае вероятность нарваться на киллерскую пулю еще существует. Но у Сафрона нет таких конкурентов, которые способны были бы пойти на крайние меры. Так что жизнь у него спокойная, в удовольствие.

Он всерьез занимался бизнесом, вкладывал деньги в индустрию развлечений – казино, ночные клубы, прочие досугово-увеселительные заведения. Не скупился на рекламу, призывающую проводить время в свое удовольствие. Сам же и откликался на этот призыв. Благо было где оттянуться. В том же «Реверсе» у него была VIP-сауна для индивидуального, так сказать, пользования. В нее он мог попасть как через общий зал, так и спуститься на лифте из собственного кабинета.

Утро он начинал с плотного завтрака, затем – дела, легкий обед, отдых, потом тренажерный зал. А после – банька, где он не только расслаблялся, но и обставлял кое-какие дела. Но сегодня дел никаких нет. Сегодня у него чисто отдых. Парилка, бассейн, пиво, раки, бильярд. Девочек нет, надоели. Только мальчики. Но вовсе не для секса. Чисто для общения. С ним только верные братья по волыне. Сейчас они – бизнесмены, но есть о чем вспомнить, поговорить, дружбанов покойных помянуть – тем более что Сафрона сегодня тянуло на сантименты...

Он пару раз погрелся в парной, сполоснулся в бассейне, сыграл партейку в бильярд, употребил пивка. Настроение клевое, кровь заиграла в жилах как молодое вино. Может, девочек организовать?

Сафрон задумался над этим чисто житейским вопросом. Но не успел дать на него ответ. Помешали. В трапезную вломился его телохранитель и сказал, что пожаловал гость.

Это был Гунявый, смотрящий по городу, недавно поставленный московскими ворами. Ничего пацан, еще тридцатника нет, а уже две ходки на зону. Жесткий, резкий, взрывной. Но при всех своих достоинствах отлично понимает, что без Сафрона он в этом городе никто и зовут его никак. А Сафрон с ворами ссориться не хочет, поэтому Гунявого привечает, по возможности помогает решать проблемы. Но и развернуться особо не дает. Угоны машин, кражи, кидалова – все чисто по строго установленному лимиту. Сафрон кровно заинтересован в том, чтобы в городе был порядок. Разгул преступности бьет и по спокойствию, и по карману. У него же здесь бизнес, да еще Круча со своими наездами... Хвала Гунявому, он все прекрасно понимает, поэтому держит своих в узде.

Гунявый вошел в трапезную уверенным шагом. Прикид у него нехилый – черные отутюженные брюки, белая водолазка, кремового цвета кожаный пиджак. Сытная жизнь уже отшлифовала