вынужденный вращаться в обществе самых богатых и влиятельных людей России, он обязан был жить в самом престижном месте, в большом красивом доме, а именно – в трехэтажном особняке на Рублевском шоссе. Служба безопасности, охрана – это само собой: вопрос престижа вплотную накладывался на проблему личной безопасности.
Рабочий день у него заканчивался в восемь часов вечера. Час-два на дорогу – в зависимости от загруженности дороги – и он дома. Или у любовницы. Их у него было две. Одна постоянная: девушка-удача по имени Ника. Вторая переменная – сегодня Вера, завтра Надежда, послезавтра Любовь, их он менял как перчатки. Семьей он себя пока что не обременял. Борису было под сорок, но он все еще считал себя молодым. И надо сказать, имел на это право. Здоровый образ жизни, правильное питание, спорт, умение разгружать психику от стрессов не позволяли старости брать над ним верх. В свои годы он выглядел всего на тридцать лет. Стройный, подтянутый, энергичный... А семья... Семья подождет. Мама уже устала подбирать ему невест – честных еврейских девушек, но по-прежнему ведет работу в этом направлении. Так что с кандидатками на роль супруги миллионера проблем не будет. Борис решил, что женится, как только избавится от зависимости со стороны Олега Андреевича. Он мечтал об этом событии, как солдат-пехотинец в окопах под Москвой мог мечтать о Дне Победы. Отчаянно далеко, нереально, но шансы, хоть и призрачные, есть...
У Ники он был позавчера, а переменной любовницы, чтобы ехать к ней, у него на данный момент не было. Да и вообще, сегодня его не особо тянуло на секс. Поэтому он отправился к себе домой.
Дом охранялся снаружи и изнутри. И каково же было удивление, когда в своем кабинете он обнаружил хоть и знакомого, но, в сущности, постороннего человека. Это был «мистер „Х“ под вывеской „Игорь Михайлович Старыгин“. Борис всерьез подозревал, что имя и фамилия ненастоящие. Этот человек обладал уникальными возможностями, которые позволяли ему проходить в любые двери, проникать в любое общество. И при этом никто про него толком ничего не знал. Для Бориса он был Игорем Михайловичем, для кого-то Михаилом Игоревичем. Словом, человек-невидимка с огромными полномочиями. Одно Борис знал про него точно – Старыгин был поверенным в делах опального олигарха Сидорова, его устами говорил сам Олег Андреевич.
Игорь Михайлович и сейчас проявил свои уникальные возможности, если никто из охраны не знал о его появлении. А если кто и знал, то никогда в этом не признается... Сейчас как никогда остро Борис осознал свою уязвимость со стороны господина Сидорова. Этот человек имел влияние не только на него, но и на его людей, в частности на службу безопасности банка «Альфа-Максимус». Он запустил и держал свои щупальца в среде сотрудников как личной, так и экономической безопасности. Выходит, что когда дело касается Олега Андреевича, служба безопасности Брайнина превращается в пустой звук. Как ни горько было осознавать сей прискорбный факт, так оно, пожалуй, и было...
– Рад вас видеть, – сквозь зубы улыбнулся Борис.
– Что-то не похоже, – усмехнулся Старыгин. – А зря, зря. Я принес хорошие вести.
– Настолько хорошие, что для этого вы проникли ко мне как тот вый в ночи?
– Извините, Борис, но у меня такой стиль – мое появление всегда неожиданное...
– Хотелось бы знать, кто помогает вам сохранять этот стиль.
– Да, Борис, да, наши люди есть везде.
– Догадываюсь.
– Но у тебя будет возможность избавиться и от нашего влияния, и от наших людей.
– Как поживает ваш босс?
– Можешь называть его просто Олег Андреевич. Я позаботился о том, чтобы наш разговор не остался в истории...
– Я тоже об этом позабочусь, – кивнул Брайнин.
Он открыл сейф, достал оттуда пульт, нажал на кнопочку, которая привела в действие сложный механизм радиоэлектронного противодействия. Мощные невидимые волны ломали работу любого прослушивающего устройства в радиусе двадцати метров от источника излучения.
– Как же я могу избавиться от вашего влияния? – стараясь казаться невозмутимо спокойным, спросил Борис.
– Очень просто. Олег Андреевич готов продать вам весь свой пакет акций.
Банкир был безумно рад этой новости. Но ни одна черточка не дрогнула на его непроницаемом лице.
– На каких условиях?
– Один к одному, то есть по рыночной стоимости.
– С чего бы это? – насторожился Борис.
Он уже давно знал, что господин Сидоров глубоко презирает такое человеческое качество, как душевная доброта. Деловой расчет, замешанный на корысти, вот это для него.
– Есть один момент, который препятствует тому, чтобы мы тут же, прямо на месте, приступили к переговорам о продаже акций, – сообщил Старыгин.
– Небольшое, так сказать, препятствие.
– Небольшое и легко устранимое...
На губах Старыгина угадывалась улыбка данайца, дары приносящего.
– Короче, что я должен сделать?
– Организовать один небольшой теракт.
– Что?! – Борис почувствовал, как почва уходит из-под его ног.
Ему даже пришлось сесть в кресло, чтобы сохранить равновесие.
– Вы хоть соображаете, что вы говорите? Какой, к черту, теракт?
– Успокойтесь, Борис Моисеевич, успокойтесь. Поверьте, ничего сложного в этом нет. Вы находите группу людей, которые готовы провести террористический акт, договариваетесь с ними, бросаете им кость в виде, ну, думаю, миллиона долларов хватит, ставите им задачу, дожидаетесь исполнения, и наш уговор вступает в силу... Я думаю, миллион долларов для вас пустяк, тем более что эта потеря окупится для вас с лихвой. Вы же получите полный контроль над вашим банком, и обойдется это вам в реальную стоимость акций. В реальную, а не запредельную...
– Это называется реальный беспредел, вот как это называется...
– Ну что вы горячитесь! Все не так уж страшно. У вас есть люди, которые вполне способны справиться с технической стороной вопроса. Поверьте, в нашей стране с лихвой хватает всякой нечисти, которая с удовольствием возьмется за дело...
– Это не ваша, это наша страна, – уточнил Борис. – А нечисть – это вы... И я... Я тоже, если соглашусь с вами...
Полный контроль над банком и всеми предприятиями, которые он опутал своей паутиной, давали ему гарантию спокойного безмятежного существования, в ближайшей перспективе десятки и даже сотни миллионов долларов прибыли. И ради этого ему нужно было пережить пусть и мощную, но лишь одну бурю. Искушение было велико...
– Нас, евреев, всегда считали нечистью, – сказал Старыгин. – И кто так считает? Да те же люди, которые должны пострадать во имя высших интересов...
– Какие высшие интересы? – поморщился Борис. – Вашего Олега Андреевича интересуют только деньги и власть...
– Для нас, сыновей Давида, это и есть высший интерес, – не моргнув глазом, парировал Игорь Михайлович.
– А конкретно, какие цели преследует Олег Андреевич?
– Боюсь, что я не могу вам этого сказать, – сокрушенно развел руками Старыгин. – Но вы же человек умный, сами можете догадаться...
Борис догадывался, какую гадость задумал опальный олигарх. Он давно уже пытается выбить почву из-под ног президента, но пока что ему это не удается. Но, как известно, вода камень точит. Террористические акты, вернее шумиха вокруг них, серьезно расшатывают государственные устои. Одной такой акцией ничего не добьешься, но если их будет десять, двадцать... Авось правительство подаст в отставку, а президент сложит свои полномочия. Будут назначены новые выборы, к власти придет подотчетный олигарху человек, тогда он выйдет из подполья, развернется во всю мощь своего чудовищного таланта. Если столь масштабные цели и преследует господин Сидоров, то одним терактом не обойтись.
Возможно, олигарх преследует менее значимую, но весьма актуальную цель. Террористический акт вызывает шумиху, и это отвлекает внимание Генеральной прокуратуры от его персоны и тех афер, по которым и заведено уголовное дело...
Так или иначе, пакость он затеял великую, а исполнять ее Борису. Слишком велико искушение прибрать к рукам все акции собственного, по сути, банка.
– Хорошо, допустим, я соглашусь, допустим, произойдет то, чего добивается ваш босс. Где гарантия, что Олег Андреевич не потребует продолжения? Каковы гарантии, что он не откажется от своего обещания продать свои акции?
– Мы можем заключить предварительный договор.
– Вы с ума сошли? – вытаращился на Старыгина Борис. – Какой, к черту, договор?
Такой-то обещает сделать то-то и то-то в обмен на террористический акт... Нужно было быть полным идиотом, чтобы заключить такой договор на бумаге.
– Тогда вам придется рассчитывать на честное слово Олега Андреевича...
– Честное слово у него не в почете, – усмехнулся банкир.
– Если оно не подкреплено росписью и печатью, – продолжил посредник.
– А устный договор в таком деле не котируется... У меня есть встречное предложение. Продавая свои акции, Олег Андреевич ничем, по сути, не рискует. Он получает свои деньги, кладет их на счет в банке или пускает в дело – это его дело. Но внакладе он по-любому не остается. Зато я рискую очень сильно. Если меня обвинят в организации теракта, мне грозит пожизненное заключение. Обвинение очень серьезное, рассматриваться мое дело будет в самых верхах, так что при всех своих возможностях избежать наказания я не смогу...
– Возможно, – не стал спорить Старыгин.
– В общем, в случае неудачи я теряю все, а господин Сидоров ничего.
– Логично.
– Исходя из этого, условия буду ставить я. Мы заключаем с Олегом Андреевичем договор, я выкупаю его акции по рыночной цене и плюс к тому десять процентов сверх того. Естественно, при этом я даю устное обещание выполнить его требование...
– Олег Андреевич знал,
