поличным. Ему светил срок. Зона – его второй дом, там он хозяин. Но все же хотелось бы еще хоть немного погулять на свободе. Ан нет, не получалось. И «лопатник» с его пальчиками у ментов, и понятые, и протокол изъятия. Не отвертеться. И вдруг оказалось, что главной-то улики у ментов и нет. Потеряли они бумажник. Но это они так думали. А Николай Геннадьевич хорошо помнил, как заговорщически подмигнул ему какой-то незнакомый пацан. Прилично одетый, ухоженный, с невинным выражением лица, он совсем не похож был на вора. Но это ведь и должно так быть. Как же ты вытащишь у человека кошелек, если от тебя за версту несет уголовщиной? Да от тебя люди будут шарахаться как черт от ладана...

Короче, отпустили менты Цирюльника за отсутствием состава преступления.

А сегодня в кабаке он увидел этого пацана. С Лохматым он схлестнулся. За ресторан двинули выяснять отношения. Видно, девку не поделили. Идиоты!

Цирюльник направился вслед за ними. Видел, как пацан наказал Рыбу. Стойко держался он и дальше, когда Рыба и Лохматый навалились на него вдвоем. Лохматому даже кровь пустил. Но и его вот-вот должны были «покрасить». Отлично управляется он с ножом. Но Лохматый и Рыба тоже не лыком шиты.

Пришлось вступиться за него.

А пацан не только на руку крепкий. Чувствуется в нем стальной стержень внутри. Сам Цирюльник с ранних лет был таким. До вора в законе дорос. Всю блатоту тригорскую в кулаке держит. Все перед ним как по струнке ходят. Его слово здесь закон...

– Ты, Лохматый, и ты, Рыба, давайте в тачку и на хату. Раны зализывайте...

– Базара нет, Цирюльник, – покосился на пацана Лохматый.

– Я на тебя не в обиде, – прижимая рубаху к израненной груди, сказал ему Рыба.

Пацан оставался спокойным как удав. Железная выдержка. Далеко пойдет, если не остановят...

– И много «капусты» в моем «лопатнике» ты обнаружил? – спросил его Цирюльник, когда Лохматый и Рыба исчезли.

– Пусть будет в твоем... Это не важно, – с достоинством ответил он. – Сотня и три червонца...

– Не густо...

– Но и не пусто... Если ты не против, давай их вместе в ресторане просадим...

Предложение Цирюльнику понравилось.

Когда Женя и Цирюльник возвратились в ресторан, Лены там уже не было. То ли с Лохматым ушла, то ли сама по себе.

Но они встретились на следующий день. Она вошла к нему в комнату, когда родители были на работе. В коротком до самых трусиков платье, в босоножках на высоком каблуке, с распущенными волосами, припудренная и накрашенная, она казалась ему неотразимой.

Он сидел за учебниками, готовился к экзаменам. Он не изменил своему правилу даже сегодня, когда голова раскалывалась после вчерашней пьянки с Цирюльником.

Они почти не разговаривали. Так, обменивались общими фразами. Оба оказались не из породы говорливых. Цирюльник с интересом смотрел на него. Сказал, что Женя чем-то напоминает его в молодости. А еще наблюдал за ним, смотрел, как он держится во хмелю. С собой, что ли, сравнивал. Ну а он держал марку. И додержался. Когда он прощался с ним, все вроде было ничего. Но как только тот ушел, Женю развезло. Такси кое-как поймал, чуть салон не облевал. Но ничего, сегодня не умирает, хотя и плоховато...

– Ты это серьезно? – спросила она, кивнув на книги.

– Не понял, – он действительно не понял, что она хотела сказать.

– Зачем тебе все это?

– Ученье – свет... В институт буду поступать...

– Зачем тебе институт? Ты же вор...

Она сказала это не с презрением. Напротив, в ее голосе звучало почтение, даже преклонение перед его персоной. Она привыкла уважать воров. И оказалось, что Женя был одним из них.

– Кто тебе это сказал? – удивленно спросил он.

– Ой, только не надо ля-ля. Я у Лохматого была. Он мне о тебе все растрепал... Ну ты, блин, даешь! Рыбу пописал, Лохматому ногу закрасил...

– Я же чемпион Союза по фехтованию, не забывай об этом...

– Но не по перьям же чемпион...

– Почти никакой разницы...

– А Цирюльника от ментов отмазал. «Лопатник» у мусора стибрил... Да тебе памятник ставить надо...

– На могилу?

– Ой, Женечка, я не то хотела сказать, – она испуганно посмотрела на него.

Она заискивала перед ним. Для нее он сейчас был даже покруче Лохматого. Совсем недавно о таком отношении он мог только мечтать. А сегодня это уже свершившийся факт.

– Да ладно...

– А Лохматый тебя зауважал. Ты теперь, говорят, у самого Цирюльника в крестниках числишься. Не одна падла теперь тебя не тронет...

– А я никого и не боюсь...

– Ты это зря. Бояться всего надо. Иначе осторожность потеряешь...

– Не тебе меня учить...

– Ой, Женечка, какой ты у меня! – Ее глаза заискрились радостью.

«...Ты у меня...» Так и сказала. Значит, теперь она принадлежит ему.

– Как ты насчет того, чтобы прямо сейчас в ресторан закатиться? Голова трещит, опохмелиться бы не грех...

– А может, не надо...

Она загадочно улыбнулась ему. Глаза заволокла дымка желания. Она хотела его!

– Что значит не надо?

– У меня есть бутылка вина. Давай прямо здесь по бокальчику и пропустим...

– Не надо вина...

Он встал со своего места, подошел к ней, взял ее за руку и подвел к дивану. Она не сопротивлялась. Ее глаза устремлены были на него, в них резвились похотливые бесята. Она вся была в его власти.

Женя привлек ее к себе. Коснулся губами ее губ.

– Женечка, ты такой... – протянула она восхищенно, подставляя ему щеку.

– Какой?

– Давай я помогу тебе...

Она отстранилась от него, подбежала к двери, провернула ключ в замке и бегом вернулась к нему.

Ее рука потянулась к «молнии» на платье. Послышался звук разъезжающихся застежек. Еще мгновение, и она осталась перед ним в одних трусиках. Лифчика она не носила.

У Жени перехватило дух. Свершилось! Лена обнажилась перед ним. Божественно красивое лицо, роскошные волосы, длинная шея, полные упругие груди, тонкая талия, покатые бедра, длинные ноги... И это все для него!

Она сама раздела его, положила спиной на диван. Рукой коснулась его «флагштока», и «знамя» взвилось ввысь. Похотливо улыбаясь, она запрыгнула на него верхом и поскакала... Не думал Женя, что быть конем – это так приятно...

– Ну что, сходим сегодня в кабак? – спросил он, когда все закончилось.

– Нет, Женя, я не могу... – сказала она, натягивая платье.

– Почему?

– Ты же знаешь, что я с Лохматым тасуюсь...

– Завязывай с ним...

– Ну да, легко сказать... Да он же меня на нож посадит, если я брошу его...

– Я сам его на нож посажу...

– Нет, Женечка, тебе это ни к чему... Без меня ты и так не останешься. Я баба развратная, меня на всех хватит... С тобой мы будем здесь шалить, а с Лохматым на малинах...