– Если предупреждение, то от кого?

– Будем выяснять... Но вопрос пока в другом. Стрелок открыл огонь через десять минут после того, как вышел на исходные позиции. Это раз. Девушка не думала, что он начнет стрелять сразу, если вышла из машины...

– И зачем она вообще вышла?.. Мало того, что вышла, еще и бриллиант потеряла. Из-за этого возникло замешательство. Стрелок обозвал ее дурой, велел садиться за руль, но при этом затолкал ее на заднее сиденье, за руль сел сам... И автомат не бросил, хотя в его случае на нем можно было погореть...

– Работали дилетанты, – решил Комов.

– Очень даже может быть. Наводчик профессиональный, возможно, из окружения самого Сафрона. А киллер – дилетант. Если предположить, что он должен был стрелять на поражение, то он точно профан: все пули высоко пошли, кроме одной... Пока что мы располагаем гильзами от автомата и бриллиантом. Кулик, работай дальше, добывай улики, показания свидетелей... Саня, ты еще здесь?

Кулик ушел, за ним Степан отпустил всех остальных. Спустя час из дежурной части доложили, что к нему прибыл гражданин Сафронов.

Его пропустили, но телохранителей оставили на улице. Сафронову это не очень понравилось.

– Леша, ты что, боишься? – подначил его Круча.

– Береженого бог бережет, – раздраженно буркнул Сафронов.

– Как здоровье твоего персонального спасителя?

– Ничего, как на собаке заживет...

– Чего так неласково? Нервы?

– Беспредел.

– Как твоя Елена Павловна поживает? Что с голосом?

– Хреново с голосом. Как заклинило. Хрипит, сипит...

– Это стресс, это пройдет.

– Лишь бы жизнь не прошла.

– И то верно... Как думаешь, кто мог на тебя так круто наехать?

– Не знаю, – пожал плечами Сафрон.

– Темнишь? Ну-ну... Это я тебя для острастки к себе вызвал. Если грохнут, чтобы совесть чиста была...

– Да честно, не знаю... Вроде все спокойно вокруг.

– А Битков?

– И с ним все в порядке... Он меня не трогает, я его не трогаю.

– Точно все в порядке?

– Более того... Мне тут шепнули, что Битков собирался еще казино в городе строить, но дал обратку. Со мной, сказали, связываться не захотел...

– Что еще про него говорят?

– Ты что, Степаныч, стукачка из меня сделать хочешь?

– Леша, не пыли. Что еще в планах у Биткова?

– Да планы у него наполеоновские. На Раменское нацелился, на «Парклэнд»...

– Особая игровая зона?

– Да. Если закон не зарубят, то рулетку можно будет крутить только там. Проект козырной, целый город, пять тысяч гектаров территории, трасса «Формула 1», ледовый дворец, отели, казино. Миллиарды долларов. Короче, Битков хочет в это дело вложиться. Только я тебе ничего не говорил...

– А деньги?

Степан и сам знал, откуда у Биткова деньги. Казино – раз; колымская тайга – два. Майор Лозовой пытался нащупать каналы доставки золота, но из этого ничего не вышло. Или не поступала контрабанда, или Битков очень осторожничал.

– Этого я тебе и не скажу. Потому что не знаю. Но, видать, есть бабло... Я бы и сам в «Парклэнд» вложился, да опасно это. Проект большой, но там вилами по воде все писано. А если закон о казино не сработает, вообще пролет будет. А закон могут зарубить, уже рубят. Если казино в Москве останутся, то в «Парклэнд» никто не поедет. К нам в Битово будут ездить, а туда нет... Здесь строиться надо. Но сейчас не до того... Я, наверное, в Лас-Вегас поеду, там сейчас тепло, не то что здесь. И не стреляют. Во всяком случае, по мне...

– Держать тебя никто не станет. Но кто в тебя стрелял, разобраться надо...

– А может, не в меня стреляли? – усмехнулся Сафрон.

– А в кого?

– В мою Элен.

– Зачем в нее стрелять?

– Ну, конкуренция, все такое. У нее ж абсолютный хит на вооружении, всех рвет... Шучу, конечно. Насчет стрельбы. А насчет хита... Биткову наш хит точно не интересен. Он сказал, что в этой жизни знает только один хит, «Олений глаз» называется...

– Не припомню такую песню.

– Это не песня, это бриллиант. «Олений глаз» называется, сорок шесть карат весом...

Степан едва удержался от искушения показать ему запертую в сейфе алмазную улику.

– Ты его в глаза видел?

– Нет.

На «нет» и суда нет, подумал Степан. Не было смысла показывать Сафрону бриллиант, поэтому он остался в сейфе.

– Да и не мог я его видеть. Бриллиант у него Балабакин увел, с этой, с бабой своей... Он мне за него предъявлял, сказал, что его бриллиант и есть абсолютный хит.

Когда Сафронов ушел, Степан достал алмаз, присмотрелся к нему. Что-то было в нем глубокое и грустное, что-то напоминающее заслезившийся олений глаз.

Матвей внимательно смотрел на Малчу. Лицо у него непроницаемо спокойное, но в глазах – под безмятежной гладью тревожное колыхание.

– Что-то не так, брат?

– Нормально все, Матвей.

– Да нет, что-то тебя беспокоит...

– Собака ночью лаяла. Даже не ночью, под утро уже. На озеро мой Хомус лаял...

– Зачем лаяла?

– Беду, брат, чует... С озера беда идет.

– К кому?

– Ко мне.

– Уверен?

– Да.

– В бубен бил, что «да» говоришь?

Было в Малче что-то шаманское, потустороннее, над этим можно было посмеяться, если бы его предсказания иногда не сбывались. Если он чуял беду, то лучше к нему прислушаться. Тем более что со дня на день Матвей ждал курьера, который должен был привезти партию, именно с озера, по уже проверенному пути.

Восемьдесят слитков золота продал он с тех пор, как подлая Лизка оставила его без казны. Много денег за контрабанду выручил, еще больше через казино сделал. Нормально у него с финансами, не так давно кучу денег в одно прибыльное дело вложил. И Малча – человек надежный. Сам живет в своем доме как затворник, охраняет пока что пустующий сейф...

– Зачем в бубен бить? Мой Хомус лучше бубна, он без толку лаять не будет...

– Охрана что говорит?

– Ничего, – покачал головой Малча и смятенно опустил глаза.

– Не понял, кто за монитором ночью сидел?

Ночью Малча должен был спать, а дом охранял сменный смотритель, место которого за мониторами