заднего вида.

– Мамочки!

Чешка испугалась, но не растерялась. Двигатель работал на холостых оборотах – согревал салон. Осталось только включить скорость и отпустить сцепление. Но вместо первой она включила третью – машина с ревом рванула вперед, едва не врезавшись в придорожный столб.

Они выехали на оживленную улицу, свернули в сторону, обратную той, по которой пошла машина с автоматчиком.

– Вернемся? – спросил Миша.

Ему вдруг стало весело. Он засмеялся, потешаясь над собственными страхами.

– Куда? Обратно? Ты псих?

– Девка что-то искала. Может, пистолет...

– Зачем он тебе?

– А на хрена козе баян?

Мотор чихнул и заглох, Чешка прижала машину к обочине, остановилась.

– Вот и я говорю, зачем козе бензин?..

– Что такое?

– Бензин закончился.

– Это знак...

Миша чувствовал, что его торкнуло с косяка. Море по колено, горы по плечо... Он вышел из машины, пешком дошел до проулка, добрался до места, где стояла машина киллера. Тишина, людей нет. Он включил светодиодный фонарик на мобильном, осветил пространство вокруг себя. Ничего.

Он уже собрался уходить, когда почувствовал под ногой какой-то камень. Поднял его и очумел от удивления.

Дежурный следователь подвел Степана к углу дома, движением руки обозначил пядь земли вокруг, ею же провел вектор в сторону клуба.

– Отсюда стреляли. Восемь автоматных гильз нашли. Думаю, их было больше. Еще будем искать, может, закатились где...

– Гильзы – это хорошо, а где само оружие?

– Нет нигде. Судя по всему, преступник унес его с собой...

Круча осмотрелся по сторонам. Место не самое темное, фонарь шагах в десяти светит. До парадного входа в клуб метров пятьдесят наискосок, не самое большое расстояние для хорошего стрелка.

Одно непонятно, угол дома можно было использовать как прикрытие, но преступник отошел от него метров на пять-шесть к центру улицы. Зачем? Ведь стоящий напротив клуба лимузин не мешал ему стрелять. Или все-таки машина сужала сектор обстрела?..

– Как он ушел? – спросил Степан.

– Так же, как и появился. – Следователь махнул рукой в сторону прохода между домами. – Дорога темная, в это время безлюдная, с выездом на Пролетарскую улицу... Машины там стояли, на них преступники и скрылись.

– Машины?

– Да. Телохранители за преступником бросились, смотрят, одна машина отъезжает, другая стоит. Они стрелять начали. Первая машина скрылась, вторая за ней поехала... Ни у той габаритов, ни у другой. Про номер я уже не говорю, про марку тоже...

– Да, телохранители. Они увидели, как преступник из-за угла выскочил, успели отреагировать...

– Я слышал, он в маске был.

– В маске. Дал очередь по Сафронову и бежать... К счастью, все обошлось.

– Знаю.

Круча успел застать Сафрона и его жену, прежде чем их под охраной повезли домой. Он держался молодцом, а она хныкала – жаловалась, что из-за стресса лишилась голоса. Раненого телохранителя увезли в больницу. Больше никто не пострадал.

Он снова подошел к точке, откуда действовал киллер, присмотрелся к месту, где находился Сафрон в момент выстрела. Лимузин ему не мешал, снизу сектор обстрела частично закрывали припаркованные к клубу машины клиентов. Но в любом случае жертвы были открыты сверху как минимум по пояс, можно было вести прицельный эффективный огонь на поражение...

– Автомобили клиентов пострадали? – спросил Степан.

– Нет, – покачал головой следователь. – Специально осматривали. Все пули вверх ушли, вывеску над входом побили, а машины не пострадали. Преступник поверх голов стрелял, только одна пуля цель нашла.

– Телохранителю досталась.

– Да. Касательное ранение головы...

– Головы... А роста он какого?

– Высокий, метр девяносто, не меньше.

– Высоко преступник стрелял, высоко. Почему? Стрелок плохой или попугать Сафронова хотел?

– Не знаю.

– Работай, капитан, работай. Надо людей опросить. – Степан взглядом показал на темные окна жилого дома. – Может, кто-то видел что...

– Да, конечно, это обязательно.

– Две машины, говоришь, было?

– Вроде бы две.

– В обе стреляли.

– Да.

– И обе ушли.

– Ушли.

– А если с пробитыми колесами ушли?

– Ну, одна вряд ли, а вторая... Первая на Пролетарскую свернула, вправо, вторая влево...

– И ни одну не нашли.

– Да как же, посреди ночи.

– Значит, и не искали... Ладно, работай, капитан, не буду тебе мешать. Пройдусь немного.

Круча направился к Пролетарской улице, через темный проулок, вдоль которого совсем недавно летали пистолетные пули. Он жалел, что при нем нет фонарика, так бы он мог подсвечивать себе под ноги – вдруг найдет что-нибудь интересное, может, пятна крови, может, потерянные вещи беглецов...

Время – двадцать минут четвертого. Спокойно вокруг, тихо в проулке, и во дворе дома тишина, слышно только, как ветер голые ветви тополей шатает. И темно. Где-то в глубинах дворов горят фонари, а в проулке только столбы без ламп. Недочет, надо в префектуру отношение составить, пусть принимают меры...

На Пролетарской улице горят все фонари... Первая машина свернула на Пролетарскую вправо, вторая – влево. Второй больше должно достаться, она последней уходила. Степан тоже свернул влево. Свободно перешел дорогу, направился вдоль тротуара.

Скоро его внимание привлекла красная «восьмерка», стоявшая напротив ярко освещенной витрины закрытого зоомагазина. Здесь хватало и других машин, но только у одной справа было разбито боковое зеркало. И разбито не камнем, а пулей – если судить по выходному отверстию в пластиковом корпусе.

Машина пустовала. Дверцы закрыты, стекла целы, регистрационные знаки на месте... Но если преступники угнали машину, то номера не помогут – установят владельца, но какой с него спрос. Возможно, преступники наследили – оставили отпечатки пальцев. Надежды на это мало, но тем не менее...

Степан достал из кармана мобильный телефон, чтобы звонить в ГИБДД, но в этот момент к «восьмерке» подъехала машина с табличкой «TAXI» на крыше. Он вернул телефон на место, отошел в сторонку, притаился.

Из такси вышли девушка и водитель, который молча открыл багажник и поставил на землю канистру.

– Помочь? – спросил он.