– Тогда иди ко мне и не ломай здесь комедию...
– Приду. А что мне за это будет?
– А что тебе нужно?
– Чтобы все чаевые у меня оставались.
– И это все?
– Пока все.
Она жеманно поднялась со своего места, колышущейся походкой приблизилась к музыкальному центру, включила музыку, подстроилась в такт, жарко посмотрела на Матвея и темпераментно колыхнула бедрами...
Это был самый обыкновенный «приват», но в оригинальном исполнении. Матвей завелся на все обороты еще до того, как Марго сняла с себя платье. Когда же она осталась в одних босоножках, он с ревом набросился на нее. Но девушка совершила какой-то хитроумный финт, и Матвей сгреб в охапку только воздух.
Он мог бы ее догнать, облапить, завалить на спину, но любопытство вернуло его на место. С опаской она приблизилась к нему, в танце оседлала его колено, едва прикасаясь к нему. Матвей неосторожно потянул к ней руку, но Марго вмиг отпрянула. Прошло время, прежде чем она снова рискнула вплотную подобраться к нему. Он решил больше не наглеть, замер в ожидании, что будет... А Марго продолжала бросать уголек в его топку, довела давление в котле до критической отметки. Он терпел, а когда понял, что надо спускать пар, было уже поздно. Котел взорвался на холостом ходу... Такого конфуза с ним еще не приключалось...
Глава 14
Генеральная репетиция, Ленусик на сцене. Смелое лаковое платье, такие же сапоги- чулки. Фонограмма уже крутится, ей только и надо, что рот в такт открывать. А двигаться на сцене она умеет... Неплохо у нее получается, очень неплохо. Сафрон восторженно подпрыгивал на своем месте, сдерживаясь, чтобы не ударить в ладоши.
Ленусик остановилась на последнем припеве. Музыка играла, песня звучала, она стояла, негодующе уперев руку в бок. Сафрон обернулся и вздрогнул, увидев Битка со свитой. И музыка заглохла.
Биток, с ним двое, все грозные, агрессивные. Сафрон был выбит из колеи. Как так могло случиться, что эту троицу пропустили в зал, не испросив у него позволения? Время нерабочее, клуб откроется только через четыре часа... Успокаивало то, что за Битком уже образовалась толпа охранников и вышибал. Обозленный Ядреныч ждал команду «фас».
– Братан, разве я тебя приглашал? – свирепо спросил Сафрон.
– Нет, – ответил невозмутимо Биток.
– И стрелу с тобой не забивал.
– А что, надо было забить?.. Разговор у меня к тебе, Сафрон.
– Когда разговор добрый, в дом, как ты, не вламываются...
– А кто тебе сказал, что разговор добрый? – желчно спросил Биток. – Косяк за тобой, Сафрон...
Сафрон не знал, что делать. Забить стрелу с Битком? Но на это уйдет время. Разобраться с ним прямо сейчас, так место неподходящее... Он обратился к Ядренычу.
– Как эти сюда прошли?
– На третьем посту прозевали, – раздосадованно махнул рукой начальник охраны.
– Никого не тронули?
– Нет.
Сафрон требовательно посмотрел на Битка.
– Волыну скинь!
– Нет ничего.
Биток приподнял руки, приглашая убедиться в истинности своих слов. Кто-то из охранников поднес к нему рамку металлодетектора... И его спутников обыскали. Чисто.
– Ну, присаживайся, раз пришел. – Сафрон небрежно показал на кресло за своим столом.
Биток присел, его спутники остались стоять.
– А ты смелый, – продолжая демонстрировать свою неприязнь, сказал Сафрон. – В клубе только свои, посторонних нет, можешь ведь здесь остаться...
– Не пугай пуганого, – безмятежно усмехнулся Биток.
– Короче, зачем пришел?
– На жену твою посмотреть. Хорошо поет.
– Абсолютный хит, – не удержался от бахвальства Сафрон.
– Кто тебе такое сказал? – Биток небрежно приподнял краешек верхней губы.
– Сам знаю. И специалисты говорят... Чтоб ты знал, эту песню «Европа» в ротацию взяла...
– Я не знаю, кто там что у кого и куда брал. Я знаю, что такое абсолютный хит. Абсолютный хит – это бриллиант, который у меня украли. Сорок шесть карат весом. Я его называю «Олений глаз».
– Да хоть лосиный, я здесь при чем?
– Лоси в тундре не водятся. А ты, возможно, при чем... Балабакин где?
– Кто? – оторопел Сафрон.
Он гадал, в чем может обвинять его Биток, но про Балабакина ни разу не подумал. Неужели из-за этого сопляка сыр-бор?
– Балабакин. Сеня его зовут, – отчеканил Биток.
– Нет его здесь. А что такое?
– А бывает?
– Ну, был...
– А когда будет?
– Не знаю... Давно уже не появляется...
– Где он может быть?
– Ты прямо как следак, – набычился Сафрон.
– За словами следи! – парировал Биток.
– Зачем тебе Балабакин?
– Затем, что ты его крышуешь.
– Крышую? Ну да, крышую... Ты что, бодаться из-за него пришел? Давай бодаться, если тебе жизнь спокойная надоела...
– А что, есть за что бодаться? – пристально всматриваясь в собеседника, спросил Биток.
– Он никому ничего не должен...
Балабакин даже не мелкая сошка, он вообще никто, но если Сафрон сказал за него слово, он со своего не сойдет.
– Должен.
– Он тачку свою отдал. И двести тысяч. Что еще нужно?
– Тачка? Двести тысяч?.. Не о том разговор...
– А о чем?
– Балабакин твой человек. Ты за него подписывался.
– И что?
– А то, что он девять зеленых «лимонов» у меня дернул! – взвился Биток. – И «Олений глаз»!
– Девять зеленых «лимонов»?! – опешил Сафрон. – «Олений глаз»?!
– Ты как будто про это не знаешь.
– Нет... Я его вообще не знаю...
– Кого ты не знаешь?! Балабакина?.. Ты кому вола водишь, пацан?.. Ты за него подписывался, ты за него и отвечаешь, понял?
– Ты меня на понял не бери! – Сафрону было не по себе, но держался он с достоинством важного человека. – Если предъяву бросил, то слушай сюда, пока я добрый. Балабакин – композитор, он песню моей жене продал, за тридцать тысяч евро...
Биток слушал с непроницаемо спокойным выражением лица. Как будто и не слышал ничего.
– Песня супер, не вопрос, но тридцать тысяч – это слишком, – продолжал Сафрон. – Вторую песню я у
