– У вас есть обвинительное постановление? – принял игру Роман.

– Обвинительное постановление – я сама... Вы хотели оставить жену Губанова без мужа, а его ребенка без отца, так или не так?

– А если так, то что?

– Вам нужна Анжела Губанова? – Голос у нее сухой, лишенный всяких эмоций.

Но знакомый тембр приятно ласкает слух.

– Нет. Мне нужна Анжела Шурыгина...

– Такой нет.

– Уже нет. Но будет. Снова будет...

– Насколько я вас поняла, вы намерены добиться своего?

Анжела положила ногу на ногу. Юбочка задралась еще выше. Какие у нее ножки!.. Да она дразнит Романа. Дразнит!.. И ждет возмездия. Не зря же в ее глазах вспыхнул распутный огонек.

Она уже не была сухой и черствой. Во всех ее движениях ощущалось страстное томление. Язык нежно скользнул по сочным трепетным губам...

– А как же иначе?

– Зачем вам это?

– Как зачем? Я хочу Анжелу. Очень ее хочу!.. Хотите, покажу, как я ее хочу?

– Вы предлагаете следственный эксперимент?

Ее длинные изнеженные пальчики волнительно теребили верхнюю пуговицу на рубашке. Высокая грудь от частого дыхания ходила ходуном. Юбка поднялась еще выше...

– Да. И прямо сейчас...

У Романа больше не было сил терпеть. Он подошел к Анжеле, ловко расстегнул одну пуговицу на рубашке, вторую. Свободной рукой снял одну ногу с другой, развел их в стороны.

Анжела забросила голову назад, жадно задышала...

Нет, эта игра чисто в удовольствие! Это суперсюрприз от Никиты. Он устроил ему тюремную камеру. Но какого следователя ему подсунул! Анжелу!!! Да еще в ментовской форме!.. Возбуждение сумасшедшей силы. Никакая виагра рядом не стоит...

Анжела позволила снять с себя рубашку, лифчик. Сама стянула с себя юбку. Роман не стал тащить ее в постель. Если она следователь, а это следственный кабинет, то и вариации должны быть соответствующие...

Он разложил ее прямо на столе. Анжела раскинула ноги... Тело у нее молодое, упругое. Какой кайф прижаться к нему, мять руками груди, ягодицы. Аромат волос, кожи пьянил кровь сильнее виски. А как жарко у нее внутри. Скользко и тесно. Она впускает его в себя... У Романа было такое ощущение, будто он попал в эпицентр гигантского смерча. Его закружило, понесло, а затем с силой швырнуло в океан блаженства...

Ну, Никита, ну удружи-и-ил... Спасибо ему большо-о-ое!.. Виолетта Роману больше не нужна-а-а. Для него теперь есть только Анжела-а-а... О-о-о! Как хорошо-о-о!..

Люську трудно было назвать красавицей. Но на мужиков она действовала как конский возбудитель – флакончик на табун. Есть такие бабы с особенной энергетикой. Люська как раз из таких.

Сегодня она блондинка. Этот парик ей очень идет. И накрашена она здорово. Спец старался. Короче, конкретный макияж делает ее отпадной телкой. Так она и есть телка. Потому как пасется у обочины дороги. И питается исключительно «зеленью». Нет, она не проститутка. Она приманка для лоха. На ней обтягивающие джинсы цвета загорелой кожи. Издалека кажется, что на ней только стильный кожаный пиджачок, а ниже голые ноги. Натуральное западалово. Филимон палец себе откусит, если жертва на нее не клюнет.

Люська поднимает руку. На сочных губах улыбка, рука призывно поглаживает бедро... Есть, «Форд Мондео» лихо тормозит возле нее. Все, она уже в машине.

– Первый, карась заглотил мотыля! – послышалось в наушниках.

Филимон и сам это видит. Но Боб обязан доложить ему. У них в команде все четко, как в крутом спецназе.

А они, по сути, и есть спецназ.

Филимон два года служил в десантуре. Хотел в Афган, не сложилось. Зато на втором году службы угодил в дисбат. А оттуда умудрился попасть на зону. Прапора одного до полусмерти забил. За что схлопотал три года строгача. Отсидел от звонка до звонка. А затем опять армия. На этот раз добровольческая, наемная. Несколько лет воевал в Карабахе. Много бабок срубить не удалось. Зато боевого опыта хоть отбавляй. Потом Абхазия. Там повоевать пришлось. Там же с пацанами конкретными сошелся. Боб, Кузя, Аршин, Зотыч и Шурик. Эти тоже вдоволь хлебнули варева «горячих точек». Карабах, Сербия, Хорватия. Зотыч даже в Чечне засветился. На стороне «чехов». Но ему не западло со своими воевать. Он же чисто «дикий гусь». Ему все равно кого валить, лишь бы бабки платили...

Из Абхазии всем скопом они подались в Москву. Аршин знал одного крутого авторитета, который мигом подыскал им работу. Само собой, не на консервном заводе яблоки мочить. Это не для них. А вот людей мочить – это пожалуйста. Да ничего другого они делать и не умели...

Это уже четырнадцатый на их счету заказ. Правда, еще не исполненный. Но Люська уже в машине. Так что полдела, считай, сделано.

«Девятка» плавно тронулась с места. Приклеилась к «Форду»... Так, жертве пора тормозить тачку. Люська должна найти предлог, чтобы он нажал на тормоз.

«Форд» аккуратно припарковался к обочине дороги. Стекла темные, не видно, что происходит в машине. Но Филимон и без того знает, какая канитель там закрутилась.

– Все нормально! – передала Люська.

У нее тоже есть портативная рация. А иначе и быть не может. Филимон серьезные дела ставит, без технических прибамбасов тут никак нельзя.

Вместе с Шуриком он выходит из «девятки», пересаживается в «Форд». Электрошокер у Люськи мощный. Так что мужик уже в отрубе. А может, и копыта отбросил. Нет, еще дышит. Это хорошо...

Жертву перетащили на заднее сиденье. Шурик сел за руль, а Филимон достал из кармана куртки плоскую бутылку водки, влил ее в рот мужику. Если вдруг их остановят менты, Люська с невинной улыбкой покажет им на него, скажет, что это ее любовник нажрался. Типа, друзей пришлось просить, чтобы домой отвезли.

Если менты начнут залупаться, придется сунуть им на лапу пару сотен, чтобы заткнулись. Само собой, бабок Филимону жалко. Не так-то просто они ему достаются. Расценки на человеческую жизнь нынче низкие. Что это такое, три штуки баксов за труп? Курам на смех и котам на слезы...

Раскошеливаться на ментов не пришлось. На выезде из города их никто не тормознул. С десяток километров по Минскому шоссе, а дальше в лес. Чем глубже, тем лучше.

Мужика вытащили из «Форда». Зотыч достал из багажника «девятки» мясницкий топор. Люська отвернулась, чтобы не смотреть на то, как он будет рубить голову. А Филимону по барабану. Ему что корову забить, что человека, все едино.

Отрубленную голову положили мужику на грудь. Боб щелкнул фотоаппаратом. Это для заказчика. Чтобы убедился, что дело сделано.

– Люська, шашлычка не хочешь? – спросил Кузя. – А то мы мигом?

Люська поняла, какой шашлык ей предлагают. Не выдержала. Блеванула под березу.

– Удобрение будет, – позевывая, сказал Шурик.

Никого из пацанов не смущал вид обезглавленного тела. Одно слово, профи. А Люська еще сырая. Привыкнет.

Аршин и Кузя взялись за лопату. Это дело для них привычное. И окопы рыть приходилось, и друганов хоронить. Сейчас вот мужика захоронят. А завтра про него уже и забудут... Хотя нет, забудут они его, когда бабки закончатся. Сначала помянут недобрым словом, а затем забудут...

Если все будет нормально, бабки закончатся не скоро. Три штуки баксов за покойника. И штук десять за тачку возьмут. «Форд» совсем новый, больших денег стоит. За полцены в той же Абхазии его с руками оторвут. Канал сбыта у них есть, так что тачка уйдет без проблем... Не пропадать же добру.