Чертова работа. Не оставляет времени для ребенка. И завтра чуть свет опять умчится в офис. Скорее бы воскресенье. Вот этот день у нее никто не в силах отобрать. С утра до ночи провозится с Дениской.
Иной раз ее подмывало бросить все, распродать все акции, остаться только лишь при огромных счетах в банках. Только для того, чтобы проводить с ребенком как можно больше времени. Но она удерживалась от такого решения. Разве можно взять да развалить империю, созданную трудами ее покойного мужа! Ведь он завещал свое дело не только ей, но прежде всего своему сыну. Теперь уже Дениска должен унаследовать от нее сверхмощную компанию. Она передаст ему управление делами, не дожидаясь своей смерти. Пусть он вырастет, повзрослеет, наберется опыта, вот тогда она и отдохнет от тяжких, но столь необходимых дел.
Настя поужинала, приняла душ и легла отдыхать. Спать хотелось до ужаса – не оставалось времени на размышления о незанятом месте в ее двуспальном ложе.
Но уснуть не успела. Запищал телефон.
– Анастасия Валентиновна?.. Это я, Максим Селезнев!
– Что-то случилось?
«Пожар в банке?.. Ограбление?»
– Нет, все ничего, все спокойно.
– Так почему вы звоните? – недовольно спросила она.
– Да так, не спится.
Впервые он позволил себе разговаривать с ней так развязно.
– Я вас не понимаю, господин Селезнев, – перешла она на строгий, официальный тон.
– Говорю же вам, мне не спится. Захотелось с вами поболтать.
Его вольность в обращении с ней переходит все границы. Это уже слишком!
– А я вам что, служба «девятьсот семь»?.. Если вам скучно, господин Селезнев, вызывайте девочку, болтайте с ней хоть до самого утра.
– Да что вы заладили: господин Селезнев, господин Селезнев. – Она еще смеет выражать свое недовольство? – А насчет девочки, здесь вы как раз попали в самую точку. Может, подъедете ко мне?
И он гнусно хихикнул.
– Вы что, пьяны?
– Пьян. Но не от вина. От другого.
– Вот что, господин Селезнев, я приеду к вам.
– Как это мило с вашей стороны.
– Но не сегодня, а завтра утром. К вам в офис.
– Буду ждать.
– Приеду, чтобы сообщить.
– Что сообщить? – надменно перебил он ее.
Настя бросила трубку.
Каков наглец!.. Завтра же этот нахал получит расчет. Она уже давно искала повод избавиться от него. Вот повод и нашелся.
* * *
Она вошла в его кабинет, как полновластная хозяйка. Она имела на это право. Но Селезнев даже не соизволил подняться ей навстречу. Задница в кресле, ноги на столе.
– Присаживайтесь!
«Свинья!»
И еще указывает, что ей делать. Да он что, рехнулся?
Настя старалась унять свой гнев. Но не получалось.
– Вам не кажется, господин Селезнев, что вы слишком много себе позволяете? – Ее взгляд метал молнии.
– Я же сказал вам, Настя, присаживайтесь.
Он насмехается над ней. Да он, похоже, совершенно ее не боится.
На какое-то мгновение она почувствовала себя в шкуре той, еще никому не известной, Насти, когда-то приходившей к нему наниматься на работу. Но тогда этот ублюдок вел себя не так развязно.
– Ну, знаете... – Ее распирало от возмущения.
– Присаживайтесь, Настя. Может, займемся с вами любовью?
– Что?.. Да вы с ума сошли!..
– Возможно. Так как же насчет любви?
– Ваше место в психиатрической больнице. – Она окатила его ледяным взглядом. – Вы уволены. Дела сдадите своему заму.
И она повернулась, чтобы уйти.
– Нет, нет, постойте!
Он вскочил со своего места, собираясь подбежать к двери и перегородить ей путь. Но делать этого не стал. На шум могли отреагировать телохранители, ворваться в его кабинет. И тогда весь эффект будет испорчен.
– Я не хочу с вами больше разговаривать.
– Но наш разговор еще не закончен.
Настя все же обернулась. Уж очень хотелось ей увидеть на его лице выражение растерянности, страха перед будущим.
Но, напротив, Селезнев смотрел на нее спокойно, даже с каким-то пренебрежением.
– Вы меня уволили, но мне наплевать. Я и без того собирался уйти от вас, Настя – Настенька – Настюха. Но только вместе с этим вот банком.
Он ухмыльнулся и обвел рукой вокруг себя.
– Вам нужен психиатр.
– А у меня есть психиатр. И он прописал мне курс лечения. И кассету с гипнозом дал. Хотите взглянуть?
Он потянулся к пульту дистанционного управления, взял его, навел на видеодвойку.
– Можете не утруждать себя. У меня-то как раз с психикой все в порядке.
– И все же советую вам взглянуть.
Вспыхнул экран «Панасоника», и на нем замелькали обнаженные тела.
– Прощайте! Мне с вами не о чем больше...
Слова застряли у нее в горле. В сплетении этих тел она вдруг узнала себя, ту самую конченую наркоманку и порноактрису. А ведь она уже и забыть успела, какие вещи ей приходилось когда-то вытворять.
Но вот давно забытое прошлое как сквозняк ворвалось в настоящее, залило ее лицо краской стыда. Видно, не все кассеты сумел когда-то изъять из оборота Вадим. Возможно, кто-то успел переписать. Но как старая запись досталась этому проходимцу?
Ее заколотила нервная дрожь. Но она взяла себя в руки.
– А чего это вы, Настасья Валентиновна, так разволновались? – Селезнев торжествовал.
«Мразь! Подонок!»
Она готова его задушить.
– А вам не приходило в голову, господин Селезнев, что эта запись всего лишь фальшивка? – Она старалась, чтобы голос звучал ровно, не срывался.
– А у меня есть способ убедить вас в обратном. Что, если мы повторим с вами эту сцену? – Он кивнул на экран телевизора, где молоденькая красотка вовсю развратничала с двумя доморощенными плейбоями. – Бьюсь об заклад, вы окажетесь на высоте. Вот тут-то версия о фальшивке отпадет сама собой.
Этот негодяй в открытую измывается над ней.
Только Настя его не слушала. Она спокойно подошла к видеодвойке, выключила ее, вынула кассету.
– Ой-ля-ля! Недурной ход. Да только нервничаете вы. В дураках вы меня не оставите. Это копия. Таких я могу сделать тысячи.
– Что вы от меня хотите? – спросила Настя, глядя куда-то мимо него.
