«жареными» фактами – этого добра хватало. Обнаженные женщины, этим издание изобиловало.

Вот и сейчас с обложки газеты на Ворона смотрела волоокая красавица, снятая на всю длину своего великолепного тела. Она была совершенно без одежды.

Снимок, откровенно говоря, дрянь. Изображение местами смазанное, расплывчатое. Особенно на линии бедер и груди. Но лицо, глаза красавицы, волшебную силу их очарования не могли затушевать никакие погрешности. Женщина с обложки излучала мощную волну сексуальной энергии. Она будоражила кровь, щекотала нервы, пробуждала желание.

Все бы ничего, да только на снимке Ворон видел не какую-то там красавицу, а Настю. Ту, встречи с которой он так долго ждал. Ту, которую он хотел видеть своейженщиной.

Он перевернул страничку. И снова увидел ее.

В замысловатых, но не вызывающих позах она возлежала на роскошном ложе, восседала на спинке кресла. И везде она обнажена. И везде изображение недостаточно четкое. Но красота и сила ее очарования поражают воображение. Секс-чудо, других слов нет.

После убийства ее мужа он, Ворон, залег на дно. Отправился отдыхать на Канары. Вернулся в Россию, в Москву, когда страсти вокруг его персоны улеглись.

И вот он дома. Но что же он первым делом видит? Обнаженную Настю! И где? Да на страницах паршивенькой газетенки! И это спустя всего несколько месяцев после гибели ее любимого мужа.

А ведь каким ангелочком казалась она тогда, в его загородной «резиденции», когда была его пленницей. Ни малейшего намека на вульгарность, ни шагу навстречу разврату. И вроде ничуть не притворялась. Как ему хотелось тогда взять ее не силой рук, а силой своего обаяния. Не получилось, не вышло.

Но сейчас ангелом ее уже не назовешь. Теперь она запросто позволяет выставлять свою наготу напоказ. Но что интересно – ее улыбка по-прежнему осталась застенчивой. Она и обнаженная почему-то выглядит невинной.

Только факт остается фактом. Те, кто выставляет свое тело на всеобщее обозрение, долго не ломаются. Таких легко затащить в постель.

Скоро, очень скоро Настя станет егоженщиной!

Ворон ощутил, как загорелась кровь, затвердела плоть.

Все, он забрасывает все свои дела. Сегодня же доберется до этой сучки! И...

И только пусть попробует строить из себя недотрогу!

Настя не могла поверить своим глазам. На этих снимках она должна быть в купальнике. Но его почему-то нет. Что за наваждение?

Все ясно, этот пройдоха-фотограф умудрился раздеть ее догола. Наверняка прибегнул к какой-то хитрости. Свинья!

Настя в сердцах бросила газету на столик.

– Для меня это полная неожиданность.

Ворон посмотрел на нее удивленно.

– Неожиданность?

Они сидели в небольшом уютном ресторанчике.

Он без труда нашел ее. И она согласилась с ним встретиться.

– Мне нужны были деньги. Но я позировала в бикини. Только купальник куда-то исчез. Ох и сволочь же этот фотограф.

– То есть тебя, дорогая, попросту оставили с носом.

Ворон нахмурился.

– Вот именно. Только, спешу заметить, я тебе, друг ты мой, никакая не дорогая.

Она была настроена агрессивно.

Теперь Ворон смотрел на нее другими глазами. А только что его взгляд был откровенным. Он видел в ней легкодоступную женщину. Но нет, это не так.

Он испугался, что обидел ее.

– Но я хотел бы иметь право так тебя называть.

– Все зависит от тебя.

Ворон как мужчина нравился ей. Красивый, сексуальный. Но он преступник. Опасен, непредсказуем.

Преступник, но в чем-то и благороден. Ведь как-никак он выпустил ее из своего плена, не изнасиловал, не убил.

Жаль только, это не принесло ей счастья. Она вернулась к мужу, но тот уже приказал долго жить.

Эх, Вадим, Вадим, кто же все-таки повинен в твоей смерти?

Саша Самур шел по Арбату. Шел и ликовал.

Как ловко он обвел вокруг пальца эту строптивую красотку! Надо же, целку из себя строила!

Несколько бесхитростных профессиональных приемов, и мини-бикини с фотографий тю-тю! Радуйтесь, люди добрые! Саша Самур старался для вас!

Но старался он не бескорыстно. Полностью раздетая, Настя принесла ему деловой успех. Газета с ее фото на обложке разошлась в считанные часы. И, как следствие, он получил заказ, ему посулили щедрый гонорар. И за уже сделанное неплохо отстегнули.

Чего только не сделаешь, чтобы заработать!

Он найдет себе новую красотку. Будет работать с ней, опять получать хорошие деньги. Только, наверное, будет это уже не совсем то. Если бы снова взяться за Настю!

Ее сексуальный магнетизм, природное обаяние творят с мужиками чудеса. Они готовы таращиться на нее часами. Будут отваливать за журналы с ее фотографиями хорошие деньги. С ней он сделал бы карьеру, пробил путь к самым верхам столичной богемы.

Но как теперь подступиться к Насте? Ведь она не подпустит его к себе и близко. Не простит того, что он сделал. И церемониться с ним не будет.

Погруженный в эти мысли, Саша не заметил, как свернул с главной на боковую улицу. И тут же чьи-то крепкие руки втащили его в темную подворотню.

Со всех сторон его обступили бритоголовые крепыши. Они без слов начали срывать с него одежду.

– Что вы делаете? – завопил бедняга.

Ответом ему послужила увесистая затрещина.

Через несколько минут его, совершенно голого, втолкнули в подъехавший джип. Машина рванула с места в карьер и куда-то понеслась.

Остановилась она напротив Дворца моды, перед входом в который собралась вся столичная богема.

К этому времени Саше заломили за спину руки и стянули их наручниками.

– Смотри! – толкнул его в плечо крепыш с переднего сиденья.

Саша посмотрел. В руках у похитителя была винтовка с оптическим прицелом.

Щелкнул затвор. Саша похолодел, лоб покрылся испариной.

– Пойдешь туда, – ему указали на здание дворца. – До входа и обратно. Попробуешь свернуть в сторону или удрать, получишь пулю. Усек?

Самур испуганно кивнул.

Да, похоже, с ним нисколько не шутили. Ребята попались серьезные. Ну, да ладно, как-нибудь переживем!

Он шел через расступавшуюся перед ним толпу весь красный от стыда. Стесненный в движениях, он даже не мог прикрыть срамные места руками. Со всех сторон до него доносились недоумевающие возгласы и ехидные хихиканья. Его обжигали издевательские взгляды. Мало кто смотрел на него с состраданием.

– Самур, ты что, рехнулся? – послышался чей-то знакомый голос.

Какой ужас! Свидетелями его позора стали и его знакомые.

На голос он не обернулся. Не поднимая глаз, дошел до входа во дворец и под улюлюканье толпы стал возвращаться к машине.

Он не понимал, почему его так унижают. Но хотел бы знать, в чем и перед кем провинился. И он узнает это. Узнает, как только доберется до этого хренова джипа, с распахнутой – наверное, для него – задней дверцей. Он попросит, и ему дадут ответ.