Давыдов фыркнул и направился в здание. Но в помещении первого этажа телефона не оказалось, там были стол, пара скамеек, пожарный щит и вешалка, на которой висело два брезентовых дождевика. Стены были увешаны плакатами на различные темы ПДД и фотографиями с мест ДТП. У глухой стены стоял топчан — наглядная иллюстрация для приложения к уставу гарнизонной и караульной службы, описывающему комнату отдыхающей смены. В комнате чувствовался устоявшийся запах дешевых сигарет и мокрой обуви. На второй этаж вела длинная и крутая лестница, перила строители, видимо, посчитали непростительной тратой дерева или металла. Давыдов полез наверх. Второй этаж и являлся собственно постом, тут были и телефон, и персоналка, и здоровенный младший лейтенант, одетый и вооруженный так же, как старлей. Помощник Хмелева развалился в кресле за широким столом, и, судя по лежащим на аккуратно расстеленной салфетке бутербродам, как раз собирался перекусить. Широкие застекленные окна позволяли вести обзор дороги практически во всех направлениях. Тихо попискивала радиостанция, на подоконнике закипал огромный электрический чайник, литров на пять, формат для офисов или кафе, а на установленном на полу приличных размеров сейфе зеленел фикус.

— Добрый день. Ваш босс мне разрешил отсюда позвонить, — сообщил милиционеру майор.

— Звоните, — тот широкой ладонью сгреб с края стола телефонный аппарат и поставил его перед Давыдовым. Лежащий на столе автомат младшой повесил на спинку кресла, в котором сидел. Критически оценив телосложение помощника Хмелева, Давыдов пришел к выводу, что автомат младшему лейтенанту выдали только потому, что их выдавали всем, заступающим на дежурство. Сам-то он в оружии явно не нуждался, одного вида его пудовых кулаков было достаточно, чтобы у нарушителя пропали мысли о совершении какой-нибудь глупости.

— Вам не в Австралию звонить нужно? А то нам потом такой счет нарисуют, что никакой зарплаты не хватит.

— В Москву. Здесь как — по коду?

— Не-а, обычный городской номер. Набирайте и звоните, Москва на проводе.

— Понятно, — Давыдов, пальцем помогая заедающей пружине наборного диска, набрал номер «мобильника» отца Дениса. После серии длинных гудков трубка изобразила какую-то электронную мелодию и проговорила обаятельным женским голосом: «Абонент находится вне зоны доступа или отключен». Такой вариант развития событий Анатолия совсем не устраивал.

— Не отвечают? — поинтересовался ГАИ-шник, выставив на стол кружку, способную вместить в себя содержимое общепитовской глубокой тарелки, и стал столовой ложкой отмерять себе порцию растворимого кофе. Судя по размерам чашки и калибру бутербродов (батон вдоль), младший лейтенант любил все основательное и большое.

— Попробую другой номер, — предположив, что Сухов-старший находится на работе и то ли выключил «мобильник», чтобы не расходовать драгоценные центоминуты, то ли поставил его на зарядку, майор достал блокнот, нашел в нем номер рабочего телефона отца Дениса и набрал его. На сей раз ему повезло больше. Ответила барышня:

— Добрый день. Торговый дом «Колхида», слушаю вас.

— Будьте любезны, Сухова Вячеслава Кирилловича.

— Он сейчас по другому телефону разговаривает. Перезвоните, пожалуйста, через минуточку.

— Я его на линии подожду.

— Хорошо, ждите, — согласилась барышня, — я ему передам.

Качество связи было отменное, было слышно, как трубка стукнула, соприкоснувшись с поверхностью стола.

— Дозвонились?

— Сейчас подойдет.

Чайник грозно забулькал и выпустил струю пара. Милиционер взял чашку и подошел к окну. Давыдов стал обдумывать, как лучше описать Сухову-старшему ситуацию, в которой оказались они с Денисом. ГАИ- шник выдернул из розетки штепсель и, поставив чашку на подоконник, стал лить в нее кипяток.

— Что за чепуха!…

Конец фразы лейтенанта утонул в реве мощного двигателя и резком визге тормозов. Давыдов удивленно посмотрел в сторону окна, в следующее мгновенье толстое стекло разлетелось вдребезги, комнату наполнил грохот автоматных очередей и визг рикошетирующих пуль. Милиционер, не выпуская из рук чайника, рухнул навзничь на середину комнаты, при падении он сбил стол и кресло. К ногам Анатолия брякнулся автомат, а его руку обдало брызгами кипятка. Ошеломленный происходящим, он даже не почувствовал боли. Внизу кто-то скомандовал:

— Стас, быстро наверх! Посмотри, чтоб все было чисто!…

Вслед за этим хлопнула входная дверь.

Давыдов, не успев подумать, зачем он это делает, подчиняясь, вероятно, инстинкту самосохранения, подхватил из лужи кипятка автомат и, стараясь действовать как молено тише, снял его с предохранителя. Сопровождая затворную раму, дослал патрон в патронник. Снизу прогремели одиночные выстрелы. Мелькнула мысль: «контрольные». На лестнице послышались осторожные шаги. Происходящее казалось нереальным, мысли неслись вереницей, мозг «зашкаливало» в поисках правильного решения. Прогремевшие снизу выстрелы его и подсказали. С точки зрения нападавших, в момент атаки на пост ГАИ на втором этаже был только один человек, они могли ожидать еще один выстрел, только один, сделанный тем, кого они называли Стасом. Анатолий поставил автомат на «одиночный огонь» и притаился за крышкой перевернутого стола. Милиционер, похоже, был убит наповал, из-под его тела быстро натекала красная лужа. От разлитого кипятка комната наполнилась паром, горячий туман повис как в бане. «Оно и лучше», — подумал Давыдов, стараясь расслышать переговаривающихся внизу. Нужно было определить, сколько их там. О поднимающемся по лестнице он не думал, его участь была предрешена. Сначала Анатолий собирался стрелять, как только голова противника появится над уровнем пола, но потом решил, что в этом случае тело неизбежно рухнет вниз. Стрелять придется тогда, когда Стас окажется в помещении. С одной стороны при этом повышался риск быть обнаруженным, с другой — давало тактический выигрыш для последующего нападения на тех, кто оставался внизу. Хотя майор и ждал появления противника, тот появился неожиданно, как ниндзя в импортных боевиках. Видимо, собрался на последних ступеньках, чтобы пружиной прыгнуть в комнату. Стас замер, поводя во все стороны стволом автомата. Давыдов плотнее прижался спиной к сейфу, увидеть его за листьями фикуса в горячем тумане было невозможно. Вошедший наклонился над телом милиционера, и в это мгновение майор выскочил из своего укрытия. В следующую секунду Стас начал разворачиваться в сторону Давыдова, но было уже поздно. И хоть целиться приходилось в голову (Анатолий боялся, что у противника будет бронежилет), промахнуться с такого расстояния было невозможно. Тело врага швырнуло на стену, потом оно обмякло и медленно повалилось на пол.

— Стас, давай живей! — крикнули снизу.

Расчеты Давыдова оправдались, но времени у него было в обрез. Он подобрал автомат Стаса и перевел оба на стрельбу очередями. У Стаса оказался уже знакомый Анатолию 9А-91, у милиционера был АКСУ. Стрелять из автоматического оружия с обеих рук! Такое умеют только Рэмбо и Терминатор, и то в кино. У нормального человека после первых же выстрелов ствол оружия поведет в сторону, и остальные. пули улетят мимо цели. Тут требовалось придумать что-то особенное, так как Давыдову была нужна вся имевшаяся в его распоряжении огневая мощь. Ремень 9А-91 он накинул на шею, приклад плотно зажал под мышкой, ремень АКСУ обмотал вокруг предплечья правой, наподобие того, как это делают стрелки-лыжники на соревнованиях по биатлону. Теперь он был готов к сражению. Сколько врагов оставалось внизу, точно установить было трудно, но, судя по разговорам, не больше двоих. Стрелять сверху Анатолий не мог, во- первых, он не спецназовец и не снайпер, обычных военнослужащих этому не учат, а пристрельбе сверху вниз есть свои нюансы, этот факт Анатолию был известен. А, во-вторых, при стрельбе сверху одной очередью поразить всех, находящихся внизу, невозможно. Топая как можно громче (Стасу, если бы у него все получилось как надо, прятаться было бы не от кого), майор сбежал с лестницы и толчком распахнул дверь. В пределах видимости врагов оказалось двое, один сидел в уже знакомом черном джипе с открытой дверью, на его коленях лежал короткоствольный автомат, в руке была зажата рация. Второй с пластиковой канистрой в руках стоял возле изрешеченных пулевыми отверстиями «Жигулей», его оружие болталось на ремне за спиной. Оба были одеты в светлые летние костюмы. В вырезах пиджаков виднелись пестрые галстуки. В воздухе пахло пороховой гарью и бензином, вытекающим из простреленного бака «жигуленка».