нашей работе. Да мы и не любим, правда, Рыжий?

Рыжий кивнул, а Маккаферти довольно сильно обиделся.

— Сынок, — язвительно-ласково сказал он, — еще за тридцать лет до того, как тебя держали в чеченском толчке, я ползал по вьетнамским джунглям и меня обильно поливали напалмом.

— Ух ты! — искренне удивился Скунс. — А я думал, Вы только на бумаге воюете!

Старший из встречавших их в аэропорту, которого все звали уважительно Владимир Андреевич, развернул перед ними план-схему дома и приусадебного участка. Показал посты охранников, возможные пути отступления, где будет базироваться группа прикрытия и откуда, в случае неблагоприятного стечения обстоятельств, появится милиция. Рыжий смотрел молча, Скунс задавал вопросы, Маккаферти давал советы и заметил, что на него стали смотреть с уважением, ибо советы были толковыми.

— Слышь, Рыжий, ты только не нервничай раньше времени, — попросил Скунс, когда они на двух машинах двинулись к цели.

— Не знаю, как получится, — впервые за несколько часов ответил сиплым голосом Рыжий.

Дом Николая Сергеевича был довольно далеко за городом, и на шоссе Маккаферти с облегчением высунулся в окно, чтобы подышать пусть и теплым, но чистым от тополиного пуха воздухом.

Через полчаса их «чероки» затормозил у массивных железных ворот в пригородном поселке. Вторая машина предусмотрительно осталась на соседней улице. Из нее рассыпались на заранее отведенные позиции боевики. Маккаферти еще успел подумать: зачем было присылать именно Рыжего и Скунса, здесь и так неплохая организация? Между тем, Скунс нажал кнопку звонка, вынесенную на высокий толстостенный кирпичный забор, увенчанный колючей проволокой.

— Кто? — спросил динамик домофона.

— От банкира, — ответил Скунс.

Через пару минут в воротах открылась калитка, гостей встречал немолодой охранник в замшевом пиджаке. Рыжий, все это время мерявший шагами длину ворот, тут же подскочил к нему и резким движением перерезал горло. В руках у него была опасная бритва.

— Ну вот, ты опять занервничал, Рыжий, — неодобрительно прокомментировал Скунс.

— Заткнись! — огрызнулся Рыжий, и от его голоса у бывалого вояки Маккаферти внутри все похолодело.

За забор Скунс шагнул уже с двумя скорострельными пистолетами в руках, и тут же загремели выстрелы. Без труда он расстрелял еще двух молодых парней в кожаных куртках, которые по-дурацки высунулись с обрубками «калашей» во двор.

— На заднем дворе еще один, — отметил Скунс и, прижимаясь к стене, стал огибать дом. Рыжий при этом рванул дверь на себя. Подумал, что заперто, психанул и пнул ее. Оказалось, что она просто открывается в другую сторону.

Действовали они слаженно, но Маккаферти было невдомек, зачем требовался тщательный план, если сейчас на его глазах киллеры на пятьдесят процентов импровизировали. Пока в холле Рыжий застрелил еще одного охранника и затем любовно исполосовал старичка, который, судя по белому халату, был либо поваром, либо официантом, Скунс уже вернулся.

— Остались еще двое. Один с пулеметом на втором этаже и один у дверей на третьем, — напомнил он.

Рыжий, который уже поднимался по витой лестнице, повернул к нему наполненное сумасшедшим восторгом от происходящего лицо и почти радостно выорал:

— Знаю!

Сверху на его слова загрохотал РПК, огромные ошметки штукатурки посыпались от стены, в которую упирался лестничный марш. Рыжий успокоился и сел на ступеньки.

— Дурак, — определил неизвестного стрелка Скунс, — выказал себя.

— Он напротив, в холле, — подтвердил Маккаферти.

Скунс достал из кармана рацию и вполголоса доложил туда:

— Второй этаж, окно над входом.

Еще через полминуты над