Итак, революция V—IV вв., окончательно разрушившая родовой строй, создала основы для развития Рима как демократического полиса. Однако общие условия в Риме и в Италии были таковы, что степень демократиза­ции, достигнутая римской общиной к началу III в., была относительно не­велика. Да и в дальнейшем, вплоть до второй половины II в., то есть до эпохи Гракхов, Рим меньше всего мог быть назван демократическим поли­сом. На смену старой родовой знати патрициев пришла новая знать (ноби­литет), и Римская республика III в. была, в сущности, олигархическим, а не демократическим полисом.

Причина этого явления крылась прежде всего в характере экономики Средней Италии. После падения этрусского могущества руководящая роль в западной половине Средиземного моря перешла к грекам Южной Ита­лии и Сицилии и к финикиянам Карфагена. Торговые пути и торговые цен­тры переместились к югу. Лаций, в царский период находившийся в сфере греко-этрусских торговых и культурных связей, занимавший выгодное по­ложение между Тосканой и Кампанией, теперь оказывается периферией западного Средиземноморья, глухой провинцией. Это не могло не отра­зиться на характере римской экономики. Если в царский или в раннереспубликанский периоды интересы римской торговли простирались до Се­верной Африки (договор с Карфагеном), то в первой половине III в. у Рима почти не было флота, о чем мы знаем из истории первой войны с Карфаге­ном. Таким образом, в течение V в. происходит упадок римской торговли.

В IV в. Рим стал земледельческим государством с сильным преобладани­ем сельского населения над городским. История неудачной реформы Ап­пия Клавдия ясно показывает, каким маленьким удельным весом обладали городские классы по сравнению с сельскими.

Вот почему торгово-промышленная часть плебса не играла той роли в революции V—IV вв., какую играли торгово-промышленные группы в ана­логичной революции VII—VI вв. в Греции. Поэтому римская революция была более вялой, менее организованной, растянулась на гораздо более длительный срок, сопровождалась большими периодами затишья и дала менее эффективные результаты в смысле демократизации общественного строя.

В ходе сословной борьбы произошло постепенное слияние богатой ча­сти плебеев с верхушкой патрициата. Этот процесс особенно интенсивно развернулся во второй половине IV в., с того времени, как плебеи получи­ли доступ к высшим государственным должностям, а следовательно, и в сенат. Фактически пассивным избирательным правом в Риме в ранний пе­риод Республики могли пользоваться только богатые люди. Во-первых, магистратуры были бесплатными, и уже одно это мешало занимать их людям малосостоятельным. Как ни скромен был образ жизни даже выс­ших классов римского общества IV—III вв., все-таки от магистрата требо­вался известный достаток для «представительства». Тем более, что это понятие было в Риме довольно широким: должностным лицам не только нужно было жить сообразно их достоинству, но многим из них (эдилам, цензорам) приходилось еще вкладывать личные средства в общественное строительство, организацию игр и т. п. Во-вторых, выборы высших магис­тратов происходили в центуриатных комициях, где, как мы знаем, всадни­ки и первый имущественный класс пользовались абсолютным большин­ством голосов. Поэтому они всегда проводили кандидатов из своей среды, т. е. людей богатых.

Таким путем из патрициев и плебеев выделился ограниченный круг бо­гатых семей, который держал в своих руках магистратуры, а через них и сенат. Эта замкнутая группа, ревниво охранявшая свое привилегирован­ное положение и не пускавшая в свою среду чужих, была связана родствен­ными отношениями и таким образом являлась наследственной правящей кастой. Ее представителей называли нобилями (nobiles — знатные), а всю группу — нобилитетом (nobilitas — знать).

Нобилитет численно был невелик. О количестве правящих патрицианско-плебейских родов III—II вв. могут дать представление следующие циф­ры. Из 200 консулов за период с 234 по 133 г. 92 были из плебеев и 108 — из патрициев. Из этого количества 159 консулов принадлежали только к 26 родам: 10 патрицианским и 16 плебейским. Представители рода Корнели­ев, например, занимали консульские места 23 раза, Эмилиев — 11 раз, Фабиев — 9, Фульвиев — 10, Клавдиев Марцеллов — 9 раз и т. д. Отсюда легко сделать вывод, что в этот период 26 нобильских родов составляли ядро правящего сословия.

В соответствии с аграрным характером Рима экономической базой ноби­литета было землевладение. Торговля и денежные операции с конца III в. все более уходят от нобилей в руки так называемых всадников (об этом речь пойдет дальше). Таким образом, мы можем определить нобилитет как богатую аграрно- служилую часть римского гражданства, как правя­щую верхушку рабовладельческого класса.

Нобилитет формально не пользовался никакими особыми политически­ми правами. Но у него были некоторые привилегии и отличия скорее быто­вого характера. Так, например, только нобили имели право выставлять у себя в доме восковые маски предков (ius imaginum). Эти маски несли также на похоронах. В ранний период только нобили могли носить золотые коль­ца (ius anuli aurei), они занимали передние места в театре и проч.

Процесс формирования римского нобилитета определялся тремя взаимосвязаллыми вещами: во-первых, тяжелыми, многолетними, но по­бедоносными войнами во второй половине IV в., во-вторых, усиле­нием роли государственных институтов в политической жизни Рима, в-третьих, возникновением новой идеологии высшего класса. Все три составляющие тесно переплетались, выступали одновременно и при­чинами и следствиями друг друга.

На протяжении всей истории республики высшее властное положе­ние не только по отношению к отдельному гражданину, но и в рам­ках многочисленных конституционных форм, находилось в руках но­ сителя империя (imperium). Помимо реальной власти каждого маги­страта, обладателя империя, окружала особая аура, внушающая бла­гоговение. Ее создавали ликторы и фасции, курульное кресло и осо­бая одежда, а также исключительные права совершения ауспиций. Главная сторона империя — военная — была усилена вовлечением Рима в бесконечные войны V—IV вв. Все это привело к парадок­сальной ситуации — империй не был уничтожен, даже не был реаль­но ограничен во время борьбы патрициев и плебеев. Плебеи вели борьбу в двух направлениях: во-первых, добиться права стать носи­телями империя, а во-вторых, создать равные по силе защитные ме­ханизмы. Система апелляции (provocatio), трибунские права помо­щи (auxilium) и запрета (veto) призваны были держать в рамках при­менение империя, конечно, только в самом городе — сила империя за пределами города была абсолютной. Эта защита не ограничивала сам империй, но развитием равных по силе отрицающих форм кос­венно подтверждала и заново укрепляла силу империя. После 366 г. право плебеев обладать империем магистрата не ста­вится под сомнение. После 342 г. попытки вытеснения плебеев из консулата — важнейшей сферы империя — прекращаются. В 342 г. плебисцит Луция Генуция запретил занятие консульского кресла чаще, чем один раз в 10 лет, чтобы предупредить опасность узурпации, а также чтобы дать возможность как можно большему числу римлян стать консулами. С 342 г. начинается решающий этап борьбы Рима за гегемонию во всей Италии, начинается эпоха прин­ципиально иных и по масштабу и по значимости войн. А это влекло за собой почти постоянное нахождение консулов на театре военных действий, где их власть, их империй безграничен. С другой стороны, чем тяжелее война, тем больше славы полководцу-победителю, а сле­довательно, больше желание стать полководцем, то есть консулом или диктатором. Значение империя все возрастает. Таким образом, к началу III в. занятие должности — прежде всего консулата — ста­новится для аристократа главным, если не единственным критерием его положения, репутации и даже самого аристократического стату­са. Стремление к службе на благо родине, к получению все новых и новых honores становится целью жизни для нобиля. Подобная идеология обязана своим возникновением плебеям, пони­мавшим, что стать элитой общества они смогут только через служе­ние государству. IV в. являет нам многочисленные примеры блес­тящих военных и политических карьер плебеев. Среди них Гай Марций Рутил — консул 357, 352, 344, 342 гг., диктатор 356 г., цензор 351 г.; Квинт Публилий Филон — консул 339, 327, 320, 315 гг., дик­татор 339 г., первый претор из плебеев (336 г.), цензор 322 г.; Пуб­лий Деций Мус — консул 312, 308, 297, 295 гг., цензор 304 г., обрек­ший себя на гибель ради победы римского войска в битве при Сентине (295 г.). Новая идеология нобилитета, в основе которой лежала никогда не прекращающаяся служба государству (res publica), была воспринята и многими патрициями. Это прежде всего герои Сам­нитских войн — Луций Папирий Курсор (консул 326, 320, 319, 315, 313 гг., диктатор 324 и 309 гг.) и Квинт Фабий Максим Руллиан (кон­сул 322, 310, 308, 297, 295 гг.,