рассказы­вали, что Сервий Туллий — никто иной, как Мастарна, этрусский авантю­рист, выгнанный из Этрурии и поселившийся в Риме. Он переменил там имя и достиг царской власти. Вариант Клавдия находит некоторую анало­гию в живописи на стенах гробницы Франсуа.

Эти два варианта легенды, резко отличные друг от друга, не дают воз­можности с полной точностью решить вопрос о происхождении шестого римского царя. Вероятнее, по-видимому, общепринятый вариант о латин­ском происхождении С. Туллия. Рассказ Клавдия в значительной степени основан на непонимании этрусских сказаний. (К этому вопросу мы еще вернемся ниже.) Во всяком случае, традиция приписывает С. Туллию та­кие конкретные и важные дела, которые едва ли могли быть выдуманы. Прежде всего — знаменитую реформу, состоявшую в учреждении имуще­ственного ценза и в распределении в соответствии с ним политических прав и военных обязанностей независимо от сословной принадлежности. Далеко не все в ней достоверно, но самое ядро реформы производит впе­чатление подлинного факта. Далее, С. Туллию приписывается постройка городской стены. Остатки ее сохранились среди сооружений более поздней эпохи. Наконец, характерно чрезвычайно сочувственное отношение к С. Туллию традиции. Плебеи чтили его память ежемесячными возлияния­ми. Эти положительные черты предпоследнего римского царя не только служат лишним аргументом в пользу его историчности, но и подтвержда­ют его неэтрусское происхождение.

Традиционная версия следующим образом рассказывает о происхож­дении шестого римского царя: «В это время в царском доме случи­лось чудо, дивное и по виду, и по последствиям. На глазах у многих, гласит предание, пылала голова спящего мальчика по имени Сервий Туллий. Многоголосый крик, вызванный столь изумительным зре­лищем, привлек и царя с царицей, а когда кто-то из домашних при­нес воды, чтобы залить огонь, царица остановила его. Прекратила она и шум, запретив тревожить мальчика, покуда тот сам не про­снется. Вскоре вместе со сном исчезло и пламя. Тогда, отведя мужа в сторону, Танаквиль говорит: 'Видишь этого мальчика, которому мы даем столь низкое воспитание? Можно догадаться, что когда-ни­будь, в неверных обстоятельствах, он будет нашим светочем, опло­том униженного царского дома. Давай же того, кто послужит к вели­кой славе и государства, и нашей, вскормим со всею заботливостью, на какую способны'.

С той поры с ним обходились как с сыном, наставляли в науках, которые побуждают души к служенью великому будущему. Это оказалось нетрудным делом, ибо было угодно богам. Юноша вы­рос с истинно царскими задатками, и, когда пришла пора Тарквинию подумать о зяте, никто из римских юношей ни в чем не сумел сравниться с Сервием Туллием; царь просватал за него свою дочь. Эта честь, чего бы ради ни была она оказана, не позволяет пове­рить, будто он родился от рабыни и в детстве сам был рабом. Я более склонен разделить мнение тех, кто рассказывает, что, когда взят был Корникул, жена Сервия Туллия, первого в том городе че­ловека, осталась после гибели мужа беременной; она была опозна­на среди прочих пленниц, за исключительную знатность свою из­бавлена римской царицей от рабства и родила ребенка в доме Тарквиния Древнего. После такого великого благодеяния и женщины сблизились между собою, и мальчик, с малых лет выросший в доме, находился в чести и в холе. Судьба матери, попавшей по взятии ее отечества в руки противника, заставила поверить, что он родился от рабыни» (Ливий I, 39, пер. В. М. Смирина). Речь императора Клавдия (48 г. н. э.), сохранившаяся в виде надпи­си в Лионе (Derrau, Inscriptiones Latinae Selectae, I, 212), передает другую версию происхождения Сервия Туллия. Известно, что Клав­дий с увлечением занимался историей этрусков и собиранием эт­русских легенд, одна из которых, по мнению императора, сообща­ла, что Сервий Туллий «представлял собой вернейшего товарища и соратника некоего Целия Вибенны во всех его предприятиях. Испытав переменчивость судьбы, он ушел из Этрурии со всеми остальными из Целиева войска и, захватив холм Целий, который был назван так по предводителю, изменил свое имя, ибо по-этру­сски его звали Мастарна. Как я сказал раньше, под именем Сервия Туллия он управлял царством с большой пользой для государства» (пер. И. Л. Маяк).

С этой точки зрения показательно совершенно иное освещение тради­цией образа преемника С. Туллия — Тарквиния Гордого. Он — сын Тарквиния Приска, следовательно, этруск. Власть он захватывает насильствен­ным образом, путем убийства своего тестя (Тарквиний был женат на доче­ри С. Туллия, свирепой Туллии). Правление его носило деспотический характер: он не считался с мнением сената, прибегал к казням, изгнаниям и конфискациям. Когда Тарквиний был изгнан из Рима, этруски пытались оказать ему помощь и восстановить на троне.

Таким образом, черты этрусского господства выступают яснее всего при последнем царе. Но остается спорным, было ли и здесь внешнее заво­евание. Более вероятной, как увидим ниже, кажется гипотеза, что Рим не­надолго был захвачен этрусками только после смерти последнего царя.