Западе в политиков, ликвидирует эту нехватку?
Странно было бы рассчитывать на то, что я сейчас брошусь перечислять права человека и спорить по каждому пункту этих прав с правозащитниками, людьми, которые на этой территории давно уже открыли шикарный магазин, ибо права человека стали чуть ли не главной ценностью западного мира, ну а ценностями можно и нужно очень выгодно торговать. Предлагая человеку всевозможные права, западный мир стал необыкновенно привлекателен. Каждый (?) человек стремится туда, где у него будет наибольшее количество прав (бесплатное образование, медицинская страховка, правопорядок, хорошая пенсия и т. д.).
И все же что-то с вопросами прав человека не в порядке, что-то не стыкуется у наших правозащитников, и все их идеи, так гладко звучащие в Брюсселе, Копенгагене и даже Вильнюсе, почему-то в Москве, Костроме или Барнауле звучать перестают. Недоумение, да и только.
Впрочем, как только мы обратимся к теории, недоумение сразу же исчезает и все становится на свои места. В самом деле, все правозащитники — это порождение Запада, причем совершенно очевидно, что правозащитное движение на Западе не является порождением исключительно властных слоев и носит как бы народный характер. И действительно, народное тело Запада — это так называемые политики, люди, самым тщательным образом защищающие свои политические права, то бишь права человека. Речь идет не об абстрактных каких-то ценностях, а об очень конкретных вещах, прописанных в законе (длина рабочего дня, минимальная зарплата, избирательное право, пособие по безработице и куча других вещей). Причем все это не только прописано очень тщательно и подробно, так же тщательно и подробно разработаны механизмы контроля за соблюдением всех этих прав. Учет и контроль… Поскольку политиков на Западе пруд пруди, то проблем с правозащитой не существует, по сути дела, там все правозащитники — сослуживцы, соседи. А мы еще удивляемся, что они стучат на тех, кто нарушает правила дорожного движения или списывает у соседа по парте…
Теперь возьмем мир империи, в котором мы живем. Здесь народное тело представлено идеологами, и поэтому борьба за прописанные в законе права человека никогда не могла обрести всенародный характер и всегда была уделом отщепенцев, тех, кто стал политиком, но при этом не вошел в реально созданную систему власти, двинувшись во власть долгим кружным путем, через оппозицию, политическую борьбу, направленную на свержение имеющейся власти и создание новой модели власти. Все эти диссиденты никогда не были понятны и приятны народу, они лишь терзали попусту совесть нации, оставаясь немым укором всему народу: мол, смотри, народ, мы боремся за твои права, жизнь кладем и кровь проливаем, а ты, быдло, водку пьешь и отсиживаешься по берлогам. И в самом деле, с точки зрения наших правозащитников, народ — это трус и тупица, и в этом смысле между диссидентом-правозащитником и каким-нибудь чиновником-номенклатурщиком нет никакой разницы, оба одинаково презирают народ-идеолог (в полном соответствии с законами разделения общества на классы), только награды и наказания они получают в разных местах.
Ну, так, может, правы диссиденты насчет быдловатости имперского народа? Что это за народ такой паршивый, если ему права человека не нужны? Разумеется, все это ерунда, просто имперскому народу не нужны западные права, ему нужны права имперские, а именно — право на поиск истины, право на то, чтобы найти эту истину. Вот почему имперский народ так хорош в моменты истины, на войне, на точках прорыва человечества к звездам… Но особенно хорошо чувствует себя имперский народ в момент построения нового мира. Нет ничего более замечательного, чем увлечь имперский народ планами построения нового мира, то ли царства Божия на земле, то ли мировой революции. Никакой другой народ для этого не годится. Конечно, революции на Западе тоже случаются, но они в конечном счете приводят к улучшению все тех же самых прав человека. В наших революциях персональные права человека ухудшаются, зато право на поиск истины многократно увеличивается. В том числе прославленное при советской власти право на образование. Типичный случай реализации народных имперских прав.
Что касается прав человека на Востоке, то там главное — это не политические гарантии и даже не свобода поступать в университеты кухаркиным детям, а совсем другое — право торговать, право покупать и продавать все, что захочется.
Жили мы, жили при советской власти и знать не знали ничего про богатство, получали зарплату согласно занимаемой должности. Всех, кто жил на так называемые нетрудовые доходы, полагали жуликами. Были, конечно, стоматологи, народные артисты, профессоры и академики, но их было мало, и знали их наперечет. Ну а сейчас такое стало твориться: особняки растут как грибы, иномарки самые изысканные, а еще езда по курортам, яхты, персональные самолеты, голова кругом идет. Как жить? Как детям объяснять, почему им нельзя иметь то, чего полно у их одноклассников?
Одним словом, наступает момент, и вы решаете разбогатеть. С чего начать? Самое первое: надо определиться с классовой принадлежностью.
Если вы коммерсант, человек, работающий ради выгоды, то вопрос «как разбогатеть?» для вас не актуален, имперская Россия — это коммерческая пустыня, и в ней есть место для любого коммерсанта. Так что смело беритесь за дело, что-нибудь продайте, на вырученные деньги что-нибудь купите. Тут же продайте купленное, но уже дороже. Повторите ту же комбинацию несколько раз и проанализируйте итог. Анализ покажет вам, насколько вы талантливы как коммерсант.
Еще несколько советов, не пытайтесь создать начальный капитал для коммерческой деятельности интеллектуальным или физическим трудом. Коммерция требует чистоты жанра, не имеет значения, насколько мелка коммерция, пусть копеечная, лишь бы выгода была. Избегайте работы за оклад, ваш бог — прибыль, а зарплату пусть чиновники получают. Не стесняйтесь своей жадности, не гонитесь за престижем, не тратьте денег на ерунду, в том числе на самого себя, деньги должны делать деньги. Не ленитесь просчитывать все свои проекты. Иногда то, что кажется очень выгодным, при подробном рассмотрении оказывается нулевым делом.
Не вкладывайте душу в то, что делаете. Любое созданное вами дело, купленный автомобиль или особняк вы должны быть готовы моментально продать, если за них будет предложена достойная цена.
Если вы политик, человек, делающий карьеру и уверенно продвигающийся по служебной лестнице, если вы готовы умело командовать подчиненными и четко выполнять указания начальства, то постарайтесь направить свою карьеру в такое русло, в котором вы сумеете обрасти максимальным числом контактов, и только после этого переходите в коммерцию. Переход политика в коммерсанты идет с повышением, и нет никаких сомнений, что у вас все получится, необходимо все же, чтобы ваша коммерция была как-то связана с вашей служебной карьерой. Старые связи могут превратиться в нужные заказы, дадут много информации, а самое главное — незаменимый организационный опыт, без которого большая коммерция никак невозможна.
Если вы идеолог, человек готовый честно делать свое дело, относиться к делу творчески, пренебрегая своими личными интересами, то процесс по вашему обогащению наиболее затруднен. Идти в коммерцию напрямую нежелательно, ибо переход идеолога в коммерсанты идет с понижением. Если писатель начнет думать не о том, как и что писать, а о том, как все это продать, то его уровень как писателя сразу понизится и в своем кругу он сразу упадет, среди же коммерсантов он так и останется представителем низшей касты. То же самое можно сказать о композиторе, кинооператоре, инженере, футболисте, ну и так далее по списку. Что же остается бедным идеологам? Им придется совершить трудный и долгий двухходовый проход. Сначала надо с повышением перейти из идеологов в политики, стать организатором, а затем, совершив определенную карьеру как начальник, совершить опять же с повышением переход из политиков в коммерсанты. На каждое действие должно быть истрачено как минимум четыре года. Например, в год Змеи совершается переход в политики, а затем в год Петуха переход в коммерсанты.
Впрочем, все это только внешняя схема, на самом деле на каждом этапе должны происходить очень сильные обменные операции. Скажем, знаменитый переход академика Сахарова из идеологов в политики привел, конечно, к повышению его статуса (Нобелевская премия мира), однако цена была очень высокой — оставленная карьера великого физика. Так что все эти повышения оставляют в душе очень большие
