Не отравлять бы новостью печальною

Счастливый день: богов различных розно чтут.

Когда приносит хмурый вестник городу

Тоску и горе о разбитом воинстве,

Когда весь город общею бедой сражен,

А каждый дом еще своя, не общая,

Сиротства рана свежей болью мучает

И вся в крови двойная плеть Аресова —

Тогда и вестник, бедами навьюченный,

650 Эриниям хвалебный пусть поет пеан.

Но мне, победы радостной глашатаю,

Желанному гонцу в счастливом городе,

Пристало ль мне, смешав дурное с радостным,

О буре, гневе божьем, здесь рассказ вести?

Итак, сдружились и вступили в заговор

Огонь и море, недруги извечные,

И порешили, что погубят в плаванье

Ахейцев ночью. И бедой бушующей

Дохнула зыбь. Фракийский ветер на корабль

660 Корабль понес. Рога бурунов бешено

Борта бодали. Вихрем и дождем хлеща,

Суда в пучину бесноватый пастырь гнал.

Когда наутро снова солнце вспыхнуло,

Глядим окрест — кишит вода Эгейская

Телами мертвых и судов обломками.

А нас и наш корабль неповрежденными

Как будто кто украсть решил у гибели —

Должно быть, бог, не смертный, у кормила встал!

Судьба благая судном нашим правила

670 И не дала ни днище проломить волнам,

Ни бросить нас на берег крепкокаменный.

Потом, уйдя от гибельных валов морских,

Не веря счастью, дню не веря светлому,

Мы новую в сердцах своих растили боль —

О войске бедном, о бойцах потерянных.

Ведь и они, наверно, если выжили,

Нас называют мертвыми. Вот так и мы

Оплакиваем всех, кто в эту ночь пропал.

На лучшее надеюсь. Верить надобно,

680 Что среди первых Менелай воротится.

Да, если хоть единый солнца луч живым

Его под небом видит, если Зевс решил

Старинный род сберечь, то и надежда есть,

Что возвратится царь в свое отечество.

Теперь всю правду знаешь. Я ведь все сказал.