солому ломит». Вот то-то и оно.

Долго ли, нет ли, платили дань дракону, никто не знает. Когда плачут – слезинок не считают. Но пришла очередь наряжать-отправлять в путь неведомый Марьюшку, любимую сестру Ивана да Степана. Лодку снарядили, цветами полевыми убрали, парус шелковый поставили, бечеву крепкую с лямками широкими для братьев привязали. Повели Марьюшку к лодке. Идет она, слезами горючими обливается. Где слезинка на землю упадет, там пион-цветок вырастает.

Дотянули братья лодку с сестрой любимой до ворот-створов каменных. А как стала Марьюшка с братьями прощаться, навек расставаться, не выдержали братья. Говорит Иван, старший брат:

– Не пустим мы тебя одну. Вместе с тобой в лодку сядем, спрячемся и поплывем во владения змея лютого.

– Верно! – говорит Степан. – Хватит ему, треклятому, горе-дань собирать, людей обижать. Померяемся силами в смертном бою. Может, и сложим мы головы наши, но не посрамим чести.

Только успели братья принять решение да придумать план, как из ворот-створов каменных вырвался ветер, верный слуга дракона. Заскрипела мачта, наполнился парус, и помчалась лодка с сестрой да братьями к владениям драконовым. Плывут они вверх по реке, вперед зорко смотрят, щиты на оборон держат, мечи к бою приготовили. Знали братья, на что пошли, на что решились. Очень они любили свою сестру Марьюшку, и жизнь за нее положить не жалели.

Гонит ветер лодку тополевую вверх по реке. Уже шесть поворотов проплыли, а за седьмым вдруг открылась перед ними долина сказочная, вся в багульнике розовом. Прямо от реки на гору высокую к замку драконову ведет лестница беломраморная. У той лестницы перила широкие, площадки, беседки резные. По бокам, в золотых вазонах, растут сосны да кедры, такие маленькие, что шишки меньше головки булавочной.

Только подошла лодка к лестнице, как вдруг потерял парус ветер, обвис, и остановилась она, словно якорь бросила. Из пещер-конур, что по бокам лестницы были, вышли два тигра уссурийских, огромных, страшных.

Оскалили они пасти зубастые, стали по бокам и повели Марьюшку вверх по лестнице к замку дракона Сихотэ-Алиньского. Прячась, поднимались вслед за сестрой и братья. И уж так высоко оказались, что орлы ниже их парили. Облака внизу дождем проливались. Наконец очутились они на площадке около храма. Стоял тот храм на краю скалы черной. И было из этого храма только два выхода: один вниз, в бездну глубокую, другой – вверх, в чертоги дракона.

Стоит Марьюшка ни жива ни мертва на площадке черной, над бездной страшной. Придавало ей силы только то, что братья где-то рядом. А братья готовы за сестру жизнь положить, да им тоже ждать не мед, когда не известно, что дальше будет.

Вдруг из-под купола самой высокой башни драконьего замка сорвалась птица великих размеров. Сделала круг и уселась аккурат напротив Марьюшки. Видит Марьюшка: сова не сова, только все в ней птичье, а голова женщины. Но еще больше удивилась она, когда птица заговорила:

– Слушай меня, девица, слушай меня красавица. Слушай меня, птицу вещую, старую да мудрую. Не противься желанию и воле твоего господина и повелителя дракона, смерти не знающего. Покорись ему, стань рабой-женой, ласковой да послушной. И будут тогда тебе в награду богатства несметные. Ну а коли не покоришься ему – ждет тебя смерть неминучая. Выйдет Медведь-гора и столкнет тебя вниз со скалы в бездну глубокую. И никто на свете не узнает, что жизни в неволе ты предпочла смерть. Здесь некому ценить подвиги людей.

Тут Марьюшка на хитрость пошла. Спрашивает:

– Расскажи мне, птица вещая, коль соглашусь я стать рабой-женой дракона, долго ли мне придется смерти его ждать, чтобы снова вольной стать?

– Есть у дракона смерть, да не дано ее найти никому. Смерть его на две части разделена, на две жемчужины. И каждая из них – третий глаз драконьих голов. А бессмертие его оттого, что кто отрубит одну голову дракона, тотчас каменеет и не может срубить вторую. Было уж так! Многие храбрые богатыри пытались сразиться с драконом, да только в камень превращались. Вон их сколько по берегам реки стоит – храбрых да безымянных. Сама видела, пока сюда плыла.

– Спасибо, птица вещая, за твой правдивый рассказ, – говорит Марьюшка. – А теперь лети за Медведем-горой. Пусть проводит меня к выходу, а к какому – только ему скажу.

– Хорошо, девица-умница! Хорошо, красавица. Спешу-лечу Медведя-гору звать, тебя провожать. Смотри, не ошибись, не упусти своего счастья. – Захохотала птица и улетела.

Между тем стали братья Иван да Степан совет держать, как им злого дракона одолеть.

Только решили-сговорились, глядь, идет Медведь-гора. На задние лапы поднялся – в пять раз выше братьев оказался. Да только не испугались братья. Выхватили богатыри острые мечи, выставили вперед медные щиты, заслонили собой Марьюшку и начали с Медведем-горой биться. Долго бились, но одолели.

Не успели с Медведем-горой расправиться, как напали на них тигры-стражники, чтобы не дать братьям уйти. Да только и в этой битве не посрамились братья.

Стали тесно плечом к плечу, и снова закипел страшный бой. Трудно было Ивану да Степану, но нашли они силы и одолели тигров. Сбросили их вниз в ущелье бездонное. Только гром по горам прокатился.

Услышал это дракон поганый, выглянул из замка и видит: убегает вниз по лестнице девушка красоты неписаной. Тут дракон не выдержал, стал выползать из замка своего, чтобы догнать и наказать непокорную.

А братья только того и ждали. Как только вылез дракон, забил по бокам тяжелым свинцовым хвостом с серебряным наконечником, так и бросились к нему братья. В этом наконечнике главная сила дракона хранилась. Не долго думая, начали братья его мечами сечь. Дракон взмахнет хвостом – горы рушатся. Мечи братьев притупились от битвы жаркой. Наконец изловчился Степан и, только дракон занес серебряный наконечник над Иваном, рубанул мечом, что в двух руках держал, и покатилась драконова сила вниз, со скалы, как гулкий колокол!

Бросились братья к реке, бегут за чудовищем один с правой стороны, другой – с левой. Рубят дракону лапы свинцовые, чтобы не догнал он сестру их, Марьюшку. Да не тут-то было! Лишь у самого моря нагнали его братья. Сжег дракон по пути падь плодородную, вот-вот спалит и поселение. Некогда было раздумывать братьям, когда увидели они, как гибнут люди в огне, как на месте человеческого жилья остается голая выжженная земля.

– Прощай, братка, прощай, сестра, – прошептал тогда Иван-охотник. – Живите, люди, счастливо! – И со всей силы опустил свой тяжелый меч на огнедышащую голову дракона. Упала она к ногам Ивана. Вмиг окаменел он.

– Так не жить же тебе, идолище поганое! – прокричал Степан-плотник. – Прощай, сестра любимая, прощайте, люди! Живите в радости…

Со свистом рассек воздух его боевой меч, и вторая голова упала наземь. И Степан окаменел. Укатились мутные жемчужные глаза дракона в море, и не стало на земле его черной силы. Глянула сестра на застывших братьев, бросилась на скалистый мыс, что далеко в море вдавался. Помочь бы, да чем поможешь? Слышат братья голос сестры, стоят рядышком в синем море, а ответить не могут. Да, видно, не зря в народе говорят: «Глуби моря не высушить, горю сердца не вымучить». Так Марьюшка и приходила каждый день на тот мыс. Придет, сядет, горюет. Рассказывает, что помнят люди братьев, пожертвовавших собой ради их счастья.

Кто Господа моего восхвалит, тот и будет услышан. Тот, кто принесет Ему жертву, тот и обретет помощь. Кто станет служить Ему, будет счастлив до конца дней своих, и жить будет во славе и роскоши. И явится к тому Ангел, и оградит от мерзости, и заберет все недуги, и дарует спокойствие, и защитит от врагов и силы непрошенной, и сделает день теплым и солнечным.