— В общем да. Процедура та же.

— Вот блин! Накрутили, яйцеголовые, — скривился Урюк и посмотрел на меня: — Ну и чего мы опять стоим? Входить-то будем, нет? Давай, Бедуин, иди первым. Проверь, что там и как…

Я потянул на себя бронированную дверь и осторожно заглянул внутрь лаборатории, держа наготове автомат. Конечно, вряд ли мутанты сумели забраться сюда, но, как говорится, береженого удача бережет.

Марек остался в коридоре охранять профессора и Урюка, а я вошел в лабораторию. Она состояла из нескольких помещений. Сразу за дверью находился небольшой зал, в котором имелись массивные столы с встроенными пультами, в большинстве разбитыми, и шкафы для хранения реактивов и прочего инвентаря. На стене висели большие электронные часы, как ни странно рабочие. В углу — куча всякого хлама вроде покореженных компьютеров и микроскопов. Было видно, что не так давно здесь пытались прибраться, навести какой-то порядок.

Зал заканчивался стеной из специального особо прочного стекла. За ним располагалось большое помещение с установкой непонятного назначения. Вероятно, это и был тот самый ка-генератор, о котором рассказывал Зинчук. Маленькой установку, конечно, не назовешь, но по радиусу действия, как уверил меня профессор, ее относят к портативным устройствам. Эта махина занимала половину всей площади и состояла из множества отдельных блоков. В центре торчал массивный пульт управления с рычагами, кнопками, мигающими лампочками и всевозможного рода датчиками. От него тянулись толстенные кабели, некоторые уходили в пазы в стене, другие шли к расположенным вокруг металлическим шкафам с оборудованием. По углам помещения стояли нераспечатанные деревянные ящики, лежали бухты кабеля.

Попасть в зал с ка-установкой можно было через дверь, которая открывалась с помощью укрепленного на ней штурвала — вроде тех, что запирают переборки между отсеками на подводных лодках. На двери висела табличка: «Опасная зона. Вход воспрещен». Я входить туда не стал, ограничился тем, что взглянул через стекло.

Закончив осмотр, объявил:

— Чисто. Можно входить.

Первым в дверном проеме показался Марек. Он выглядел напряженным и задумчивым одновременно, будто в этот самый момент пытался доказать в уме теорему Пифагора. Не проявив ни малейшего интереса к окружающему интерьеру, Марек прошел к одному из столов, меланхолично уселся на край и впал в прострацию.

Следующими вошли профессор и Витек. Иван Аркадьевич также выглядел напряженным, но причина его поведения была очевидна — торчала прямо у него за спиной. Пока я осматривал помещение, Урюк, как оказалось, тоже времени зря не терял — успел забрать у Ивана Аркадьевича рюкзак с хабаром Волкодава и свою «беретту». Больше того, взял профессора в заложники в самом прямом смысле — ствол пистолета упирался ученому в затылок.

— Значит, это и есть секретная лаборатория? — Урюк с интересом огляделся по сторонам, кивнул в сторону стеклянной стены: — А там что?

— Установка для изучения аномалий, — соврал, не моргнув глазом, профессор. — Но она не работает. Видите ли, короткое замыкание вывело из строя некоторые микросхемы…

— Кончай бухтеть, — перебил Урюк. — Та дверь в «Опасную зону» открывается изнутри?

— Нет, только снаружи. Нужно повернуть вон тот штурвал до упора по часовой стрелке…

— Пасть закрой! Где хабар? В «Опасной зоне»?

— Нет, он прямо здесь. — Иван Аркадьевич сделал шаг в сторону вмонтированного в стену электрощита.

— Стоять! — прикрикнул Витек.

— А как же открыть сейф? — не понял профессор.

— Успеешь еще.

Урюк внезапно убрал пистолет, сдернул с плеча автомат, выставил ствол над плечом профессора и выпустил короткую очередь по стеклянной стене. Иван Аркадьевич вскрикнул от неожиданности и машинально затряс головой — раздавшиеся прямо над ухом выстрелы оглушили его. Пули ударили о стекло и с визгом срикошетили в стороны.

— Бронебойное стеклышко-то… Это хорошо, — констатировал Урюк.

— Ну ты и придурок, Витек, — не выдержал я. — А если б рикошетом зацепило кого?

— Значит, ему бы не повезло. Опусти-ка автоматик на пол, Бедуин, подними руки и медленно подойди к двери в «Опасную зону».

— А шнурки тебе не погладить? — Мой палец лег на спусковой крючок АКМа. В случае «ковбойской перестрелки» я раз десять успею уложить Урюка, и никакой заложник не сможет защитить его.

— Не надо, Бедуин, — внезапно сказал Марек. Его голос прозвучал глухо и как-то устало, словно он только что закончил титаническую работу, например разобрался с той самой теоремой. — Делай, как он сказал. Брось автомат. Ты проиграл, Бедуин.

Даже не поворачивая головы, я точно знал, что «Вал» Марека направлен мне в затылок. Напарник — теперь уже бывший — стоял сзади, так что разом положить и его и Витьку не получится — скорости реакции не хватит, опоздаю на долю мгновения, и кто-нибудь из них наверняка успеет нашпиговать меня пулями.

— Почему, Марек? — Я попытался заговорить им зубы. — Мы же с тобой столько вместе…

— Молчать! — повысил голос Урюк. — Брось автомат и отойди. Медленно и плавно. Без резких движений, а то я могу испугаться и нажать на спуск. Считаю до трех. Раз!..

Ствол его автомата лежал на плече у профессора, а тот не смел шевелиться и лишь смотрел на меня — отчаянно, умоляюще. В его взгляде читалось: «Ну, что же ты?! Я тебя предупреждал насчет Марека, а ты не послушался, идиот! Поставил на доверие к напарнику и проиграл, причем не только свою жизнь, но и мою. А ведь обещал вывести меня отсюда. Жизнью Потапа клялся! А теперь что? Мы погибнем здесь оба. Из-за тебя!»

— Два! — продолжал считать Урюк.

— Витек, а давай я его пристрелю, и дело с концом, — предложил Марек и громко передернул затвор.

— Давай, — согласился Урюк, — потому что уже тр-р-и…

Я шевельнул плечом, позволяя ремню автомата соскользнуть вниз, разжал ладонь:

— Ладно, ваша взяла. — АКМ ударился об пол с громким стуком.

— Отойди вон туда, видишь, где написано «Опасная зона», — велел Урюк и внезапно хихикнул: — Смешно, да? Табличку повесили, кретины, опасно, мол. Будто остальная территория безопасна. Да вся АТРИ — одна сплошная огромная «Опасная зона», блин!

Он нервно рассмеялся, а я выполнил его приказ.

— Теперь открой дверь.

Я медленно начал крутить штурвал — а куда мне было торопиться? Лихорадочно искал выход и не находил. В ушах похоронным колоколом стучали слова Марека: «Ты проиграл, Бедуин…»

Проиграл… Проиграл… Вот ведь доверчивый дурак!

Произойди такое несколько дней назад, я бы плюнул на риск и устроил тут сеанс «боевых танцев» с бесшабашной надеждой опередить летящие в меня пули. Еще несколько дней назад я не слишком дорожил своей жизнью — мне, в общем-то, нечего было терять, потому что отпущенный Разеком срок подходил к концу, а денег на операцию я собрать не успевал. Так и так меня ждал бы пресловутый «выстрел милосердия». Теперь же все изменилось. Миллион лежал всего в двух шагах, и мне сейчас очень не хотелось умирать!

…Штурвал остановился в крайнем положении, дверь в «Опасную зону» приоткрылась.

— Заходи внутрь, Бедуин, — скомандовал Витек.

— Зачем? — вяло удивился я. — Не проще ли сразу пристрелить меня, и дело с концом?

— В ад торопишься? — злобно улыбнулся Урюк. — Нет, Бедуин, так просто ты от меня не уйдешь. Даже в могилу. Мы запрем тебя здесь. Ты будешь загибаться несколько дней, медленно, мучительно — от жажды. Загибаться, зная, что ровно через две недели сюда придут военные — оборудовать лабораторию