— Конечно, зря.

Док сник было, а потом оживился:

— Давай-ка посмотрим, Бедуин, что же это за золотишко такое…

Я достал из кармана два желтых кубика. На мой взгляд, слитки как слитки. Ну, форма необычная и клейма нет. А в остальном обычное золото. Но Дока что-то не устроило в отобранных у бродяг кубиках. Он долго вертел один из них в руках, громко сетуя, что нет подходящих химикатов для исследования. Потом принялся проверять слиток анализатором. Сна у него не было ни в одном глазу.

— Док, может, тогда побудешь дозорным, а я подремлю до темноты? На ночь сменю тебя.

— Да-да, конечно, Бедуин, спи. — Зинчук привычно бросил взгляд на экранчики, куда поступали видеозаписи от электронных часовых.

Я закрыл глаза. При всех недостатках Дока на него можно полностью положиться. Когда он дежурит, мимо него и муха не пролетит. И хуги не проскочит, даже в режиме невидимости — в отличие от лагеря золотоискателей перед нашим схроном имелась целая система умело спрятанных в землю датчиков движения. «Снежный человек» и в режиме невидимости все равно имеет массу. Датчик движения непременно среагирует на нее — завопит благим… тьфу ты… электронным матом: дескать, на моей территории какой-то козел шляется.

Такие датчики движения — штука не дешевая, поэтому бродяги зачастую экономят, ограничиваясь только беспроводными видеокамерами. А этот схрон оборудовали военные егеря. У них ведь денежки не свои — государственные, поэтому на обеспечение безопасности средств не пожалели.

Через три часа я открыл глаза. Зинчук сидел за столом, перед ним лежали два желтых кубика.

— Как дела, Док?

— Все спокойно… А знаешь, Сережа, ведь это не золото.

Я забеспокоился — обычно Зинчук зовет меня по имени только в состоянии глубокого стресса.

— Что стряслось, Док?

Он повернул ко мне лицо — уставшее, возбужденное и в то же время довольное, словно Доку пообещали Нобелевскую премию, причем с доставкой на дом.

— Это не золото, Серый! Не золото! — Зинчук засмеялся. Вернее, заржал, как обкуренный мерин.

— Иван Аркадьевич, вы меня пугаете…

— Это… — Зинчук давился смехом и не мог говорить. — Это… — Он потряс кубиком. — Спрессованная материя…

— Ха-ха, — с каменным лицом отозвался я. — Действительно, обхохочешься.

— Ты не понимаешь, Серый. — Док перестал смеяться, хотя в его глазах все еще поблескивала сумасшедшинка. — Перед тобой тот самый источник аномальной энергии, который позволяет летать камням из алтарей хуги. Кстати, и Медяка скорее всего двигал именно он. Этому кубику, Серёня, цены нет. За него и миллиона баксов не жалко. Понимаешь? А мы расплатились жратвой и боеприпасами. Тремя банками тушенки и двумя гранатами. И вот это уже действительно смешно…

— Тушенка была говяжья. Настоящая. С Большой земли. А не местная подделка из радиоактивного мяса рогачей, — веско сказал я. — Таким банкам в АТРИ тоже, между прочим, цены нет.

— Не будем спорить, Бедуин, — замахал руками Зинчук. — Нам надо подумать, что с этими кубиками делать дальше…

— Как что? Предъявить ученому совету. Пусть утрутся. А ты получишь моральное удовлетворение.

— Уже получил. А на мнение ученого совета мне глубоко начхать. Нет, Серый, эту находку надо изучать. Тщательно и планомерно.

— Так в чем проблема?

— А в том, что этих кубиков слишком мало для серьезной серии экспериментов. Но мы знаем место, где их много…

— На реке Мутной? — наивно предположил я.

— Там вряд ли. Сизый же сказал, что они все вытащили. Нет, я говорю о другом месте…

— Погоди, Док, — забеспокоился я. — Ты же имеешь в виду…

— Именно, — покивал Зинчук. — Поселение хуги. Теперь нам просто необходимо его разыскать. И мы абсолютно точно знаем, как это сделать.

— Я категорически против!

— Но ты же не знаешь, в чем заключается мой план, — запротестовал Док.

— И знать не хочу.

— Дай мне сказать! — Зинчук затараторил, справедливо полагая, что я могу его и не дослушать: — Пока ты спал, я все продумал до мелочей. Я буду приманкой. Включу пеленг и выйду с этим мнимым золотом в тайгу. Хуги, которые преследовали Сизого, рано или поздно… э… сгрябчат меня и… хм… доставят в свое поселение…

— Да с чего ты взял? — возмутился я. — Они порвут тебя на мелкие клочки и заберут золото, вот и все.

— Нет. Они же не порвали Медяка. И тех, первых, ребят с Мутной: Левшу, Малого и еще двоих. Я почти уверен, что хуги отволокли их в свое поселение живыми.

— Как мне нравится это твое «почти», — съехидничал я. — А как же остальные пацаны? Которые спали в палатках после попойки?

— Вот именно что — попойки. Думаю, все дело в этом. Хуги убили пьяных, а трезвых не тронули, захватили живьем. Возможно, для обряда на алтаре.

— Обряда по отрезанию и насаживанию голов на колья? — уточнил я. — Ты хочешь стать головой профессора Зинчука?

— Хватит подкалывать, — поморщился Док. — Говорю тебе, они доставят меня в свое поселение живым. А ты пойдешь следом по пеленгу и успеешь вмешаться до обряда. Мы заберем у хуги все кубики, которые они свистнули у золотоискателей, и слиняем. Сизый говорил, что золота было много. Три десятка слитков как минимум… Вот видишь, все просто. И никакого риска.

— Для хуги и в самом деле никакого, — хмыкнул я.

— И для меня тоже. Ты же успеешь меня спасти, — напомнил Док.

— И как я это сделаю? В одиночку возьму штурмом становище «снежных людей»? Разделюсь пополам, проведу атаку с двух флангов под прикрытием самого себя?

— Тебе виднее, как действовать. Это же ты у нас бывший егерь, капитан в отставке и военспец.

— Нет, я серьезно, Док. Вдвоем нам такое дело не потянуть. Нужно связаться с ЦИРИ и организовать полномасштабную акцию при участии егерей.

Док молчал почти минуту, а потом расстроенно пожал плечами:

— Ну, если ты считаешь, что по-другому никак. Что вдвоем мы не справимся…

— Не справимся, Док.

Зинчук посмотрел на часы:

— Двадцать три двадцать. Сегодня уже поздно связываться с ЦИРИ. Сделаем это завтра утром. А сейчас пойду-ка я спать.

— Отличная мысль. — Я занял его место у следящих экранов, доверчиво повернувшись к профессору спиной…

Краем глаза я зафиксировал, как он берет чугунную сковородку, но не напрягся совершенно. Даже не задумался, для чего Доку понадобилась кухонная утварь. И лишь увидев его замах, понял, что он затеял. Попытался уклониться, но было поздно — в голове взорвался салют и тотчас наступила тьма…