1) Познаем чада, что есть жизнь наша, кому служим во плоти сей, и к чему приводит таинство разрешения нашего с телом. Содержа сие в уме, тщаливы будем в исполнении заповедей Божиих, и в содевании спасения своего неутомимы. Явим себя в роде сем беспечном ревнителями Богоугодной жизни, как в древние времена отцы наши, кои цвели здесь, как крин сельный, и как рай Богонасажденный, орошаемы будучи водами Духа, приносили плоды всяких добродетелей и друзьями Господними именоваться сподобились. Они угодили Богу, и чистыми пребывая в жизни и высокими питаясь созерцаниями, стяжали небо, и мудро пользуясь пришельствием своим на земле, с Ангелами составили единый хор и с Богом соводворились.

2) Кто ныне так шествует? Кто восходит на гору Господню, как написано? (Пс. 23:3). Кто, взяв криле, яко голубине, летит Духом и почивает на горе совершенства? (Пс. 54:7). Кто таков, что возсиявает во днех его правда? (Пс. 71:7). — Но мы, общим советом и общим взаимным увещанием, восприимем труд и не отстанем от них.

Не допустим, чтоб и нас называли родом строптивым и преогорчевающим (Пс. 77:8), родом, который не управил сердце свое; но напротив родом правых благословенным (Пс. 101:2). Покажем в себе достойные воздаяния добродетели, пойдем святым путем отцов наших, по ступеням их будем шагать, стадии их течения измеривать и житие их исслеживать, делам их соревновать и образу действования их подражать, хотя мало некако и малоподобно, на столько однако ж, сколько достаточно ученику являть опыты подражания учителю своему. Они живописцы Богоподобного образа, художники добродетелей, мы же хотя тень их отобразим; они странники, станем странниками и мы; отечество их небо, — да будет и нашим отечеством вышний Иерусалим; стяжания их — заповеди Господни, то же взыщем и мы; не связаны они были любовью к плоти и крови (родственною), не услаждались сластями века сего, того же пожелаем и мы. Они постарались и стали таковыми, употребим труд, и мы сделаемся такими же; чтобы, как в древние времена о том или другом разглашалось всюду, по причине дивной их жизни и до нас дошло, возбуждая нас на то же, так и наше имя стало известно последующим родам для порождения благого соревнования. А этого что блаженнее и что утешительнее?

3) И если хотите, никакого нет препятствия к тому. Тогдашний Бог и ныне той же есть: и Евангелие не устарело, и заповеди не изменились, и время не переделалось. Промышлявший тогда и ныне печется о всех. Ночь и день, сеятва и жатва не те же ли и ныне? — Сей Бог наш неизменный и непреложный, всегда такожде сый, как от начала, так и ныне хранит создание Свое, теми же лучами любви осиявая всех людей и не хотя смерти грешника во веки. — Не одинаковость же и изменчивость имеют причиною наше произволение; т. е. от нас зависит, — и это как в добрую сторону, так и не в добрую. Потому что препятствует и нам, ревностью к подражанию отцам возревновав, восприять их подвиги и просиять их жизнью? Можно и нам, общежительно живущим, возблистать сим образом, если вместе с другими и мы явим жизнь нашу одинаковою с жизнью отцов. И будет сие, если паче всего понудим себя всяким хранением блюсти свои сердца от малейшего уклонения от заповедей Господних.